Враг мой - Барри Лонгиер

- Как же прекратится война, если они не побеседуют?

- Надо полагать, рано или поздно побеседуют.

Заммис улыбнулся.

- Пожалуй, я не прочь бы стать переводчиком и посодействовать прекращению войны. - Драконианин отложил шитье и разлегся на своем новом тюфяке. - Дядя, а как по-твоему, за лесом мы кого-нибудь отыщем?

- Надеюсь.

- Если отыщем, полетишь со мной на Драко?

- Я ведь обещал твоему родителю, что полечу.

- Нет, я имею в виду - потом. После того как я произнесу свою родословную, что ты станешь делать?

- Не знаю. - Я задумчиво воззрился на огонь. - Война может долго еще мешать нам вернуться на планету Драко.

- А что потом?

- Скорее всего, опять военная служба.

Заммис приподнялся на локте.

- Опять станешь истребителем?

- Конечно. Это все, что я умею делать.

- И будешь убивать дракониан?

Тут уж я отложил шитье и пристально вгляделся в драконианина. С тех пор как мы с Джерри оттузили друг друга, многое изменилось - больше, чем я воображал. Я качнул головой.

- Нет. Наверное, я вообще не буду пилотом... военным. Может, подыщу работу в гражданской авиации. - Я пожал плечами. - А может, и выбирать-то не придется - начальство само за меня выберет.

Заммис сел и на какое-то время замер; потом встал, подошел к моему тюфяку и опустился рядом со мной на колени.

- Дядя, я не хочу с тобой расставаться.

- Не говори глупости. Ты попадешь к своим. Тебя будет окружать родня отец твоего родителя Гоциг, братья Шигена, их дети... ты меня напрочь позабудешь.

- И ты меня?

Я заглянул в желтые глаза и погладил Заммиса по щеке.

- Нет. Я тебя не забуду. Но только учти, Заммис: ты драконианин, а я человек, следовательно, мы с тобой в разных лагерях Вселенной.

Заммис снял мою руку со своей щеки, растопырил мои пять пальцев и принялся их разглядывать.

- Что бы ни случилось, дядя, я никогда тебя не забуду.

Лед растаял, и вот на промозглом ветру, в слякоти, согнувшись под тяжестью рюкзаков, мы с драконианином стояли возле могилы. Заммис сравнялся ростом со мною, а значит, вымахал чуть повыше Джерри. У меня с души свалился камень: сапоги пришлись впору. Заммис подтянул рюкзак поудобнее, отвернулся от могилы к морю. Глянув в том же направлении, я увидел, как накатывают и разбиваются о скалы буруны, потом перевел взгляд на драконианина.

- О чем задумался?

Заммис смотрел себе под ноги, затем поднял глаза на меня.

- Дядя, раньше я об этом как-то не думал, но... я буду тосковать по здешним местам.

- Вздор! По здешним? - Я со смехом хлопнул драконианина по плечу. - С какой стати тебе по ним тосковать?

Заммис опять вгляделся в морскую даль.

- Здесь я многое узнал. Здесь ты меня многому научил, дядя. Здесь я прожил всю свою жизнь.

- Только зарю жизни, Заммис. Вся жизнь у тебя впереди. - Я мотнул головой в сторону могилы. - Попрощайся.

Заммис повернулся к могиле, постоял перед нею, затем, опустившись на колени, принялся раскидывать камни надгробия. Через несколько минут обнажилась трехпалая рука скелета. Заммис расплакался.

- Прости меня, дядя, но я не мог иначе. До сих пор эта могила была для меня всего-навсего грудой камней. Теперь она нечто гораздо большее. Заммис уложил камни на место и встал.

Я жестом показал в сторону леса.

- Ступай вперед. Я тебя догоню.

- Есть, дядя.

Заммис зашагал к безлистым деревьям, я же устремил взгляд на могилу.

- Как тебе показался Заммис, Джерри? Он тебя перерос. Очевидно, змеятина ему на пользу. - Я присел на корточки у могилы, подобрал камешек и прибавил его к куче. - Значит, так. Одно из двух: либо мы попадем на Драко, либо погибнем при попытке к бегству. - Я встал и бросил взгляд на море. - Да, пожалуй, здесь я кое-чему научился. По-своему мне тоже будет недоставать здешних красот. - Я вновь повернулся к могиле и подтянул рюкзак повыше. - _Эхдевва саахн, Джерриба Шиген_. Пока, Джерри.

И пошел в лес - догонять Заммиса.

Для Заммиса следующие дни были полны чудес. Для меня же небо оставалось прежним, стыло-серым, а немногочисленные изменения во флоре и фауне не стоили доброго слова. Выйдя из леса, мы целый день одолевали пологий подъем и наконец очутились на широком просторе бесконечной равнины. Мы шли по колено в пурпурной траве, которая окрашивала нам башмаки. Ночи по-прежнему стояли чересчур холодные для переходов, и мы забирались на ночлег в палатку. Обработанная жиром палатка и костюмы вполне успешно защищали нас от чуть ли не беспрерывного дождя.

Мы находились в пути примерно две долгие файринские недели, когда увидели то, что ищем. Искомое взревело у нас над головой и скрылось за горизонтом, прежде чем мы успели хоть слово вымолвить. Я не сомневался, что замеченный нами летательный аппарат шел на посадку.

- Дядя! Нас увидели?

Я покачал головой.

- Нет. Вряд ли. Но они шли на посадку. Слышишь? Сядут где-то там, впереди.

- Дядя!

- Давай же ноги в руки! Чего тебе?

- Кто там на корабле - дракониане или же люди?

Я замер как вкопанный. Об этом я как-то не задумывался. Потом махнул рукой.

- Пошли. Это неважно. Так или иначе ты попадешь на Драко. Ты ведь не военнослужащий, значит, у нашей военщины не будет к тебе претензий, а если там дракониане, тогда тебе и вовсе карты в руки.

Мы продолжили свой поход.

- Но, дядя, если там дракониане, то что станется с тобой?

- Кто его знает. Наверно, в плен попаду. По утверждению дракониан, они соблюдают межпланетное соглашение о военнопленных, так что со мной ничего страшного не случится. - Держи карман шире, шепнул один участок моего мозга другому. Весь вопрос в том, что именно я предпочитаю: плен на Драко или же вечное прозябание на Файрине-4. Для себя я этот вопрос решил давным-давно. - Давай-ка прибавим шагу. Неизвестно ведь, долго ли туда добираться и сколько времени они пробудут там, где сели.

Ать-два, левой-правой. Если не считать немногочисленных кратких передышек, мы привалов не делали - даже с наступлением ночи. Согревала нас быстрая ходьба. Горизонт, естественно, не приближался. Чем больше мы к нему рвались, тем безнадежнее тупел мой рассудок. Наверное, миновало несколько суток, разум мой утратил всякую чувствительность, так же как и ступни, но вот сквозь пурпурную траву я провалился в какую-то яму. Мгновенно в глазах у меня потемнело, правую ногу пронзила боль. Я почувствовал, как накатывает забытье, и обрадовался его теплу, покою, миру.

- Дядя! Дядя! Очнись! Пожалуйста, очнись!

Кто-то похлопывал меня по щекам, но чувствовал я это как-то отстраненно. Нестерпимая боль молнией выжгла мозг, и я очнулся. Разрази меня гром, если нога не сломана. Посмотрев вверх, я увидел поросшие травой края ямы. Мягким местом я приютился в какой-то лужице. Заммис сидел рядом на корточках.