Мстители Каррига - Джон Браннер

Она пролежала в сугробе не менее часа. Уже начинали мерзнуть руки и ноги. Она была жива. И она должна была что-то делать. Для начала — выбраться отсюда.

Десантный бот, несомненно, разбился. Может быть, Лангеншмидт успел катапультироваться, а может быть — нет. Но даже если он покинул кабину сверху вслед за ней, то приземлился в сотнях километров отсюда.

Оцепенело медленно, загребая руками, как пловчиха, и извиваясь, как червь, она выбралась из сугроба, взобралась на валун и огляделась. Неужели на этой планете живут люди? Ничего, кроме снега и скал, вокруг не было…

Она чуть не разрыдалась от отчаяния, высматривая в мутных сумерках хоть что-нибудь живое. От узенького полумесяца и довольно плотного звездного скопления исходил слабый свет, проникая сквозь рваные, но угрожающе плотные и быстро несущиеся облака.

Она немного успокоилась — ей было известно это звездное скопление. Значит, можно настроить компас и определиться по странам света. Повозиться пришлось долго — пальцы закоченели и мешали толстые перчатки, — зато она настроила компас с максимальной точностью. Самым разумным было идти на юг. Корабль, доставивший сюда беженцев с Заратустры, сел в арктической зоне, это было известно; его остов впоследствии стал центром какого-то мистического культа. Когда беженцы покидали негостеприимное место высадки, они по логике отправились на юг, в более теплые страны. Если она находится на той же долготе, то может обнаружить какое-нибудь поселение в южном направлении.

Во всяком случае, оставаться здесь не имело смысла. Дожидаться дневного света тоже не стоило, — ведь она прибыла на планету в конце северного лета. Не исключалось, что в этих широтах уже наступила полярная ночь, и в таком случае ей пришлось бы ждать утренних сумерек шесть или семь месяцев.

Она переключила респиратор с подачи кислородной смеси на фильтрование местного воздуха и отправилась в путь.

Сначала она подбадривала себя мыслью о своей миссии. Не было никакого сомнения, что на планету обрушилось бедствие гораздо более опасное, чем предполагал Сли. Об этом свидетельствовали чужие звездолеты, экипажи которых настолько опасались космического патруля, что, только завидев его, открыли огонь. Это указывало на осложнения, которые были по крайней мере тех же масштабов, как и в деле с рабовладельческой планетой. Она уже представляла себе, как, оставленная на произвол судьбы, обезвредит преступников, как ее наградят и повысят в должности и…

Но мечты мечтами, а пока она брела по колено в рыхлом снегу и чувствовала, что холод пробирается под скафандр все глубже. Что делать, если она наткнется на поселение? Придется снять и уничтожить скафандр, хотя бы потому, что его конструкция и многие технические детали слишком совершенны для этого мира; кроме того, нужно выдумать легенду, чтобы объяснить свое присутствие здесь… но какую? Что ее похитили разбойники? На Четырнадцатой существовал разбой, и владельцы караванов нуждались в вооруженной страже. Но заходят ли разбойники так далеко на север? Вероятно, нет — здесь некого грабить.

Нужно придумать что-то другое…

Она устала идти, устала думать… Резкие порывы юго-восточного ветра толкали ее назад, снежные вихри заслоняли обзор.

Впору было броситься в снег и заснуть. Но сдаваться — не в ее правилах. Пока она на ногах — надо идти. Она заметила, что одна половина неба посветлела, на другой стороне стали собираться угрожающе тяжелые облака. Ветер ненадолго ослабел, но потом задул еще сильнее, теперь уже с юго-запада. Маддалене казалось, что она топчется на месте, сил становилось все меньше.

Она поскользнулась на обледеневшем плоском камне и растянулась во весь рост. Испуганно стала хватать ртом воздух и чуть не подавилась прядью волос.

И вот тут у нее отказали нервы. Лежа в снегу, она проклинала Корпус, Бжешку, Лангеншмидта и саму себя. И постепенно успокоилась и даже как будто обрела силы.

Начался снегопад, и идти стало еще тяжелее — не только потому, что мешали ветер и хлопья снега, но и потому, что на пути стали попадаться большие камни, а потом пришлось карабкаться на крутой хребет, буквально из последних сил.

— Когда буду наверху, то увижу деревню, — бормотала она. — Увижу людей. Увижу по крайней мере дым костра. Может, меня кто-то заметит и побежит навстречу. Может…

Ей показалось, что вверху мелькнуло что-то темное. Она остановилась и подняла голову. Снежный вихрь снова ослепил ее, но она успела увидеть огромное чудище, терпеливо кружащееся над ней. Выжидает… — подумала она.

В исторических романах она читала о грифах, которые преследовали заблудившихся путников в пустынях Земли, чтобы накинуться на них, когда те свалятся, лишившись сил. А это чудище, там, наверху! Оно только и ждет, что она, измотавшись, упадет в снег, и тогда…

Тяжело дыша и всхлипывая, она взобралась на гребень скалы и стерла снег с лицевого щитка шлема. Несколько солнечных лучей, пробившихся сквозь покрывало облаков, осветили скалистую возвышенность, на которой она стояла. Прямо под ее ногами зияла пропасть. Плато обрывалось на юге крутыми отрогами, кое-где опоясанными террасами, а дальше высилась очередная гряда, еще более крутая. Она была усеяна темными пятнами, вероятно, это были гроты или пещеры. А внизу, в долине, что-то мерцало в свете солнечных лучей, — какое-то длинное, выпуклое тело, нижняя половина была скрыта снегом. Верхняя половина была, однако, очищена ветром, и она поблескивала, как может поблескивать только металл, — обшивка корпуса космического корабля.

Она совершенно потеряла голову. Она закричала: «Лангеншмидт! Лангеншмидт!» — и ринулась вниз по склону.

Пошатываясь, она пробежала метров двадцать и, потеряв равновесие, покатилась кувырком по глубокому снегу. Пряди волос снова угодили ей в рот, и она выплевывала их и орала, а когда взглядом выхватывала небо, то видела прямо над собой гигантскую летающую зверюгу, распахнувшую багровую зубастую пасть и вытянувшую когтистые лапы.

Когда она, колотя руками и ногами, застряла в сугробе, ее предплечья сжало железной хваткой, и сильный рывок поднял ее вверх. Ноги ее болтались в пустоте, и она поняла, что сопротивляться бесполезно, но все же отчаянно дергалась и вопила что есть мочи. Однако чудовище было невероятно сильным и, не ослабляя хватки, несло ее к высоким скалам.

Опустившись на карниз перед входом в пещеру, могучее животное «высадило» ее с такой осторожностью, что она от удивления перестала орать и попятилась. Гигантская птица — или как его там — опустилась на карниз рядом с ней, и распростерла крылья, словно для того, чтобы помешать ей прыгнуть вниз, а клювом начала толкать ее в пещеру.