Я чувствую тебя - Ирэне Као

В неистовстве, чищу зубы, потом протираю лицо молочком и покрываю тонизирующим кремом критические места. Выйдя из ванной, мгновение (которое кажется мне очень долгим) наблюдаю из коридора за Филиппо. Он просматривает что-то на планшете, наверно, один из своих дизайнерских журналов. Открываю рот, закрываю, снова открываю. Хочу что-то сказать, но вместо этого в тишине снова скрываюсь в ванной.

– Биби, ты идешь спать? – слышу, как он зовет меня из другой комнаты.

– Уже иду, – отвечаю как можно более нежным тоном.

Я решила, что должна ответить на сообщение Леонардо. Игнорирование может показаться ему стратегией. Но нет: то, что я собираюсь сделать, это четкий и ясный отказ, окончательный. Я сообщу ему кратким эсэмэс, что он может прекратить искать меня, поскольку, как он знает, я счастливо обручена.

Я пытаюсь найти ту решимость, которая нужна, чтобы проглотить полезное, но очень горькое лекарство. Мне не просто оставаться уверенной в этом решении, которое продолжает уплывать от меня, ускользать, как угорь.

Потом вздыхаю и начинаю быстро писать. Нажимаю кнопку ОТПРАВИТЬ, при этом ледяная дрожь поднимается по спине. Я слишком поздно понимаю, что мои пальцы послушались не команды мозга, но убийственного импульса, появившегося изнутри.

Привет. Я слышала твое сообщение.

Ок, до завтра. Ты знаешь, где меня найти.

Вот что я написала. Закрываю глаза и встряхиваю головой. Я безнадежна. Мне не хватало только раздвоения личности… какой бред!

Чувствую одновременно вину и облегчение. Наверное, так себя чувствуют алкоголики, когда пробуют первый глоток спиртного после долгого воздержания. Эмоции вновь вспыхивают, когда мой телефон опять загорается и появляется эсэмэс с номером Леонардо (я не ввела его в память, все равно это ни к чему). Я вовремя останавливаюсь на пороге ванной. (Обычно он не отвечает на эсэмэс, а сейчас ответил.)

То же место, в четыре.

Спокойной ночи!

Лео

Несколько слов, ничего необычного: ну и почему же я чувствую себя так? Ну хватит уже, надо собраться с силами и вернуться в комнату. Филиппо ждет меня с еще включенным ночником. Похоже, ему совсем не хочется спать, он настроен заняться любовью.

Когда я вхожу в комнату, понимаю, что мои подозрения не беспочвенны. Вижу в его глазах желание, даже поклонение, глубокую потребность во мне. Я ищу его языком, потом снимаю с него футболку, обнажая торс. Он берет меня за ягодицы, а я позволяю руке скользнуть на его член, лаская его сквозь ткань трусов. Просовываю руку под резинку и пробираюсь сквозь волоски. Сжимаю крепко. Он издает гортанный стон. В мгновение освобождается от трусов.

Филиппо снимает с меня комбинацию, лаская языком шею до плеч, потом наклоняется промеж моих коленей и целует влажные губы моего гнездышка, я хочу его, хотя мое желание неопределенное, запутавшееся, и поэтому я ищу визуального контакта с ним.

На одно ужасное мгновение глаза Леонардо совмещаются с глазами Филиппо, который в этот момент доставляет мне удовольствие. Изгибаю спину и кончаю. Я хочу этого всей своей сущностью, хотя и написала сообщение другому. Потому что Филиппо хочет меня. Потому что он любит меня. И поэтому я тоже люблю его.

Когда Филиппо ложится сверху, чтобы овладеть мною, и начинает двигаться, я подстраиваюсь под его ритм и обнимаю его. Я принадлежу ему. По крайней мере, сейчас и здесь.

На следующий день на работе все то же. Мне нужно выносить бурчание Паолы, которая срывается на мне, потому что мы отстаем от плана, и поэтому она одергивает меня за малейший потек краски. А я не знаю, как сказать ей, что сегодня после обеда мне нужно уйти. Нет даже Мартино, чтобы облегчить напряжение. С того самого дня, как он увидел меня выходящей из церкви с Леонардо, я не вижу его. Иногда мне в голову приходит мысль, что он был потрясен увиденным, что в каком-то смысле я была для него не просто знакомой. Мне очень жаль, если он не появляется из-за этого. Когда он здесь, мне лучше работается, я часами могла бы разговаривать с ним, и не только об искусстве.

Пока я прилежно заполняю черновик, мне приходит в голову мысль спросить о Мартино у Паолы. Видимо, она что-то знает.

– Послушай, ты видела в последнее время Мартино?

– Мальчишку? – она изучающе смотрит на меня с насмешливым выражением, опустив салатовые очки на нос. – Ну, если уж ты ничего не знаешь… – говорит с саркастической ухмылкой.

Качаю головой, хотя мне уже понятно, на что она намекает.

– Ну-ну, не притворяйся, – продолжает, обмакивая кисть в емкость с красным, – будто он приходит сюда, чтобы смотреть на картины Караваджо. Скорее он смотрит на тебя.

– Да ладно… Что ты такое говоришь? – Закрываю черновик и помешиваю пигмент. – У него экзамен. Наверное, он дома, готовится.

– Элена, пожалуйста, не притворяйся наивной. Он в тебя втюрился по уши. – Разговор переходит на римский диалект.

Не отвечаю, но на самом деле опасаюсь, что Паола права. Однако пришел момент для объявления. Глубокий вдох, настраиваю голос и говорю:

– В любом случае, я хотела тебе сказать, что сегодня в четыре мне надо уйти.

– Что? Что ты сказала? – вскрикивает Паола, заставляя дрожать леса.

– Что в четыре мне надо уйти, – я, стараюсь выдерживать ровный, профессиональный тон.

– Делай что хочешь! – Паола ничего не добавляет, но я вижу, что она раздражена.

– У меня важная встреча, – пытаюсь оправдаться, – я не могу ее отменить.

– Хорошо, – бурчит она, притворяясь понимающей, и заключает слегка угрожающим тоном: – Главное, потом не жалуйся, что отстаешь по работе.

Я чувствую себя виноватой, хотя для этого нет причины (по крайней мере, перед ней). Просто Паола сейчас являет собой проекцию моей совести, которая ее устами велит мне остаться на месте, не следовать опасным влечениям. Но нынче, к сожалению, у меня нет ни малейшего желания прислушиваться к голосу совести. Я уже все решила – еще вчера вечером, если уж на то пошло. Я не перестала и не перестану любить Филиппо, но влияние, которое оказывает на меня Леонардо, чересчур сильно, чтобы устоять.

Спускаюсь с лесов и готовлюсь к выходу из церкви.

Ровно в четыре я на площади Сант-Андреа, на мне легкое платье и босоножки с переплетенными ремешками. Обычно я хожу на работу в брюках, но сегодня я принесла с собой платье, чтобы переодеться, будто каждая встреча с Леонардо – первое свидание, и сменила одежду в ризнице. Не было никакого смысла отказывать себе в этом штрихе женственности.

Леонардо прибывает вовремя на своем мотоцикле, передает мне шлем и освобождает место на седле. Не колеблясь, отталкиваюсь ногой от педали и уверенным жестом обхватываю его за талию. Я готова – готова поехать куда угодно.

После двадцатиминутного дриблинга среди городских пробок я понимаю, что мы на восточной окраине Рима. Я не знаю эту местность, никогда здесь не была. Она похожа на бывший рабочий район, с индустриальными постройками и офисными зданиями, превращенными в жилые. Мотоцикл останавливается в центре мощеной площади, перед зданием, которое напоминает заброшенную фабрику. Сзади видна небольшая речушка: наверное, Аниене – приток Тибра.

– Идем, – предлагает Леонардо, подавая мне руку.

– Туда внутрь? – спрашиваю в легком замешательстве. Я по-прежнему не могу понять, почему он привез меня сюда, но Леонардо, как обычно, не обращает внимания на мои сомнения и ведет меня вперед не колеблясь.

– В чем дело? Боишься, что я тебя похищу? – спрашивает с раздражающим смешком.

Улыбаюсь. Пожалуй, эта идея мне не то чтоб уж совсем не нравилась.

Леонардо указывает на облезшую вывеску на фасаде здания.

– Это бывшая фабрика по производству печенья, – объясняет он, – но она закрылась много лет назад.

Потом энергичным толчком открывает железные ворота и проходит вперед.

Внутри сильный застоявшийся запах, вся фабрика заполнена пылью и паутиной. Здесь почти пусто, за исключением нескольких станков, назначение которых я не понимаю, и конвейерной линии по центру. В глубине – огромные окна с решетками из кованого железа, выходящие прямо на реку: все это имеет определенное очарование поэтической заброшенности.

– Ну, что ты об этом думаешь? – спрашивает Леонардо.

– Смотря что ты собираешься сделать с таким странным местом. Помимо того, чтобы заточить здесь меня.

Он обнимает меня рукой за плечи.

– Я хочу купить его вместе с партнером, – объясняет с гордостью, – хочу открыть здесь ресторан.

– Ну, тогда это просто потрясающе!

– Я рад, что тебе нравится.

Он смотрит на меня, затем делает шаг по направлению к центру помещения и обводит его взглядом.

– Я чувствую, здесь есть душа. Представь себе, сколько людей, сколько историй пережило это место. Хочу подарить ему вторую жизнь.

Когда он говорит о своей работе и интересах, Леонардо приоткрывает иную часть себя. Он остается человеком сильных страстей, но выказывает также и глубокую восприимчивость.