Проект «Асгард» - Сергей Софрин

— Может, тормознем ненадолго? Есть хочется. Заодно объяснимся. Зачем Константин Романович послал тебя на встречу со мной? Что-нибудь случилось?

— Я точно не знаю. Он неожиданно позвонил и сказал, что ему немедленно требуется моя помощь. Я собиралась ехать на дачу и уже вещи укладывала. Когда он про это узнал, даже обрадовался и велел купить по пути недорогой мобильный телефон с сим-картой. Потом, у себя дома, дал мне твою сумку и координаты, где тебя найти. Вот и все.

— Все?

Марат был удивлен.

— А на словах он ничего не передавал? Может, ты что-нибудь подзабыла?

— Да нет уж, ничего я не подзабыла. — Дразня собеседника своим ехидным тоном, ответила девушка. — Дядя Костя для тебя записочку положил в коробочку с мобильничком. Прибудем на место — почитаешь.

— А бутербродики с колбаской он в коробочку не положил? Магазинчик продуктовый мы тю-тю, проехали. — Начал злиться Марат. — Не завернул дядя Костя в записочку пару котлеточек или куриную ляжечку с чесночком, для животика зело полезненькую? Хоть маленечко чтоб облегчение наступило у слюнненьких железок…

— Если мы запросто перешли на «ты», это не значит, что я разрешила тебе на себя рычать. — Спокойно парировала Марина. — Разговение чебуреками из придорожной забегаловки — самоубийственный акт потребления в пищу заведомо несъедобных изделий фабрики вторичной переработки сырья. Настоящий провиант, действительно, живет в моем багажничке, но я не намерена его тревожить раньше запланированного срока. Смирись: скоро получишь свои котлетки. Вот мужики!..

Она вновь развеселилась.

— У них, судя по всему, серьезные проблемы, а они о еде думают! С ума сойти! Война — войной, а обед — по распорядку. Голодные солдаты идут ровными цепями на пулеметы, чтобы захватить в кровавой баталии полевую кухню врага. Изможденный горнист, задыхаясь, трубит сигнал атаки, знаменосец на лету сбивает древком стяга жирные пушечные снаряды, отощавший генерал украдкой сует за щеку последний присланный из дома мятный леденец. Не теряй марку! Летающие факиры, типа тебя, обязаны презирать чревоугодие и иные человеческие слабости!

Через полчаса машина свернула с шоссе на узкую асфальтированную дорогу, проехала полузаброшенную деревеньку в десяток дворов, развалившиеся колхозные ремонтные мастерские и бетонный мост над заболоченным ручьем. Асфальт за мостом кончился, «жигуль», приплясывая на ухабах и скрипя подвеской, стал углубляться в молодую березовую рощу. Когда они ее уже почти миновали, появились первые огороды и дачи.

Маринину двухэтажную бревенчатую дачу было заметно издалека. Она возвышалась над мелколесьем аккуратной желтой башенкой. Вокруг ютились еще с десятка три шестисоточных наделов, в основном не застроенных, и лишь обнесенных заборами. Автомобиль, словно хороший пес, пробежал уверенной трусцой к знакомому участку и, удовлетворившись его вольерным комфортом, привычно затих.

Во дворе Марат помог Марине выгрузить сумки и накрыть машину древним выцветшим брезентовым чехлом.

— На всякий случай. — Пояснила девушка. — Папа так всегда делал. Гаража пока нет, а старому железу «жигуля» полезен кров.

Потом он отыскал в вещах коробку с телефоном и, вынув из нее записку, прочитал:

Пишу второпях, посему сразу о главном.

Ты в опасности. Похоже, кто-то проведал о твоем возвращении в Москву. Не знаю как, но это точно. Ты очень своевременно исчез из города. Тебя уже вовсю пытаются достать. Землю роют.

У меня сегодня побывали два типа. Сначала спрашивали списки захоронений. Будто бы они могилу дальней родственницы ищут. Не тянут те ребята на обычных посетителей — я своему опыту доверяю. Чую — тут работают профессионалы, хотя и действуют нагло, напоказ: грубо и откровенно. Явно провоцируют нас на необдуманные действия. Получив отказ (нет и не было никогда у сторожа подобной документации), крутились все возле дома, норовили вовнутрь заглянуть, прикрываясь разными предлогами. У обоих под мышками оттопыривается. Думаю — там стволы. Тебе надо затаиться в отдалении, парень. Положись на Марину — она друг надежный. Мне по телефону не звони. Он тебе понадобится для связи с ней. Если что нашел у Славки в особняке — не принимай скороспелых решений и никуда не высовывайся.

P.S. Маринка у нас дама с характером, язык — как абордажная сабля. Я тебе завидую.

Дневник Славяна

В доме перечно-едкой густой пеленой висел сизый дым. Ближе к углам он, расслаиваясь в прохладном воздухе, уплотнялся, растекался тонкими, отчетливо видимыми в падающем из окон свете лоскутами и опускался к полу. Глаза и нос щипало, в горле першило. У печки на корточках сидела Марина и, зажмурившись, шуровала в топке длинной черной кочергой. Снопами летели искры, сыпались на предусмотрительно положенный под печью лист нержавеющей стали алые угольки.

Не притворяя за собой двери, Марат, задержав дыхание, проследовал к девушке, мягко отобрал у нее кочергу и закрыл чугунную дверцу топки. Потом, распахнув пошире поддувало, он поджег от спички газету и сунул ее в предварительно им же открытый самоварник.

Смог, какое-то мгновение помедлив, всколыхнулся и эфемерными струйками устремился в подготовленную ловушку. Прогретый дымоход создал нужную тягу. Стало гораздо терпимее, с улицы пошел свежий воздух.

— Здорово. — Похвалила его Марина. — Где ты этому научился?

— Было у меня время на освоение премудростей печного отопления. — Гася в пустом ведре под рукомойником остатки газетного факела, ответил Марат. — Много времени… Академические курсы истопников проходил по расширенной программе.

— Понятно.

Девушка почесала кончик носа, испачкав его сажей.

— Кое-что ты все же умеешь. Значит, в хозяйстве пригодишься. Отправляйся пока за водой, а я в доме уберусь и ужин разогрею. Котлетки. Колодец во дворе. Да не вздумай упустить ведро. Оно последнее.

— Это? — Удивился Марат, уставившись на сосуд под рукомойником. — Я же в него газету бросил. И грязное оно…

— У двери на террасе слева новое эмалированное возьми.

Она опять почесала нос и стала похожа на кошку из одноименного мюзикла.

— Веревка в ведре. Вороток сделать не успели. Вручную справишься, там не глубоко, метра три всего… Еще дров натаскай про запас. Поленница у стены за домом, рубероидом накрыта. И ноги, пожалуйста, вытирай о резиновый коврик на улице под дверью, я по сто раз полы драить не намерена.

Уборку хозяйка затеяла капитальную. Перемыла не только полы, но и всю посуду, подоконники и стекла в буфете. Сняла с углов паутину, повесила новые полотенца у рукомойника и застелила стол чистой скатертью. Поэтому ужинать они сели лишь на закате.