Красноармеец - Владимир Геннадьевич Поселягин

раз кашель такое внимание не привлекает, как этот довольно громкий хлопок. По-тихому вдоль стены прошли и прочь, я склонился над немцев, кто-то уже карабин снял, ремень расстёгивал, за сапоги дёргал, а мои пальцы по его кисти руки скользнули, часы снял, они были. Раз уж комдива подарок потерял, будут заменой. А вот тихо слиться и уйти, сам я решил двинуть к реке и там отлежаться несколько дней, шея, колено, мне нужно время в себя прийти, а тут к своим выйдешь, врач осмотрит, скажет - воевать можешь иди воюй. В общем, пошли они к чёрту эти наши, восстановлюсь, там видно будет, а сейчас я в таком вид не боец. Однако не получилось, лейтенант за рукав гимнастёрки ухватил, он тут командовал, велел нести раненых. Некоторые бойцы были поначалу бодряком, из раненых, а потом сомлели, и чтобы немцы их не пристрелили, такое уже было, добивали тяжёлых, наши за них копали и помогли дойти до сарая. Вот такого раненого я пришлось нести, мы вчетвером это делали. Не бросили, молодцы, уважаю, и я не брошу. И скулить тут не стоит, шея и колено травмированы, не я один такой. Ничего, другие несли, и я смогу. А наши недалеко, до самой темноты близкую канонаду слышали. Как не шатало от усталости, пусть трижды на отдых вставали, но мы вышли к своим, под утро, когда светало, но смогли. Этот лейтенант, а он из артиллеристов, так распределил бойцов, часть несуны, другие разведку осуществили, что смогли найти тропку между немецкими частями и мы там прошли. Там уже ждали, один из разведчиков дошёл и предупредил. Так что раненых на телеги, в курсе о них были, а нас, разоружив, забрав три карабина, а разведчики ещё оружия добыли, и погнали толпой в тыл. Уже рассвело, и по стечению обстоятельств нас пригнали к опушке рощи, где находился штаб дивизии. Ну нас-то к особистам, а вышел комдив, видать недавно проснулся, только освежился, шею полотенцем вытирал. Тот и спросил у старшего особиста:

- Эти из плена бежали?

То как его взгляд по мне с безразличием скользнул, меня взбесило, поэтому я едком тоном откликнулся:

- Короткая же у вас память, товарищ генерал. Как орден обещать, это вы первый, а как награду вручать за немецкого майора, так в кусты.

Взгляд того ко мне вернулся, и тот наконец меня опознал.

- Точно. Одинцов. Помню. Да, не хорошо вышло.

- Товарищ генерал, - откликнулся наш лейтенант. - Именно боец Одинцов вскрыл ворота и уничтожил часового, что позволило нам бежать.

- Ну этот мог, - снова потирая шею полотенцем, согласился тот, и позвав двух штабных командиров, сказал мне. - Извиняться не буду, обстановка требовала скорых действий. Награду вручу, обещал, сделаю, но орденов больше нет, вчера последний ушёл, наградили, за дело. Медаль получишь. Ну и прикажу документы тебе восстановить.

- У меня есть, скрыл от немцев, сохранил.

- Тогда совсем хорошо.

Красноармейскую книжицу я достал, как будто из кармана красноармейских шаровар, и передал, и тот тут же при всех прицепил к гимнастёрке награду, медаль «За боевые заслуги», с подозрением глянув на след от другой награды. А штабные командиры оформили наградные документы, чуть позже передав их вместе с красноармейской книжицей. Их я потом убрал в хранилище. А мне генерал сказал:

- За майора хвалю, и три наряда за отсутствие чинопочитания.

- Есть три наряда, - козырнул я, пилотку-то удалось сохранить.

А так я был доволен, две медали вполне по совокупности тянут на обещанный орден «Красной Звезды». К тому моменту часть народа особисты уже опросили, да там дело ясное, так что и меня тоже опросили, дальше к медикам, где и задержался, лечить оставили. Наряды получу как вылечусь. Правда я сам оставаться отказался, осмотрели, поставили диагноз, назначили лечение, я внимательно выслушал, и получив направление на свою дивизию, узнав где та, и покинул расположение Сорок Пятой стрелковой дивизии. Надо искать свою Восемьдесят Седьмую. Ха, про полученные наряды уже забыли, тихо ушёл. К слову, обе дивизии входили в один стрелковый корпус, так что не так и далеко идти. Сутки я отлёживался на берегу озера, в кустах, за это время успел сделать немало, зарядить генератором батареи дрона и планшета. Осмотреть внимательно «кюбельваген», его содержимое. Что оставил себе, что бросил на месте лёжки, мусор, мне без надобности. Заправил машину, как и мотоцикл, завёл авто и чуть покатался, пробуя на ходу. Нормальная техника, пойдёт. Также те бочки с соленьями. Соленья достал, можно и без тары убирать в хранилище, а сами бочки оставил на берегу, много места занимают. Ну и другое имущество перебрал, облегчая всё по максимуму, в большинстве доставая укупорку и оставляя. Так что пока купался и отдыхал, освободил хранилище почти на четыреста килограмм, а это очень даже неплохо, столько свободного места иметь. Однако время в направлении проставлено чётко, так что доехал частично на велосипеде, частично на мотоцикле. Тут уже при полном параде был, прошлую форму выкинул, после боя и плена та была в плохом состоянии, запас имелся, надел форму, исподнее постирал и высушил, ремень и подсумки были, ботинки и обмотки старые, винтовку свою достал из хранилища, сидор, каска одна запасная, её пока не трогал. В общем, выглядел обычным бойцом, обе медали на груди, в таком виде я и вышел к расположению своей дивизии. Мне подсказали куда та переместилась на новое место. Комдив был тот же, генерал-майор, ранен, рука на привязи, но вполне бодрый. Вышел из штабной палатки.

- Ты откуда такой красавец взялся? - спросил у меня генерал, я стоял рядом с дежурным командиром, что изучал направление и мою красноармейскую книжицу.

- Красноармеец Одинцов, товарищ генерал. Простите, но я не сберёг ваши часы, разбились, были потеряны.

- Вспомнил, наградил тебя ими за вывоз раненого командира и захват немецкого бронетранспортёра. Откуда награды?

- Одна за захват немецкого майора-связиста, наградил командир полка из Сорок Пятой дивизии. Вторая за побег из плена, был в плену в течении восьми часов, но смог открыть запор, убить часового, чем и позволил остальным в составе одной группы выйти к нашим. Почти сорок человек вышло. Тут комдив награждал.

- Даже так? В Сорок Пятой значит геройство проявлял. Как так получилось?

- А после того как вышел к своим, уснул в ячейке, и про меня зыбли. Проснулся, рядом никого. Пришлось темноты ждать, позиция открытая, обнаружили бы, немцы недалеко были. А