Северянин - Игорь Ковальчук

Его посетила догадка, что, пользуясь неточностью, чародей мог зашвырнуть его куда угодно в прошлое. Даже в те времена, когда, если б все гало своим чередом, успели бы родиться и умереть его правнуки и прадеды… О разнообразии времен и эпох он имел самое приблизительное представление. В те времена, когда он долгими зимними вечерами в Согнефьорде работал у очага и слушал истории о былом, его больше всего интересовали битвы, подвиги и похождения знаменитых мужей. Что он знал о прошлом своей родины? Немного.

«Надо найти кого-нибудь из местных», – подумал он и слегка приободрился. По одежде местного жителя он сможет понять, угадал ли чародей с эпохой, или же стоит начать волноваться. Он понимал, что сумел найти и проникнуть в обиталище альвов по чистой случайности. Сделать это еще раз ему не удастся.

А тем временем голод давал о себе знать. Угощение, съеденное в гостях у альвов, уже давно отдало его телу все, что могло. Агнар мысленно обыскал себя. С мечом на зверя не пойдешь, а нож, что уж там говорить, поможет не во всех случаях. Для охоты нужны лук или копье, но ни того, ни другого у него нет, и добыть неоткуда.

«Придется все же найти местных и как-то поладить с ними, – невесело подумал скандинав. – Иначе будет тяжело».

Он шел по лесу, и ему порой казалось, будто он не в лесу, а в огромном, достойном великанов чертоге. Стволы-колонны поддерживали зеленый свод, который возносился на такую высоту и был так густ, что дуновение ветра совсем не чувствовалось, трава и папоротники сошли бы за пышный ковер, вышедший из рук самой искусной и немного сумасшедшей в своем мастерстве ткачихи. Не хватало лишь гигантской утвари и мебели.

А потом из-за одного из стволов, буквально в трех-четырех шагах от него, появился молодой парень в синей одежде. У него были длинные темные волосы, зеленая ветка в руке и отрешенный взгляд.

– Э-э… Привет, – сказал скандинав на нейстрийском наречии. Он пытался придумать, что б еще такое сказать, чем объяснить здесь свое пребывание и дать понять, что намерения у него самые благие. Но ничего не успел выдумать.

Обитатель удивительного леса, увидев чужака, негодующе вскрикнул, уронил ветку и бросился на Агнара. Он занес руку для удара довольно умело, – это молодой мастер отметил машинально, – и былой сподвижник Хрольва Пешехода едва успел уклониться. Местный житель оказался боек, так что, спасаясь от очередной атаки, скандинаву пришлось броситься на землю.

Такое общение мигом выветрило из его головы любые мысли о дипломатии. Когда его пытались бить, он дрался. Вся предыдущая жизнь научила его, что в подобной ситуации нельзя думать ни о чем, кроме как о необходимости оказать достойное сопротивление.

Они сцепились и покатились по траве, ударяясь боками о выступающие корни деревьев. Парень в синем яростно нападал на своего противника, но тому, более опытному, через несколько минут все-таки удалось перехватить мелькающие в воздухе руки, и дать местному обитателю по переносице. Удар был точен, он пришелся именно туда, куда нужно, ни на волос ниже, и нос уцелел. Но парень на какое-то время затих.

Тяжело дыша, Агнар поднялся с земли.

– Как же вы гостеприимны! – сказал он, отдуваясь.

Однако развить мысль ему не удалось.

Отвернувшись от поверженного, он огляделся по сторонам, решая, что предпринять теперь – и уткнулся взглядом в небольшую группку людей, сгрудившихся у того самого дерева, из-за которого вынырнул нападавший. Человек восемь, не больше. Часть из них была одета в синее, двое – в зеленое, один, самый старший, был облачен в белоснежную хламиду. Именно его взор выражал угрозу, именно его жест однозначно дал молодому мастеру понять – никто с ним не станет разговаривать.

А отобьется ли он от всех разом – это еще большой вопрос.

Он развернулся – и бросился бежать.

Вслед ему раздался крик на непонятном ему, довольно певучем, звучном языке – отрывистая, колкая фраза, в тоне которой Агнар угадал приказ. Даже не оборачиваясь, он понял, что кричал тот самый, в белом. Он успел мельком рассмотреть его – старик с длинными седыми волосами, схваченными в конский хвост, с жестким лицом воина и правителя. Должно быть, он из тех, кто здесь имеет право распоряжаться судьбами и жизнями. «Не стоит попадаться в руки его людей», – подумал он.

Молодой мастер несся по лесу, размеренно и глубоко дыша; время от времени он оглядывался – они бежали за ним следом, будто стая гончих за оленем, причем совершенно беззвучно. Порой ему даже казалось, что не люди гонятся за ним, а привидения, возжелавшие его крови, и от этого жуть подкатывала к горлу, и он бежал еще быстрее.

Молодой воин был весьма вынослив, он рассчитывал утомить преследователей долгим бегом и тем самым оторваться от них, однако они не отставали. Иногда кто-то из них все-таки шуршал травой, палой листвой или хрустел веточкой под ногами, и это успокаивало Агнара – хоть ребята и тренированные, но они люди, а не духи. А раз люди, то он вполне может оказаться сильнее их.

В какой-то момент он немного оторвался от них, удачно выбравшись на ровное гладкое место без густой травы и корней. Лес вокруг постепенно мельчал, становился проще и обычней – здесь появился и древесный молодняк, и небольшие буреломники, и пышные заросли травы вперемежку с крапивой на скудных прогалинах. Обогнув один из таких участков, скандинав на бегу нагнулся, подхватил с земли толстую узловатую палку и, дождавшись, когда из-за купы зелени выскочил первый преследователь, метнул палку в него, целясь по ногам.

Парень в широком синем балахоне отреагировал мгновенно – надо было отдать должное его реакции и тренированности, – легко и довольно высоко он подпрыгнул на бегу, но край крепкой льняной рубахи остался внизу. Узловатая палка запуталась в ткани, и преследователь споткнулся, со всего маху полетел на землю, заодно сшиб бежавшего следом за ним. Агнар, надеясь, что это задержит их всех, припустил еще быстрее.

Он вбежал на пригорок, едва успел остановиться в шаге от обрыва в глубокий овраг, на дне которого тек чахлый ручеек, пробежал с десяток шагов по его краю и вскочил прямо на обтесанное временем бревно, перекинутое на другую сторону. Он пробежал по нему с ловкостью акробата и, отпрыгнув в сторону, затаился в густых зарослях.

Преследователи вскочили на то же самое бревно несколькими мгновениями позже. Один из них, пробежав по нему полпути, остановился, огляделся и что-то крикнул своим товарищам. Они отозвались, один из них побежал дальше по краю оврага.

Язык был певучим и живым. Молодой мастер не знал его, конечно, однако кое-какие слова показались ему знакомыми. Живя в Нейстрии, он поневоле научился понимать тамошние диалекты, а поскольку на побережье часто появлялись торговцы из Британии, стал кое-как понимать их язык. Только понимать – не говорить на нем. Юный ум пластичен и восприимчив – Агнару хватило буквально трех-четырех месяцев плотного общения с выходцем из Валлии, – тамошний купец привез много ценного товара, заинтересовавшего людей Хрольва, и застрял при герцогском дворе по множеству приятных и неприятных причин, – чтоб приучиться разбирать и его диалект.