Прыжком за монстрами! - Сергей Харченко

* * *

Поместье Смирновых, полчаса спустя.

Иван решил сделать перерыв. Отодвинул чертёж новой модели невидимого артефакта, встал, потянулся и подошёл к окну.

Створка была приоткрыта, из неё доносились птичьи трели и бурчание Захарыча, который чинил забор у муравейника.

Муравьи Серёги уже перекочевали на новое место и обосновывались, выстраивая новый дом. Достаточно быстро перешли, учитывая их размеры и количество. И боевой периметр уже защищён.

Так… надо сахаром ещё закупиться…

А потом он увидел в окно, как Ираклий не пускал кого-то через ворота. Он ругается с кем-то⁈

А теперь быстро направляется в дом. Хм, что это значит?

Сразу же в дверь постучали.

— Входите! — крикнул он, присаживаясь на кресло.

На пороге стояла растерянная Наталья.

— Ты видел? Я со второго этажа так и не рассмотрела, кто к нам пожаловал, — удивилась она, проходя внутрь. — Но Почему Ираклий не пустил гостя?

Затем снова раздался стук в дверь.

— А вот сейчас и узнаем, — улыбнулся батя. — Входите!

В кабинет вошёл покрасневший Ираклий.

— Мы можем поговорить, Иван Александрович? — обратился к нему садовник.

— Мне уйти? — Наталья сделала шаг в сторону выхода из кабинета.

— Нет, наоборот, я хочу, чтобы и вы остались, Наталья Прокофьевна, — выдавил Ираклий.

— Так, говори, — нахмурился батя. — А кто там возле ворот?

Ираклий шумно выдохнул:

— Вот насчёт этого я и хотел поговорить.

В кабинет постучали, и тут же Иван увидел заглянувшего Захарыча.

— Извиняюсь, Иван Александрович… — выпалил он. — Там Семён что-то хочет. Кричит, что это важно.

— Закрой дверь! — крикнул ему Ираклий, и Захарыч исчез из виду.

Это что ещё такое? Немыслимо!

— Ты с какого перепуга начал кричать в моём кабинете? — Иван мрачно уставился на садовника. — Что происходит?

Ираклий снова вздохнул, затем собрался с духом и ответил:

— Я всё это время работал на Демидова.

Глава 7

Вот это поворот! Я наблюдал с помощью змейки за тем, как разворачивается баталия в батином кабинете.

Обстановка настолько была накалена, что достаточно было искры, чтобы произошёл взрыв. Ну а бомбой должен оказаться папа Ваня.

Когда Ираклий признался, что он работает на князя Демидова, батя побагровел. Затем схватился за голову.

Побледневшая маман давно не была так шокирована. Наверное, с тех пор, когда огромный звуколов щёлкнул перед ней здоровенными челюстями. Но сейчас она держалась. И морально, и физически — то есть за подлокотники кресла. Вцепилась в них накрашенными длинными ногтями до скрипа.

— И ты всё это время молчал… — выдавил батя.

— Да, я передавал сведения. Но ничего в них не было важного, — вздохнул Ираклий, чуть ли не падая в обморок от волнения. — Затем бо́льшую часть начал утаивать. А неделю назад вообще замолчал.

— И что ты хочешь? — батя мрачно посмотрел на садовника.

— Вы для меня уже как родные… — ответил Ираклий, пряча виноватый взгляд. — Я бы… я бы хотел остаться.

— Предатель! — выкрикнул батя и выскочил из-за стола, оказавшись через секунду возле Ираклия. Он принялся душить слугу. — И ты ещё смеешь мне что-то говорить тут! Пр-ре-да-тель!

— Ах-хрхр! Ах-х-хр, — булькал в ответ садовник.

Вот это кино, я понимаю! Вот это накал. Я даже отсюда ощущал ураган эмоций, который бушевал в кабинете.

— Ваня! За-адушишь! — кинулась маман, пытаясь оттащить папу Ваню.

— И пр-равильно! Одним уродом меньше! — закричал батя.

— Так, хватит! — взвизгнула маман, и батя ослабил хватку, удивлённо обернувшись.

Он отпустил хватающегося за горло Ираклия, который со свистом начала глотать ртом воздух.

Маман никогда так не кричала. И сейчас её буквально трясло.

— Ваня, — она подошла к нему, обнимая. — Ты же мог его убить! Он же сам признался.

— Ну всё, успокойся, — закивал батя, показывая руки. — Всё, отпустил. Видишь?

— Он же осознал… — бормотала в ответ маман, приходя в себя.

— Ты слишком добрая, Наташ, — батя вернулся за стол и враждебно посмотрел в сторону Ираклия, который опустился на стул и потирал шею. — Эту сволочь надо выгнать! А я бы ещё натравил на него питомцев Серёгиных.

— Да ты что, Ваня! — воскликнула маман.

Я вздохнул. Кажется, что уже нужно вмешаться. У меня было своё мнение на этот счёт. И я был согласен отчасти с маман. Садовник чистосердечно признался.

— Никого на Ираклия натравливать не будем, — категорично посмотрел я на батю. — И выгонять тоже. Я за ним буду следить. Если что-то увижу — тогда Кузя его просто перекусит пополам.

Конечно, я не буду Кузе приказывать убивать Ираклия. Но я сказал эти слова, чтобы оставить садовника — который, судя по всему, раскаивается — успокоить родителей и дать понять Ираклию, что как прежде уже не будет. Он видел, на что способен Кузьма, иногда присутствовал во время наших тренировок. И теперь в его глазах затаился ужас.

— Ты не понимаешь, сын… — попытался возразить всё ещё покрасневший батя.

— Всё я понимаю, — ответил я.

Батя затих, посмотрел на меня, затем на предателя, подумал несколько секунд.

— Да, блин… Серёга! Ну вот… — попытался он сказать.

Затем папа Ваня сорвался к бару. Открыл его, налил стакан виски и опрокинул в себя одним залпом. Шумно и протяжно выдохнул.

— Я гарантирую, что больше не буду так делать, — пробормотал Ираклий.

— Да что мне твои гарантии? — раздражённо выпалил батя в сторону садовника. — Помолчи просто! — затем он повернулся ко мне, — Ты думаешь, Серёга, он всё понял и сейчас говорит правду? Ага. Сейчас.

— Он мог просто уйти, — подметил я. — Но пришёл к тебе и сказал правду. Значит, ему больше нечего скрывать. Он чист и тем более готов работать на нашу семью.

Батя вновь затих, а потом посмотрел на Ираклия орлиным взглядом:

— Скажи спасибо, Ираклий, моему сыну. Иначе бы вылетел из поместья как пробка. — папа Ваня выставил указательный палец в сторону садовника. — И предупреждаю. Если что-то замечу подозрительное — Кузьма займётся тобой.

— Да, я понял, — закивал Ираклий. — Понял и осознал, да…

Затем батя подошёл к окну, посмотрев в сторону въездных ворот.

— Так, значит, Семён приехал тебя забрать… — пробормотал он и уже