Погоня за тенью (СИ) - Горынский Игорь

- Насколько недавно? – машинально спросил Ульф.

- Стандартных лет двести или двести пятьдесят тому назад, - сказала гид и поспешила продолжить рассказ. – Итак, разозлённые и испуганные горожане требовали для странного человека самого сурового наказания – и его судьбу должен был решить Столб Божественной Воли. Экзекуция началась на рассвете и продлилась весь день. Преступник сотрясался в конвульсиях, кричал, что-то лепетал на незнакомом языке – и всё это время внешность его постоянно менялась. Казалось, он плавится, как железо в печи, но никак не растечётся до конца.

Гид сделала эффектную паузу. Слушатели онемели от ужаса и любопытства.

- Лишь в лучах закатного солнца, - продолжала она, - зрители, наблюдавшие за процессом со смесью научного интереса и отвращения, заметили, как приговоренный перестал биться и затих. Когда же палачи отключили Столб и отняли от него казненного, на нём не было лица. Буквально. Глаза, нос, уши, волосы – всё исчезло, остался лишь маленький, безгубый и беззубый рот, через который существо, несомненно, всё ещё дышало.

Нулевой облик, подумал Ульф, и его передёрнуло, когда он себе представил это человекоподобное существо. Совсем безликий. Буквально.

- Оправившись от шока, - рассказывала гид, - стражи хотели отнести тварь на кладбище и добить, но первосвященник, лично наблюдавший за казнью, запретил им. Если человек-без-лица выжил, сказал он, – значит, такова воля богов.

При этих словах, будто всё ещё способный слышать, человек-без-лица вскочил и побежал прочь, натыкаясь на стены и стражников. Те, поражённые увиденным, даже не пытались преследовать его, когда он сиганул с этого самого балкона и умчался в неизвестном направлении.

- И больше его не видели? – спросил кто-то из экскурсантов как будто с надеждой.

- Не видели, - сказала гид и, помолчав пару секунд, добавила: - Целых полгода.

Собравшиеся ахнули.

- В один прекрасный день горожане вновь увидели его прежним – таким, каким до всего того переполоха его знали работодатели и соседи. Он гордо вышагивал по главной улице, совершенно нагой, грязный и заросший, словно дикарь – и хохотал. Хохотал и кричал на дюжине языков – а заодно и на хакаранском – что всё понял и всё знает, что проклинает и благословляет этот город, а ещё – что теперь он отправляется к своему создателю, и никто не сможет его остановить. Говорят, в тот же вечер с ближайшего космодрома взлетела грузовая ракета, ждавшая разгрузки в карантине, и устремилась куда-то к созвездию Кракена – по крайней мере, так говорил звездочёт, вышедший тем вечером смотреть за пролётом кометы.

Кракена, значит. Надо будет раздобыть здешние карты звёздного неба.

- Последняя часть легенды, правда, спорная, - добавила гид будто бы нехотя. – Ведь после того, как проходимец бежал с места своей казни, полиция продолжала следить за тем, чтобы он, по крайней мере, не возвращался в город. Докладывали, что его следы тянутся прочь, в дикие земли, а один рядовой полиции утверждал, что обнаружил его мёртвым буквально через неделю. Впрочем, кто знает сейчас...

Вот оно. Полицейские отчёты. Интересно, сохранились ли они сейчас?..

С этой мыслью Ульф тихо отделился от продолжившей свой путь экскурсии и отправился разбираться.

Полицейский архив оказался неприметным квадратным зданием - когда-то это явно был один из старых добрых гермоблоков, использовавшихся еще при колонизации. Охраняли его двое рядовых, гордых и нарядных, словно почётный караул: синие тобы подпоясаны ремнями с гербовой пряжкой, полосатые платки сияют золочеными кокардами, в руках покачиваются нейропосохи, способный очень сильно расстроить хулигана или демонстранта. Против боевого аугмента у этих ребят не было бы шанса – но лишний раз поднимать переполох Ульф не собирался.

Сканировать. В карманах одежд у стражи нашлись удостоверения личности. Электронных идентификаторов при них не оказалось – значит, показал и вошёл. Отлично.

Моделировать. В новом окне в сознании Ульфа развернулась высококачественная модель одного из удостоверений со всеми данными. Очистить. Всё исчезает, и остается чистый бланк. Заполнить. В удостоверении появляются слова, которые делают карточку документов: Менех Фаруджи, 1061.10.19, инспектор Отдела общественного порядка, уровень доступа 2.

Осталось облечь документ в плоть.

Поиск устройств. В квартале отсюда поисковая система находит старенький, но рабочий принтер. Краски достаточно, чтобы подделать защитные знаки. Рядом – никого, владелец гончарной лавки еще кварталом дальше ругается с конкурентами. Загрузка, пуск.

Пять минут спустя инспектор Менех Фаруджи вошёл в здание архива. Стражу совершенно не смутило, что он в гражданском – всё же Отдел общественного порядка. Миновав крохотную прихожую, инспектор прошёл в отдельную экранированную комнату, где его ждал огромный древний голопроектор.

Дело первого ликвита пришлось искать долго. Ульф долго просматривал список возможных преступлений, заглядывая то в папку «Преступления на сексуальной почве», то в «Преступления, связанные со взломом». Наконец, на задворках папки «Особые случаи» обнаружилось загадочное «дело Объекта-5».

Его страница начиналась голограммой субъекта в полный рост. Вид он имел совсем не местный: чисто европеоидные черты, массивный лоб, курносый нос, голубые глаза под светло-русыми волосами. Под голограммой располагалась ссылка на протокол допроса – Ульф не замедлил её развернуть и погрузился в чтение.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Ваше имя?

ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ: Меня называют Ланэк, что означает «долговязый».

С: Имя по документам?

П: У меня их нет. Имя – Ланэк, я же говорю.

С: Единственное?

П: Да.

С: Откуда родом?

П: Не знаю.

С: Что значит «не знаю?» Где вы жили до Шанеха?

П: (задумчиво) Я не знаю, как называется это место. Но оттуда видно второе солнце.

С: Планета с двумя звездами?

П: Звезд много, как здесь. Только созвездия тут другие. А вот солнца два.

Неудивительно, подумал Ульф, что парню не везло на личном фронте. Если это ранний образец ликвита – то с коммуникативными навыками его создатели сильно дали маху. А может, и с общим интеллектом.

С: Что ещё вы помните о том месте?

П: Там хорошо. Прохладно. Нужно носить куртку на меху. Здесь жара. Там такого нет.

С: Там всегда холодно?

П: Не всегда. Летом теплее. Но не как тут.

С: [очень жаль!]

П: Что-что?

Ульф усмехнулся. Эмоции следователя он понимал. Будь планета по-настоящему холодной, то есть промёрзшей до самого ядра – найти её не составило бы труда. Но просто «прохладных» миров в человеческой части галактики было множество. Даже тех, что обращаются вокруг двойных звезд – штук сто, не меньше.

Следователь-то не знал про созвездие Кракена!

С: Кто ваши родители?

П: Отец.

С: Кто он?

П: (растерянно) Отец.

С: Вы что, его имени не знаете?

П: Он не говорил. Да и зачем?

С: Действительно… Чем он занимался?

П: Работал.

С: Конкретнее.

П: Что-что?

С: [проклятье!] Что именно он делал, когда работал?

П: Я не знаю. Он запирал дверь.

С: И он не рассказывал, что делает?

П: Он говорил, что его главная работа – это я. Я и мои братья.

С: Так у вас есть братья?

П: Нет. Отец обещал, что будут. И братья, и сёстры.

С: А мать?

П: Матери не было никогда.

С: То есть вы созданы искусственно?

П: Не понимаю.

С: Отец когда-нибудь объяснял вам, откуда вы взялись?

П: Он говорил, что сделал меня сам.

С: Вы человек?