Сколько ты стоишь? - Аннa Шнайдер

9

***

На душе было погано. Самое подходящее слово, лучше не придумаешь. Не ужасно, не паршиво, не мерзко, а именно погано.

Как юрист, Илья всегда считал: всё можно исправить. Заключить договор, выплатить компенсацию, опубликовать опровержение, публично извиниться… Способов загладить вину — множество. Правовых, конечно.

А ему-то что делать?

В голове — ни одной идеи. Кроме самой очевидной — оставить в покое. Пусть живёт и забывает о случившемся.

И не исправить. Ни юридически, ни по-человечески, никак.

Генеральный директор Максим Иванович Юрьевский встретил Илью вежливо, но немного удивлённо. В конце концов, первый рабочий день Берестова только начался.

Опускаясь на стул, краем глаза Илья заметил фотографию на рабочем столе компьютера Юрьевского: приятная брюнетка со счастливой улыбкой во всё лицо и не менее радостные трое детей примерно одного возраста. Двое из них — мальчики — тискали котов, девочка же одной рукой обнимала собаку, а другой держала на ладони черепашку. Ещё одна собака пыталась то ли лизнуть эту самую черепашку, то ли сожрать её.

Заметив взгляд Ильи, Юрьевский улыбнулся и пояснил:

— Семья. Если меня кто на работе разозлит, я сразу на фотографию эту смотрю и моментально успокаиваюсь. Раньше курил, а теперь вот… И никаких сигарет не нужно. А вы по какому поводу ко мне, Илья? Мы с вами вроде всё обсудили на той неделе…

— Планы изменились, — сказал Берестов, чувствуя себя дегенератом, который сегодня говорит одно, а завтра другое. — Мне нужно уволиться, Максим Иванович.

Юрьевский удивился.

— Уволиться? Неужели у меня настолько плохо работать, что сотрудники собираются увольняться, не доработав даже до своего первого обеда?

— Дело не в вашей фирме. Это личное.

Генеральный несколько секунд задумчиво смотрел на Берестова, но выдал неожиданное:

— Сейчас лопну от любопытства. Только не говорите, что встретили тут… ну, школьную любовь, например.

— Если бы. Я не могу сказать, Максим Иванович. Но уволиться нужно. Это единственный выход.

Юрьевский помолчал, побарабанил пальцами по столу.

— Ладно, Илья. Но у меня к вам встречная просьба. Можете доработать месяц до конца? Нам сейчас очень нужен юрист, и я на вас рассчитывал. За месяц я спокойно найду подходящего человека, не буду скакать с пеной у рта. А зарплату получите как за два месяца. Согласны?

Берестов покачал головой.

— Я бы с радостью, но… обстоятельства от меня не зависят.

— А от кого зависят? — спросил Юрьевский уже немного раздражённо. — Поинтересуйтесь у него. В конце концов, месяц — не так уж и долго.

Тут настала очередь Ильи удивляться — но не словам генерального. Просто в кабинет, постучавшись, вошла Варя. Бледноватая, но решительная. И на секунду Берестов подумал, что сейчас она выдаст всё про изнасилование… Мысль, конечно, была очень глупая.

— Максим, ты… — Она запнулась, покосилась на Илью. Генерального на «ты» называет? У неё с ним что-то было? — То есть Максим Иванович, я прошу, не слушайте его. Илья… — имя Берестова она даже не сказала, а выплюнула. — …Погорячился. Это…

— Так, стоп! — Юрьевский поднял руки, словно сдаваясь. — Давайте так. Вы сейчас выйдете, всё обговорите, а потом вы, Илья, сообщите мне ваше совместное решение. Только на сей раз… — генеральный усмехнулся, — …не горячитесь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍