Мапа - Алекс Мара

мужчины так легко найти подход. Она шла трудным, извилистым путём, полным скучных полезностей, а можно было просто пообещать Саше горячий шоколад с печеньем. Бедная Лиза не подумала об этом и проиграла. Оказалось, что Алексей не только не ценил её усилия, но и вообще не считал себя «её мужчиной».

Не стану больше вредничать и подшучивать над Елизаветой. Мне её жаль, и я уж точно не хочу оказаться на её месте. Поэтому нет, спасибо, но мне не понадобится разрешение поцеловать Алексея Воинова.

Однако Саша не сдаётся.

— Мне кажется, Мапе понравится, если ты его поцелуешь. — Сказав это, он оглядывается по сторонам. Сейчас время затишья, посетителей нет, но Саша всё равно продолжает шепотом. — Мапа не знает, что я знаю, но я знаю, потому что подсматривал... - Запутавшись в словах, хлопает глазами. — Короче, Грымза его поцеловала, и ему это не понравилось. Я всё время жаловался, что Грымза злая и скучная, и я не хочу, чтобы она была моей гувернанткой, но Мапа велел её терпеть, потому что она умная. А она никакая не умная, и когда Мапа был дома, она всё время ходила к нему в кабинет без причины. Говорила всякие глупости и хихикала, отвлекала его от работы. А потом поцеловала его, но Мапе не понравилось. Он даже вытер рот и сморщился. Ему было противно! А потом он разозлился и уволил её. Вот так! Когда я просил Мапу уволить Грымзу, он отказывался. А как только она его поцеловала, он её уволил. Несправедливо, правда?

— Ты хочешь, чтобы твой отец меня уволил?

— Нет, ты что! Да и Мапа ни за что не уволит.

— Кого я не уволю?

Вот вам и здрасьте.

Алексей умеет бесшумно открывать дверь магазина, хотя на ней висит колокольчик специально для таких вот ситуаций.

Саша слишком увлечён темой нашего разговора, чтобы задуматься о своих словах поэтому спрашивает напрямую.

— Ты ведь не уволишь Асю, если она тебя поцелует?

Отдам должное Алексею: он не выбегает из магазина с криками ужаса и не увольняет меня на месте. Вообще-то, уволить он меня не может. Я хоть и работаю на него, но это не скреплено никакими официальными бумажками. Контракт гувернантки так и остался неподписанным. Однако отругать меня он может, как и схватить сына в охапку, и сбежать от покусительницы на его начальственную персону.

Однако он не делает ничего подобного. Задумчиво оценивает моё положение на верхней ступени стремянки и говорит.

— Нет, не уволю. Мне подняться, или вы спуститесь?

20.

С намеком покачиваю в руках тяжёлую вазу.

— Не будет никаких поцелуев, не надейтесь Александр, ты иди.. займись механикой, давно пора, а то отстаёшь от кандидатов наук. А вы, Алексей, идите-ка... зарабатывайте очередные миллионы, — командую строго. Мне немного неловко, но, в основном, смешно. Детская логика воистину очаровательна. Для детей не существует преград и проблем. Они считают, что взрослых можно просто склеить вместе поцелуем, и тогда, словно по волшебству, у ребёнка появится не только мама, но и, главное, свободный и постоянный источник горячего шоколада с домашним печеньем.

Алексей держит стремянку, пока я спускаюсь.

— Когда Ася называет меня полным именем и посылает учить механику, это значит, что она сердится. Лучше не целуй её пока, — шепчет Саша отцу.

— Хорошо, я немного подожду, — отвечает Алексей таким же громким шепотом.

— Шуты гороховые! — бурчу, складывая стремянку. Алексей берёт её из моих рук, относит за прилавок.

— Мы заедем за вами завтра в десять утра. Договорились? — невозмутимо спрашивает.

— Я сама доберусь до вашего дома без проблем.

— Нет. Мы за тобой заедем. У нас есть сюрприз! — не выдерживает Саша.

Алексей даёт ему знак молчать, и оба смотрят на меня с одинаковыми хитрыми улыбками. Сговорились.

Они уходят, довольно переглядываясь, а я смотрю им вслед со странным томлением в груди. Я ведь, между прочим, самая обычная женщина, и мечты у меня тоже самые прозаичные, но очень для меня важные. Счастливая и крепкая семья, дети и маленькие радости — вот, чего я хочу. И наши совсем не личные отношения с Воиновыми внезапно стали напоминать то, как я представляю своё счастливое будущее.

Трясу головой, чтобы разогнать нелепые мысли. После рабочей недели ещё не такое почудится!

На следующее утро мы с Мупсиком садимся в роскошную машину Воиновых, и нас с ветерком везут к ним домой. Саша прыгает на сиденье, не в силах дождаться момента, когда сможет показать мне заготовленный сюрприз. Как только мы заходим в квартиру, он хватает меня за руку и тащит в одну из спален.

Я заглядывала в неё и раньше, проходя мимо, поэтому перемена кажется особенно разительной. Без мебели комната выглядит огромной. На полу теперь мягкий пушистый ковёр, в котором утопают стопы. На стене корзина для баскетбола, в центре раскладной стол для настольного тенниса. На дальней стене большой экран, к нему прилагаются игровая приставка и удобные кресла. Целых три кресла.

Собираюсь задаться вопросом, для кого предназначено третье кресло, когда замечаю ещё одно, маленькое и пушистое сиденье. В отличие от меня, Мупсик не сомневается, что четвёртое место обустроили специально для него. Ковыляет к сиденью и укладывается на него брюхом вверх, растопырив лапы.

На языке Мупсика эта поза означает неземное счастье.

— Мапа сделал эту комнату! Всё сам! — говорит Саша сиплым от восторга голосом и смотрит на отца сияющими глазами. Как на божество.

Кажется, я сейчас заплачу, что совершенно неприемлемо. Я всё-таки на работе, хотя и без контракта.

— Так, не расслабляемся! У нас большая программа на утро, — заявляет Алексей, потрепав сына по волосам.

Смотрю на него с недоумением. Он попросил меня приехать, потому что ему нужна помощь. Я полагала, что он будет работать или уйдёт на очередное свидание.

— Разве вы не будете работать? — спрашиваю с удивлением.

— Нет С какой стати? Сегодня суббота, — недоумевает.

— Но вы попросили меня приехать, потому что…

— Потому что у нас на сегодня большие планы, и без вас мы не справимся, —заканчивает мою фразу.

Алексей заверяет, что мы уедем всего на полтора часа, поэтому Мупсика оставляем дома, хотя он и не согласился бы вылезать из пушистого сиденья. А сами едем на квест. Нас запирают на пиратском корабле с грубыми деревянными бортами, скрипящими под тяжестью