Суккубьи заморочки - Эва Ясакова

судьба решила вывалить на меня именно сегодня. Если и был более древний Иной чем мой Учитель, то был несомненно он — Темный Инкуб вне категории Лодос. Он уже давно стал легендой и как и положено легенде не появлялся в общественных местах более трех столетий. Его именем пугали молодых светлых, его опасались сами темные, и вот он сидит, как ни в чем не бывало и держит мою мон ами за руку, и что — то рассказывает с улыбкой. А вокруг кольцо из тишины, потому что все смотрят на эту пару не в силах осознать происходящее. Ами оделась с максимальным расчетом — черное и серебро, любимые цвета темных суккуб, что бы ни у кого не осталось ни тени сомнения, что она сменила сторону. А тот факт, что Лодос появился с ней на людях яснее ясного давал понять насколько серьезны его намерения.

Глава 7

Почувствовав мой взгляд Ами посмотрела на меня, не поприветствовала, не улыбнулась, просто прожигала меня взглядом, а я стояла не в силах сделать ни шагу навстречу. За спиной я услышала сдавленныйрык, да уж, это нужно очень удивить Медведя что бы вызвать у него подобную реакцию. Я ощущала исходящие от него эмоции — удивление, ошеломление, отвращение, ярость и зарождающуюся ненависть.

— Она спятила? Я тебя спрашиваю, твоя подруга спятила? — услышала я в голове.

— Помнишь, я говорила тебе сегодня про особенность таких как я? Мы можем сменить сторону, вот Ами и сменила, теперь она темная, а это ее мужчина…

— У нее аура темнее чем у него, как это возможно, она же всегда была светлой, не могла она так измениться только из-за любви.

— Ты даже не представляешь, но что способна любовь.

— Я ухожу, я не смогу быть сейчас с ней рядом.

Медведь вышел, я постояв пару секунд и бросив прощальный взгляд на Амели вышла вслед за ним. Что бы она не задумала, я не собиралась играть в эту игру, тем более, что меня собирались завлечь туда в темную, не спросив моего на то позволения.

Медведь ждал меня возле входа в кафе и курил. И это зрелище курящего Медведя шокировало меня больше чем вид Амелики с Лодосом. Это было так неправильно и нелепо, что я расхохоталась.

— Медведь ты ополоумел? — я протянула руку, забрала у него сигарету и выкинула ее в мусорку. Он мрачно взглянул на меня, достал из пачки новую и щелкнул зажигалкой. Я поняла, что сейчас лучше не перечить, он на взводе. Почувствовав, что его тело балансирует на грани трансформации я взяла его под руку и уткнулась носом в плечо. Все его мышцы ходили ходуном, по телу пробегали судороги, температура явно перевалила за 50 градусов и меня просто окатывали волны жара. Его необходимо было успокоить, сам он бы не справился, а сорвавшись он мог бы натворить бед — дело в том, что вечера после спектаклей в Театре Вампиров считались неприкосновенными, в них были запрещены стычки. Нарушителя могли упечь в карантин на пару — тройку лет, привести нервы в порядок и подумать над своим поведением. Да, она все точно рассчитала, моя Мон Ами, она гарантировала себе безопасность на протяжении всей ночи.

Но мне срочно нужно было принимать решение, простыми словами и уговорами я бы не справилась. При всей его ко мне любви Медведь просто не стал бы меня слушать — его сейчас переполняли эмоции, они застилали его разум и чувство самосохранения, это то, что люди называют состоянием аффекта. Я обняла его, прижалась ухом к груди, прислушалась к сердцу, оно билось в бешеном ритме и начала тихонько, незаметно плести заклинание подчинения, оно было совсем незначительным, его практически не использовали так как для него необходим был плотныйтелесный контакт, его с легкостью научились обходить с помощью амулетов. Но ничего иного мне больше не оставалось. Я закрыла глаза и представила, что перетекаю в тело Медведя, растворяюсь в нем, его сердце это мое сердце, его нервы это мои нервы, его эмоции это мои эмоции, на секунду меня охватила волна безумия, это разум Медведя попытался вытолкнуть меня, изгнать прочь, но было уже поздно, я смяла его защитные барьеры с той же легкостью, как дитя сминает бумажный кораблик. Я пила его ненависть, его ярость, его гнев, его растерянность, и заменяла их умиротворением, осознанием, спокойствием, я заменяла его чувства своими и постепенно ритм его сердца начал успокаиваться, с глаз сходила алая пелена, выступила испарина выводя из организма излишний тестостерон. Зверь уползал, уступая место Человеку. Почувствовав как мою талию обвили его руки я посмотрела ему в глаза и, совершенно не понимая, что я делаю и зачем — поцеловала его в губы. Буквально через секунду я пришла в себя и принудительно разорвала свой ментальный контакт, вышвырнула себя за шкирку из его тела, и с сожалением отстранилась, — прости Медведь, перестаралась.

Он выглядел ошарашенным и смущенным одновременно, но лучше это, чем та ярость которая переполняла его. Как вести себя с обычным Медведем я знала.

— Это что, тьма меня подери, только что было?

— Мне нужно было тебя успокоить и кажется я схватила слишком много твоих эмоций, не почувствовала когда закончились негативные и подцепила чуть — чуть лишнего.

— Ты использовала подчинение?

— Исключительно в мирных целях, ты мог разнести полквартала и всю Акацию и тебя посадили бы в карантин, а я не могу тебя так надолго потерять, особенно сейчас, к тому же я совершенно не умею чистить оружие и ухаживать за боевыми стягами.

Шутка подействовала, выражение его лица смягчилось, в глазах появились такие привычные искорки.

— Что ты увидела пока лазила в моем сознании, ты, хитрейшее существо. Признавайся, тебе был нужен только предлог что бы залезть ко мне душу.

— Поверь, я не увидела там ничего нового, о прекраснодушнейший из всех прекраснодушных.

— Скажи мне теперь, когда я спокоен как скала, что мы увидели? Что это было?

Я вздохнула, хотела бы я знать, Что мы видели, хотела бы я понимать, Что происходит, хотела бы я видеть, Что будет дальше. Вопросов было больше чем ответов, да и ответы были зыбкими и неясными.

— Полетели ко мне домой, Медведь, будем думать, потому что я ровным счетом ничего уже не понимаю.

— Ты знала, что твоя подруга с Лодосом? Ты была слишком спокойна когда увидела их вместе.

— Конечно же нет, я бы подготовила тебя и мне не пришлось бы рыться в твоих