Слуги паука 1. Ночь Паука - Морис Делез

— Иди ко мне…

Мир за окном померк. Звезд уже не было видно. Только самые яркие из них прорывались сквозь тьму, нависшую над миром, да серебряный диск луны по-прежнему висел за окном.

«Тьма. Ночью и должно быть темно. Скоро будет темно и днем…» Мысль родилась сама собой, без ее участия, заставив содрогнуться, вызвав резкий протест!

Но лишь на миг…

— Иди ко мне…

Тьма обрела зримые очертания, решила показаться ей, но Мелия не могла понять, кто это или что. И все-таки главное, если это было главным, было достигнуто: теперь она знала, что кто-то стоит за окном и зовет ее.

Она вгляделась пристальнее, и хотя образ зримо присутствующего Незримого собеседника ускользал от ее взгляда, зато его почувствовало ее бедное, измученное тело: сердце сжалось от смертельного холода, остановился беспорядочный хоровод мыслей, и тогда она увидела его и глазами, но то, что увидела, повергло ее в ужас.

Она хотела закричать, или это только показалось ей?

— Иди ко мне…

Руки девушки сжали подлокотники кресла так, что пальцы побелели. Ее душа плакала от невыносимой боли и страха, и слезы текли по щекам. Она хотела отвести взгляд, но не могла. Она понимала, что нельзя делать то, что приказывает Незримый, но вместо этого встала, медленно, словно деревянная кукла, и пошла к окну, повинуясь немому призыву:

— Иди ко мне…

Зита только что закончила рассказ и теперь внимательней присмотрелась к сестре — что-то не нравилось ей в облике Мелии. Та не отвечала на вопросы и никак не реагировала на ее рассказ. Она все чаще сонно моргала, и Зита подумала, что она засыпает, но теперь, вглядевшись внимательнее, поняла, что это не так.

И вообще, все было не так. Только теперь Зита осознала, что стало значительно темнее, словно небо затянуло облаками, закрывшими от них ночное светило.

Она обернулась, и лицо ее исказилось от ужаса. То, что она увидела за окном!.. Нет, этого просто не могло быть!

Незримый мгновенно поймал ее взгляд, и она почувствовала, как глаза ее сковало мертвящим холодом, который змеей скользнул внутрь, стремясь завладеть телом, в то время как взгляд ее примерз к черному силуэту за окном. Зита услышала, как в кресле напротив облегченно вздохнула Мелия, и тотчас почувствовала ослабление хватки — видно, тварь не могла держать сразу двоих и вновь переключилась на сестру.

Она заставила себя закрыть глаза. Веки опустились и тут же замерзли, словно не глаза они закрыли, а пару кусочков льда, каким-то образом оказавшихся вместо них в глазницах.

Фабиан тихонько потряс ее за плечо.

— Что с тобой, девочка?

Она почувствовала в его голосе искреннюю тревогу, и ей стало теплее.

— Не смотри назад.

Она с трудом разлепила губы и через силу прошептала эту простую фразу.

Фабиан вздрогнул и, словно нарочно, вопреки ее приказу, начал медленно разворачиваться. Внутренний голос надрывался истошно: «Не надо!», волосы на голове стояли дыбом, но чужая холодная воля впилась в затылок, разворачивая голову, заставляя посмотреть в черноту бездонных провалов глаз Незримого, впитать его волю, подчиниться ей.

Неизвестно, откуда взялись силы, но Зита вдруг вскочила и с размаху залепила Фабиану пощечину.

— Не смотри в окно! Смотри на меня! Кроме меня, ничего нет! Не смей смотреть на Незримого! Не слушай его зов!

Она говорила отрывочно, словно объясняла непослушному ребенку, что можно, а чего нельзя, а великан судорожно кивал, слушая ее, и в душе у него неведомым образом росла уверенность, что то, о чем говорит эта девочка — незыблемое правило, которое необходимо выполнить, если он хочет остаться в живых!

Она хотела добавить еще что-то, но в этот момент Мелия со стоном встала и медленно, словно во сне, пошла к окну.

— Остановись, сестра!

Но Мелия ничего не слышала и не видела вокруг, кроме незримого образа и немого призыва.

— Иди ко мне…

Эти три коротких слова раскалывали голову невыносимой болью, и она была готова выполнить приказ хотя бы ради того, чтобы избавиться от нее, даже если ценой избавления станет смерть, но… она уже не могла не подчиниться. Незримый полностью овладел ее волей и гнал к окну, поближе к себе, чтобы попытаться овладеть и телом, даже несмотря на колдовство проклятой ведьмы. Нужно только, чтобы она оказалась близко, рядом, и тогда ничто ее не спасет.

— Стой, Мелия! Не смей!

— Иди ко мне…

Зита забыла обо всем — сестра прошла уже половину пути к окну. Если она подойдет вплотную — это конец.

— Фабиан! Задержи ее! — крикнула она, а сама бросилась в другую сторону.

Фабиан стоял, растерянно глядя то на нее, то на Зиту, не в силах понять, что же происходит, но чувствуя, что происходит нечто страшное, грозящее смертью, столь же быстрой и неотвратимой, как стрела опытного охотника, что настигает дичь, только во сто крат мучительнее и беспощаднее…

Это он узнал в тот момент, когда воля Незримого коснулась его, и хотя Зита спасла его от пытки, прикосновение Незримого вселило в него неизбывный ужас, от которого лишь смерть теперь в силах избавить его.

Он чувствовал себя несчастным калекой, лишенным собственной воли, и стоял, не зная, что делать. Он способен был лишь подчиняться и, когда услышал приказ Зиты, ни мгновения не раздумывая, бросился выполнять его. Он подбежал к Мелии и, схватив ее за руку, развернул к себе.

Она повернулась сразу всем телом, словно кукла, лишенная суставов, и некоторое время смотрела на него отсутствующим взглядом, от которого озноб пробежал по его телу, а сердце забилось в бешеном ритме, готовое выпрыгнуть из груди.

Она ничего не сказала, и выражение ее лица не изменилось, но она медленно подняла руку, и когда ладонь ее оказалась на уровне груди Фабиана, тихонько толкнула его, и от этого легкого толчка слабой девушки мощный мужчина отлетел назад, нелепо размахивая руками, пока не натолкнулся на стену и не повалился на пол.

Его мгновенно бросило в жар, словно он пробежал десять лиг, а не десять шагов. Воздуха не хватало, и он принялся жадно ловить его широко открытым ртом, в ужасе глядя на Мелию, все так же неспешно продолжавшую идти к огромному окну за которым ее поджидал Незримый.

Со всевозрастающей тревогой Конан следил за происходящим. Мирно текущая беседа в какой-то момент изменила свой характер. Чутьем дикаря киммериец мгновенно почувствовал перемену и насторожился — с того момента, как, попытавшись выбраться из дома, он потерпел неудачу, Конан понял, что судьба его в течение ближайшего времени неотрывно связана с судьбами четверых, оказавшихся вместе с ним в этом доме.

Он стал внимательнее следить за происходящим, но первый сигнал, отчетливо показавший, что здесь происходит на самом деле, подал ему Фабиан, воля которого оказалась настолько слаба, что Незримому не потребовалось даже ловить его взгляда — достаточным оказалось просто посмотреть на него.