Я знаю, ты где-то есть - Тьерри Коэн

– И все же приняла приглашение?

– А с чего мне было отказываться? Меня же никто не заставляет в тебя влюбляться! – со смехом ответила она.

Он оценил ее искренность и с удивлением отметил, что ему нравятся очертания ее губ.

– Где ты познакомилась с Клер? – спросил он, чтобы сменить тему.

– Когда готовила одну статью. Я журналистка, работаю в научном журнале. Брала у нее интервью в рамках опроса о рисках, связанных с атомной энергетикой во Франции. Оказалось, что у нас много общего, и мы подружились. А ты откуда знаешь Сами?

– Мы вместе работаем.

Он рассказал, как они познакомились, как складывались их отношения, переросшие впоследствии в теплую дружбу. Затем они расспросили друг друга о работе, после чего снова появились Клер и Сами с блюдами в руках.

– Какой ты хорошенький в этом передничке, Сами, – пошутил Ноам.

– Ага, ладно, давайте есть, пока все горячее, – ответил тот.

– Ноам прав, ты такой аппетитный, – подтвердила Клер и погладила мужа по ляжкам.

– Да хватит вам уже! – проворчал Сами. – Северин, Гаспар! Идите за стол! – крикнул он, обращаясь к плескавшимся в бассейне ребятишкам.

– Мы не хотим есть! – хором ответили они.

– Оставь их, пусть играют, – сказала Клер. – Потом поедят, я им разогрею.

– Ноам – крестный Гаспара, – пояснил Сами. – У него есть еще одна крестница – его племянница Анна. Дети его просто обожают.

– Мысль, которую с присущей ему деликатностью пытается внушить Сами, заключается в том, что у меня есть все данные, чтобы стать прекрасным отцом, – пошутил Ноам.

Аврора расхохоталась.

После обеда Сами отвел Ноама в сторону, и они прогулялись по саду.

– Ну как? Что ты думаешь об этой девице? Потрясающая, правда? Красивая, умная и с юмором.

– Я был у врача, – сказал Ноам.

– Это не ответ на мой вопрос… но мне все же интересно. У психотерапевта?

– В некотором роде.

– Психотерапевт в некотором роде? Ты меня пугаешь. Про психотерапевта и так трудно сказать, что это за зверь такой, а тут – «в некотором роде».

– Она училась психологии, но интересовалась параллельно и другими науками.

– Ну и ну. Ты меня опять пугаешь. Будь осторожен, психотерапевтом можно либо быть, либо не быть, но психотерапевт «в некотором роде» – это точно шарлатан.

– Мне посоветовал ее один очень надежный человек. Она говорила такие странные вещи.

– Шарлатаны всегда говорят странные вещи. Что она сказала?

Ноам пересказал их разговор. Упомянул он и о детях-пророках, но вскользь.

– Но это вообще нечто! – вскипел друг. – Только не говори, что ты веришь этой болтовне! Тогда ты еще ненормальнее, чем я думал.

– Спасибо! Мне просто любопытно узнать, что за всем этим скрывается.

– Это значит, что ты согласишься пройти у нее лечение?

– А у меня есть другой выход?

– Всего сотня – и все реальные и разумные. Например, сходить к настоящему психологу, жениться, бросить пить и таскаться по кабакам, купить полное собрание фильмов Вуди Аллена или подать заявку на участие в ближайшем выпуске Secret Story с ужасной тайной: «Моя племянница предсказала мою смерть». Короче, любое, что может заставить тебя свернуть с этой скользкой тропинки. А что за лечение предлагает тебе эта тетка?

– Еще не знаю. Я должен снова с ней встретиться. Мне необходимо узнать, что творится у нее в голове.

– Ну хорошо, сходи из чистого любопытства, а потом смени лавочку.

– Она красивая, – заявил вдруг Ноам.

– Да плевать, красивая она или нет, эта твоя «в некотором роде»! Она должна быть компетентной, а в ее компетентности я очень сомневаюсь.

– Нет, я про Аврору.

Сами увидел, что та идет к ним.

– Мне все труднее уследить за твоими мыслями, Ноам, – прошептал он.

– Я пришла попрощаться, – сказала молодая женщина. – Мне еще надо написать кое-что. Простите, я прервала ваш разговор.

– Да нет, что ты! – успокоил ее Сами. – Я просто читал Ноаму мораль.

– Ты читал ему мораль?

– Да, иногда мне кажется, что я только и делаю, что пытаюсь его образумить.

– Сами считает, что я придаю слишком большое значение тому, что значения не имеет, и не умею видеть главное.

– И это не единственный твой недостаток… – пробормотал Сами. – Но об остальных я предпочту сегодня умолчать.

– А мне Ноам кажется таким спокойным, уравновешенным, – с улыбкой сказала Аврора.

– Если бы ты слышала, что он мне тут говорил минуту назад, ты бы в этом усомнилась.

– Да? О чем же вы говорили?

– О всяких заумных, но не слишком умных теориях, – сказал Сами, широко разведя руками.

– Например?

Сами украдкой взглянул на Ноама, извиняясь.

– Слушай, мне как раз хотелось бы услышать твое мнение. Ты же журналист, а значит, женщина любознательная, широких взглядов. Мы только что обсуждали одну тему и поспорили. Тебе знакомо учение о невинных пророках? – спросил Ноам.

– Нет, – отозвалась Аврора, явно заинтересовавшись. – А что это?

Он рассказал ей то, что сам узнал накануне.

– Интересно, – сказала она. – Никогда не слышала, чтобы это так называлось. С другой стороны, один знакомый рассказывал мне, что в иудейской традиции к словам детей относятся с большим доверием. Говорят, что в старину некоторые мистики расспрашивали учеников талмудических школ после окончания занятий. Спрашивали, какой сюжет, какой отрывок из Торы изучали те сегодня. И в тексте, который называли ребятишки, пытались найти ответы на свои вопросы. Примерно так же, как греки вопрошали оракулов. Похоже на пророчество невинных, правда?

– Правда, – задумчиво ответил Ноам. – Та же идея: Бог открывает людям истину, вкладывая ее в уста невинных созданий.

– А где ты услышал про это учение? – спросила Аврора.

– О, это длинная история! – прервал их Сами, обеспокоенный тем, что подумает Аврора, если Ноам откроет ей правду. – Он тебе в следующий раз расскажет.

– А зачем Богу вдруг понадобилось со мной заговорить? – Ноам сидел перед Линетт Маркюс, и в его вопросе слышалась легкая агрессия. Он воспринимал свое присутствие в этом кабинете как капитуляцию, признание в собственной слабости. Его разум не смог найти достаточно аргументов, чтобы развеять сомнения и побороть любопытство. Поэтому, чтобы оправдать свою неудержимую потребность позвонить ей, увидеться с ней вновь, он прикрыл ее легким налетом обычного интеллектуального снобизма. Но правда – в этом он был уверен – заключалась в другом: Линетт Маркюс была единственной, кто предложил ему пусть безумное, но все же объяснение, какой-то выход.

– Не обязательно Бог, – спокойно ответила она. – Я уже говорила вам, это может быть некая высшая сила. Не всемогущая, всеведущая сущность, а возможно, просто ваша совесть, глубинная часть вашей души.

– Моей души?

– Да, я с этого начала свое объяснение при нашей первой встрече: с мистической точки зрения ваша душа заключает в себе все истины. Она знала их еще до вашего рождения, но потом, когда вы пришли в этот мир, забыла. Ваша миссия, таким образом, обрести их вновь, познать заново, чтобы прийти в то состояние полноты и гармонии, в котором ваша душа пребывала, находясь в мире ином. Время от времени, когда вы уклоняетесь от истинного пути, она посылает вам сигналы.

– Послушайте, мне кажется, я тут даром трачу время, и не только свое, но и ваше. Скажу откровенно: все ваши доводы кажутся мне… смешными. Ладно, скажем иначе – иррациональными. Я не поверю в это ни на секунду.

– Вы не хотите поверить. Вы пытаетесь заглушить в себе голос, побуждающий вас только допустить возможность… иррационального, как вы говорите, объяснения.

Она была права. Встреча с Линетт Маркюс вызвала в нем внутренний конфликт – между рассудком и сердцем, между здравым смыслом и чувствами.

– Ладно, согласен, рассмотрим вашу теорию дальше. Если предположить, что ко мне, то есть к той части моей души, что осталась чистой, обратился Бог или похожая сила, некое высшее существо, почему это случилось именно сейчас?

– Я уже говорила: чтобы указать вам путь. На самом деле связь между нами и миром иным устанавливается с нашего рождения. Затем каждый сам решает, хочет ли он ее использовать. Эта связь может принимать самые разные формы: мы получаем знаки, испытания или прямые послания, которые передают нам пророки. Если мы признаем, что это возможно, то вы не будете какой-то особенной личностью, просто одним из тех, кто ясно услышал адресованное ему послание.

– Но психушки ломятся от несчастных, уверенных, что Бог общается с ними или будто ими руководит внутренний голос. Там полно шизофреников, параноиков и прочих психов.

– Верно. Но вы говорите о бредовых состояниях, о людях, утративших способность рассуждать здраво.

– Иногда возникает впечатление, будто и я один из них, – прошептал Ноам. – Так какой путь вы хотели исследовать?

– Тот, что указала ваша племянница.