Ягайло - князь Литовский - Геннадий Левицкий

— О сроках нашего похода мы сообщим позже, возможно, через нашего общего союзника. Его имя Олег — князь Рязани.

12. Бессонница Кейстута

Старого Кейстута, как и многих людей его возраста, по ночам мучила бессонница. В эти часы князь, в ожидании почему-то не идущего к нему сна, бродил по спящему замку наедине со своими думами.

Так было и сегодня. Покинув почивальню, Кейстут начал медленно прогуливаться по длинному коридору. Вдруг, в ночной тиши, до его слуха донеслись приглушенные голоса. Кейстут без особого труда определил дверь, за которой происходил поздний разговор. Комната, привлекшая внимание Кейстута, оказалась почивальней Марии — сестры Ягайлы. «Кто бы мог быть у нее в столь неудобный час», — подумал Кейстут. Любопытство, конечно же, взяло верх над приличием — он остановился у двери и прислушался.

Разговор вели два человека. Один голос, женский, принадлежал Марии. Владельца второго, мужского, Кейстут долго не мог определить. Слова Марии, переполненные нежностью к собеседнику, отдельными обрывками долетали до старческого слуха князя: «Милый… разлучат… не смогу без тебя…» Мужской голос отвечал: «…будет хорошо… упаду перед князем…»

Наконец-то князь узнал второй голос — узнал, и весь зашелся от негодования. Кейстут с силой распахнул дверь почивальни — беспечные влюбленные не удосужились закрыть ее на задвижку. Взору князя открылось, при свете мерцающих свечей, невероятное: Мария лежала в постели, а Войдылло сидел около нее и нежно гладил распущенные волосы княжны.

Влюбленные испуганно обернулись на звук открывающейся двери и застыли от ужаса. Войдылло даже не смог отнять руку от прекрасных белокурых волос подруги. На пороге стоял Кейстут и трясся вне себя от гнева. Немая сцена продолжалась несколько мгновений. Нет сомнений, будь у Кейстута меч, он бы, не раздумывая, бросился на них и зарубил обоих. Наконец старик срывающимся голосом крикнул Войдылле:

— Холоп!.. Вон!

Войдыллу не надо было повторять дважды. Едва Кейстут произнес второе слово, как его и след простыл.

— Проклятая потаскуха, грязная потаскуха, — прохрипел Кейстут в адрес своей родственницы и, не закрывая двери, вышел из почивальни.

Всю ночь не сомкнул глаз старый князь, для него вопрос чести стоял выше самой жизни. Случившееся ночью, по мнению Кейстута, ложилось черным пятном позора на всю великокняжескую семью, и на него лично. Ведь Мария была его племянницей. Дождавшись утра, Кейстут в большом волнении явился к Ягайле и сообщил ему ужасную, как казалось старику, новость.

На племянника события прошедшей ночи произвели гораздо меньшее впечатление, чем ожидал Кейстут.

— Да, дядюшка, твоя бессонница причинила больше вреда несчастным влюбленным, чем тебе, — весело заметил Ягайло. — Наверное теперь Войдылло не находит себе места в ожидании наказания, а у моей сестры от слез опухли глазки.

— Не понимаю, почему ты так спокоен, — молвил Кейстут, озадаченный весельем племянника. — Твоя сестра опорочена. Неизвестно, как долго они встречаются и чем занимаются в опочивальне. Как мы будем смотреть в глаза ее будущему мужу? Что скажут о нас люди? Ты должен немедленно повесить этого наглеца Войдыллу, осмелившегося переступить порог почивальни княжны из рода Гедиминовичей.

— Если мы его повесим, то люди сразу догадаются, в чем дело, и честь моей сестры едва ли будет спасена. Войдылло нужен мне живым. Он умен, расторопен и незаменим в государственных делах. Если мы будем вешать таких людей из-за бабы, то кто же будет помогать управлять государством. Что касается будущего мужа Марии, то у меня есть кое-какие соображения по этому поводу. У нас имеется прекрасная возможность устроить так, что будущий муж не обвинит Марию в преждевременной потере невинности, если, конечно, таковое событие имело место. Мы выдадим сестру за того, с кем она коротала ночи.

— В своем ли ты уме, Ягайло? Ты хочешь выдать Марию замуж за Войдылло? Дочь княжеского рода за простого холопа?

— Не такой уж простой холоп Войдылло. Он действительно родился человеком подневольным. А теперь у него сотни своих холопов и город Лида, который подарил мой отец, Войдылло побогаче иных князей. Я уверен: был бы жив Ольгерд, он поступил бы так же, как предложил я.

— Ну, знаешь, племянничек…, — в сердцах бросил Кейстут и вышел из комнаты. Слова Ягайлы огорчили его не менее, чем увиденное ночью.

Ягайло же решил, не откладывая, совершить то, что высказал в разговоре с дядей. Богдану было отдано распоряжение немедленно разыскать Войдылло и Марию, а также пригласить княгиню Ульяну. Первым появился Войдылло.

— Доброе утро, князь.

— Доброе, да не для всех, — угрожающим тоном ответил Ягайло на приветствие слуги. — Так где ты повстречался с Кейстутом сегодня ночью?

После этих слов Войдылло окончательно понял: зачем его вызвал князь. Он молча обдумал свое положение и пришел к печальному выводу — выкрутиться на этот раз не удастся, даже несмотря на поразительную его способность выходить сухим из воды. «Будь, что будет, — решил Войдылло, — положусь на судьбу».

— Что молчишь, поганец? Князь Кейстут сказал, что застал тебя в почивальне моей сестры. Вот как ты платишь за мою доброту!

— Прости, князь, — упал на колени Войдылло.

В это время на пороге появилась Мария и тут же побледнела как полотно, увидев стоящего на коленях Войдыллу. Взгляды влюбленных встретились. «Ну, все, мы пропали. Прощай любимая», — говорили глаза Войдыллы.

— А вот и сестричка пришла, — с ехидной улыбкой молвил Ягайло. — Расскажи, Мария, как ты сегодня ночью чтила достоинство княжны рода Гедиминовичей. А впрочем, не надо — я все знаю от нашего дяди. Кстати, твоего любовника князь Кейстут хочет повесить на воротах Верхнего замка. А вот что с тобой делать — ума не приложу.

— Я люблю Войдылло. И если повесите его, то вешайте заодно и меня, — ледяным, но твердым голосом произнесла бледная Мария. — Так и знай, Ягайло, я умру вместе со своим любимым, мне без него не жить.

Такая перспектива явно не устраивала Ягайлу, он всегда с симпатией относился к сестре. Ягайло предполагал, что Мария будет просить у него прощение за содеянное. Но вопреки его предположениям, сестра не только не раскаивалась, но и выразила желание разделить судьбу своего любовника, какой бы горькой она не была.

— Что же ты хочешь, Мария? — спросил Ягайло.

— Одного, князь. Стать женой Войдыллы.

— Каково твое желание, Войдылло?

— Свое желание, князь, я не смею произнести вслух, — пролепетал стоящий на коленях слуга.

— Говори, не бойся. Тебе кроме головы нечего терять, — все с той же усмешкой милостиво разрешил Ягайло.

— Прошу руки твоей сестры, господарь, или смерти.

— Да, Войдылло, губа у тебя не дура. Интересно, что на это скажет мать Марии.

Не успел Ягайло произнести последнюю фразу, как дверь комнаты отворилась, и вошла княгиня Ульяна.

— Легка ты, мать, на помине, — удивился Ягайло.

— Зачем меня звал, сын?

— Чтобы ты решила судьбу своей дочери, — ответил Ягайло и кратко посвятил мать в события прошедшей ночи.

Княгиня отнеслась к этому известию гораздо спокойнее, чем ожидали все присутствующие.

— Ольгерд тоже любил Войдыллу, — сказала она после недолгого раздумья, — видно судьба ему породниться с нами. Если Мария согласна, то я не буду мешать вашему счастью, дети.

Вскоре в Виленском замке шумела пышная и многолюдная свадьба. Литовские бояре с завистью трепали языками в адрес нового родственника Гедиминовичей: «Ловок пройдоха, отхватил лакомый кусочек, теперь, чего доброго, этот холоп и нас загонит под свою пяту». Зависть ничуть не мешала знатным мужам Литовского княжества три дня гулять на свадьбе и пить до одури даровое великокняжеское вино. Лишь Кейстут был не в силах лицезреть торжественное соединение двух любящих сердец: своей племянницы и бывшего холопа. Неприязнь Кейстута к Войдылле переросла в жгучую ненависть, и лишь рука Ягайлы ограждала счастливого любимца великих князей от неминуемой смерти.

13. Кейстут в Троках

После самой обсуждаемой в Вильно свадьбы отношения Кейстута с Ягайлом настолько испортились, что они просто не могли видеть друг друга. Кейстут и ранее выказывал свое недовольство по поводу общения Ягайлы с немцами, он был против дружбы с Золотой Ордой в ущерб Москве. Старый князь считал, что Литва сможет победить крестоносцев только в союзе с Московским княжеством, Новгородом и Псковом.

Ягайло наоборот стремился к созданию антимосковского союза с участием Орды и Тевтонского ордена. А крестоносцы, тем временем, не прекращали грабить Литву, не обращая внимания ни на какие переговоры о дружбе. Впрочем, от набегов крестоносцев в основном страдали владения Кейстута, до территорий же, подвластных Ягайле, они доходили редко.