Волчица, или дикая Лиза - Ирина Мельникова

Словом, ни в коем случае нельзя было позволить Лизе перевалить через хребет. Но она об этом приказе не знала, хотя полагала, что ее не оставят в покое. Асланбек Хабиев никогда не забывал расправиться со свидетелями. Убивали и взрослых, и детей, даже собак уничтожали, потому что собаки долго помнят зло, и способны через несколько лет опознать обидчика …

Они вышли в путь почти одновременно: Лиза с сыном и ее преследователи. Полуголодная женщина и пятеро сильных, сытно позавтракавших молодых бандитов. В их арсенале были автоматы с запасными магазинами: в общей сложности почти шестьсот смертей на две человеческие жизни — женскую и детскую, боевые ножи, которые могли резать проволоку, ракетницы, надувной плотик для переправы через реки, трехдневный запас продуктов, и все это против ее одного-разъединственного «Коляна»…

Утром расстояние между Лизой и ее преследователями составляло около десяти километров, к обеду чуть больше пяти… За все время пути она присела только три раза, чтобы покормить сына. Боевики же двигались по тайге без остановок, поэтому расстояние между Лизой и ее преследователями быстро сокращалось.

Но ни Лиза, ни боевики не знали, что по тайге движутся еще две группы. Одна из них, как и Лиза, уходила от преследования, вторая состояла из бойцов спецподразделений милиции и УИН.

Накануне утром был совершен дерзкий побег из исправительной колонии строгого режима. Из трех бежавших заключенных, двое были рецидивистами, чей общий стаж пребывания в лагерях составлял чуть ли ни тридцать лет, но оставшиеся на двоих двадцать семь лет, они решили провести не за колючей проволокой, а на воле. Побег готовили долго и тщательно, не обошлось без предательства одного из конвойных, который за большие деньги помог им покинуть территорию ИТК. Произошло это во время большого показательного праздника. Его руководство колонии устроило для своих подопечных и их родственников.

Но у этого праздника была еще одна цель, которая давно являлась секретом Полишинеля. Дело в том, что эта колония числилась «красной», то есть заправляли в ней не «воры», а администрация. И заправляли весьма круто, потому что колония вдобавок ко всему считалась образцово-показательной. А секрет был в том, что ее начальник Лавренев давно уже спал и видел себя в кресле начальника краевого УИН (сноска: Управление исполнения наказаний). Поэтому на праздник ждали самого губернатора и очень важных чиновников. Но гости не догадывались, что с определенного момента прежде «красная» зона прилично побурела. Особенно это проявилось с появлением «на зоне» вора в законе Митрухина по кличке «Митруха». Те, кому это следовало знать, знали, что на время праздника, благодаря определенному компромиссу, достигнуто перемирие. Но это весьма относительное согласие крайне хрупко и неустойчиво.

Взаимоотношения начальника колонии и Митрухи изначально не сложились, и если первый стал подумывать, уже не о кресле начальника краевого УИН, а как бы благополучно уйти на пенсию и баллотироваться в депутаты местного Законодательного собрания, то второй определил свой срок пребывания за колючей проволокой в полгода. Именно столько времени ему понадобилось для подготовки побега. Готовили его, естественно, на воле, оставшиеся до поры до времени на свободе крутые братки из бывших спортсменов.

Молодая поросль вкуса тюремной баланды не пробовала, пила редко, если курила, то только дорогие сигареты, наркотиками не баловались, мускулы накачивала уже не в подвалах, а в современных тренажерных залах. Но, отнюдь, не стала от этого милосерднее. Наоборот, славилась особой жестокостью и изощренностью в достижении своих, само собой, криминальных целей, давно перещеголяв в этом «синяков», чей жизненный путь отмечают синие татуировки на теле — своеобразный пароль для посвященных. «Синие» жили «по понятиям», «братки» не признавали ни понятий, ни законов.

Но Митруха, который после очередной отсидки очень удачно вписался в криминальный бизнес маленького городка, выросшего рядом с одним из гигантов отечественной металлургии, сделал ставку как раз не на коллег-рецидивистов, а на молодежь. И создал боевую группу, в которую вошли ранее не судимые молодые парни, отслужившие армию, некурящие, непьющие, сильные и волевые, не отягощенные моральными установками и нормами поведения: Митруха дал им все, что пожелали их бандитские души: деньги, машины, девочек, а взамен получил преданных и готовых выполнить любой приказ «бойцов». В их задачу входила ликвидация преступных авторитетов и других конкурентов, претендующих на лидерство в городе, и контроль за всем, что представляло из себя приличных размеров ценность.

Казалось, бандитское счастье продлится вечно. Но и на старуху бывает проруха. Как это частенько бывает, взяли Митруху на мелочи, а раскрутили на всю катушку. И поехал он в места не столь отдаленные от его родного городка. Там ему суждено было провести семнадцать лет в черной робе под крики вертухаев, лай овчарок и испытать прочие «прелести» лагерного бытия в компании себе подобных отморозков.

Правда, как замышлялось, так и получилось. Но ровно на четыре часа. Потому что, удиравшим на заранее ждавшей их машине зэкам, дорогу перегородили КамАЗом, из-за которого ударили по колесам автоматные очереди… Начальник УИН, оказался гораздо хитрее, чем предполагал Митруха. «Жадный» конвойный на самом деле давно являлся его особо доверенным сотрудником, и уже пару раз выполнял подобные заказы, избавляя начальство от головной боли, а общество от особо опасных преступников… Беглецов ликвидировали бы без особых церемоний. Попытка к бегству, и вся недолга! Но на этот раз Митрухе и его приятелям повезло, потому что на горы упал туман и ухудшил видимость. Словом, беглецы ушли в тайгу, и были уже на последнем издыхании, потому что брели сквозь горы вторые сутки, а бойцы спецназа с собаками неотрывно сидели у них на пятках.

Митруха не льстил себя надеждами. В подобных операциях всегда используют собак, поэтому предпринял несколько ухищрений, чтобы сбить собак с толку. Несмотря на усталость и ворчание Башкира и Кныша, у которых далекий пока собачий лай вызывал животный ужас, он три раза за время движения по тайге заставил их пройтись по петле, радиусом метров в двести. В таком случае собаки некоторое время будут ходить по «восьмерке». Если попадался ручей, то они шли по воде, и Митруха все время следил, чтобы идти не против ветра, а по ветру.

Иногда он останавливался и обрабатывал следы, в том месте, где они выходили из воды или останавливались на отдых, борной кислотой. Когда же она закончилась, поливал их бензином, который нес с собой в небольшой канистре. В случае, если преследователи приблизятся вплотную, можно с таким же успехом устроить лесной пожар, и укрыться за стеной огня и дыма. Митруха надеялся, что подобная «профилактика» заставит собак отказаться работать по следу…