Одного поля ягодки (сборник) - Светлана Алешина

— То есть ты предлагаешь мне сидеть тут и распивать спиртные напитки? Мы сюда за этим пришли? — гневно вопросил босс.

Я рассмеялась. Ох, какие мы бываем суровые! А влюбляться в рабочее время в клиенток — это ничего, это нормально!

— Да еще за твой счет! Ужасно, правда? Я так испорчена, что мне самой страшно!

Он не нашелся, что ответить на мое бесстыдное предложение, только немного грустно и задумчиво крякнул, посмотрел на меня и послушно поплелся к отдаленному столику, украшенному голубыми цветами в плетеной корзиночке и романтическим подсвечником.

«Вот так вам всем, — мстительно подумала я. — Раз вы так любите стервозных теток, я именно такой и буду время от времени. А иначе и джина с тоником от вас не добьешься!»

Вокруг меня народ «веселился и ликовал» или пытался делать вид, что тут «клевое местечко». Я же абсолютно не могла расслабиться.

За соседним столиком демонстративно хохотали какие-то старые девицы с плохо наложенной косметикой, явно приглашая повеселиться вместе с собой дяденек кавказского вида, которые тоже изображали из себя крутых. В общем, все тут только и развлекались тем, что кого-то пытались изобразить, а так как у них ни черта не получалось, они явно начинали злиться. Так что атмосфера в «Бэтмене» накалялась и накалялась, готовая взорваться, и пора было отсюда сматываться, поскольку от Марины я знала, что вечерок без хорошей махаловки тут считается потерянным, а ввязываться в оную мне абсолютно не хотелось.

А Вики тут не было! Неужели она и впрямь убила Салилова в приступе ярости и теперь прячется в неизвестном месте, исполненная идиотской надежды, что о Салилове забудут?

Похоже, все так и есть…

Ладно, попытаемся изобразить такой же пируэт, какой я имела счастье наблюдать в голливудских фильмах!

Решительно поднявшись, и не обращая внимания на удивленный взгляд Ларчика, я двинулась к стойке бара. Это было похоже на подвиг! За время моего следования к намеченной цели мне довелось отбиться от навязчивого неандертальца с пьяным и безумным взором, потом отмахнуться от грубоватых комплиментов двух горилл и протолкаться сквозь уныло танцующую толпу.

Наконец я оказалась перед «добрым молодцем» с холодными рыбьими глазами и коротким ежиком светлых волос на голове.

— Привет, — улыбнулась я ему.

— Ага, — согласился он.

— Как вы тут выдерживаете, — начала я с сочувствия. Оно его нисколько не тронуло. На сей раз он не соизволил даже сказать «ага»… — А Вики тут не было?

Он нахмурился. Посмотрел куда-то в сторону и повернулся с еще более отстраненным взором.

— Какой Вики? — нарочито равнодушным тоном переспросил он. — Тут Вик немеряно.

— Вики Юсуповой, — пояснила я. — Она тут часто бывает. Мы договорились встретится, а ее до сих пор нет!

Судя по его ставшему озабоченным взгляду, я лажанулась.

— Никакой Вики Юсуповой я не знаю, — вкрадчиво сказал он, наклоняясь ко мне. — Ты с ней встречаться собиралась, вот и ищи ее. Сама. Понятно?

Куда понятнее!

Положительно, последнее время небеса проявляют ко мне странную неприязнь! Так и норовят показать мужеский пол во всей его красе беспробудного хамства!

Впрочем, я подавила в себе обиду и заморгала на него невинными глазками.

— Я вас что, обидела? Или вас Вика обидела? Понимаете, мне надо оставить ей хотя бы записку. Вы сможете передать?

— Я тебе на каком языке говорю? Не знаю я никакой Вики, и катись отсюда, поняла?

Он начинал сердиться, сверкать глазами и явно этими глазами сверкающими призывал на помощь двух крепких парнишек с еще более бессмысленными взорами.

— Ладно, — решила я обидеться. — Не понимаю, зачем так сердиться…

И я отошла от стойки, пытаясь определить, с какого угла будет лучше наблюдать за нервным барменом.

Место я обнаружила довольно неплохое — меня скрывала от посторонних глаз гигантская пальма, а сама я могла наблюдать за столь заинтересовавшим меня типом почти без помех. Мешал только банальный до отвращения смех какой-то не очень молодой распутницы, спрятавшейся со своим кавалером неподалеку, а так все было просто замечательно. Например, меня ужасно забавлял озабоченный Лариков, в крайнем недоумении оглядывающий бар в тщетной попытке меня обнаружить. Можно было немного возгордиться моим талантом к конспирации — Ларчик совершенно уже растерялся. Я осторожно выбралась из пальмовых зарослей и подошла к нему, стараясь не привлекать к своей персоне внимания со стороны бармена, сама же при этом не выпуская оного типуса из поля своего зрения.

Пока он занимался своими прямыми обязанностями, наливал бренди, виски и делал коктейли. Правда, почему-то иногда его взгляд косил в сторону боковой двери с надписью «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН», но оттуда никто не появлялся, а сам он с места не снимался.

— Ты меня будешь еще долго искать? — поинтересовалась я из-за ларчиковой спины, отчего он вздрогнул и, резко развернувшись, вытаращился на меня с немым изумлением.

— Господи, — выдохнул он с облегчением. — Я уже думал, что с тобой что-то случилось! Как ты можешь выкидывать такие номера! Сначала я тебя видел у стойки, а потом ты вдруг исчезла, и я даже не успел сориентироваться, в каком направлении. Что там?

— Ужасно раздражительный тип за стойкой, — пожала я плечами. — Что-то он о Вике знает, но предпочитает умалчивать и очень сердится, когда о ней спрашивают. Вообще, Ларчик, мне очень хочется перестать быть для здешнего общества посторонней, дабы проникнуть вон за ту загадочную дверь…

— Зачем?

— А наш друг очень уж напряженно вглядывается в ту сторону. Будто оттуда должно появиться привидение, и я не удивлюсь, если оное привидение будет обладать Викиной внешностью. Ох, Ларчик, какие же они тут все загадочные! Так о чем я? Ах да… Вон там расположилась очаровательная ветвистая пальма. За ней находится уютный альков для страстных влюбленных, дабы скрывать их от нескромных и навязчивых взоров. Оттуда неплохо видно нашего друга, но он нас не видит. Мое «альтер эго» настойчиво уверяет меня в том, что через эту персону мы и можем выйти на Викин след… Пойдем?

— Знаешь, Сашенька, — задумчиво молвил Ларчик, рассматривая бармена сквозь свои густые ресницы. — Я искренне рад, что уже привык к твоей манере изъясняться. Другие просто сошли бы с ума, пытаясь понять, что ты имела в виду. А я понял! Пошли.

Мы пробрались в «пальмовые заросли» и вперились взглядами в бармена.

Он немного расслабился, решив, наверное, что я покинула поле битвы, смирившись с поражением. Даже начал улыбаться, причем улыбка у него выходила немного кривоватая и странная. Отсюда, к сожалению, не было слышно, о чем он там беседует, но нет в жизни совершенства! Либо зри, либо внемли, а два в одном — это уже сущая профанация! Или невиданная удача!

— А ты не ошиблась? — шепотом спросил меня Лариков. — Он не особенно беспокоится…

— Тогда почему он проявлял необъяснимую агрессию, когда я интересовалась Викой? — Может, у него психика расстроена.

— Психика тут, на мой взгляд, у всех расстроена. Может быть, я и ошиблась на его счет. Давай подождем немного и, если все будет по-прежнему, попытаемся пообщаться еще с кем-нибудь!

Хотя я была уверена, что этот парень за стойкой мог стать связующим звеном с Викой…

Какое-то время все было так спокойно, что я начала терять веру в свою интуицию.

Народ дошел до апогея веселья. Повсюду раздавался дьявольский хохот, и громкий топот ног свидетельствовал о том, что под «Продиджи» танцевать можно, если очень сильно напиться. Впрочем, если сильно напиться, можно заплясать под что угодно. Даже под «Блестящих».

Я, к моему сожалению, была трезва до отвращения и радости народной, как всегда, не разделяла. Было мне ужасно тоскливо и уныло. Я все смотрела в сторону загадочной дверки, как Буратино на нарисованный очаг в каморке у папы Карло, а дверь была по-прежнему закрыта, и никаких движений там не было.

Соседняя с нами парочка от смеха перешла к действиям, и теперь оттуда доносились тяжелое дыхание и женские стоны. Обеспокоенный Ларчик кидал в ту сторону взоры и искоса смотрел на меня.

— Перестань на меня так пялиться, — не выдержав, прошипела я. — А то я подумаю, что ты решил меня обольстить под этой невыносимой пальмой.

— Наоборот, — покраснел несчастный босс. — Я беспокоюсь, как бы ты не…

— Чего — не? Ты подумал, что это я начну тебя обольщать? Не дождешься…

— Да нет, — отмахнулся он. — Что эти звуки не для твоих ушей.

— Ах вон что… Ты заботишься о моей нравственной чистоте и незамутненности… Ну так, дорогой мой, жизнь вторгается без твоего повеления. Я уже не такая маленькая, какой кажусь. И научилась не обращать на некоторые вещи никакого внимания. Стоп!