В ходе ожесточенных боев - Олег Мазурин

Авторитет, в свою очередь, насмешливо смотрел на зевак. Что он им, зверь в зоопарке? Или музейный экспонат?..

Салон самолета опустел. Тимофея повели к выходу, спустили по трапу.

Московский РУОП гостеприимно встретил сибирского олигарха. Обилием встречающих сотрудников, настороженными взглядами и «приветливым»  молчанием. Спецы из «Сатурна»  действовали совместно с работниками доблестного РУОПа. На Тимофея надели бронежилет. Наши правоохранительные органы опасались покушения на вверенную им персону.

Менты решили устроить маскарад. Сначала перед журналистами и телевизионными операторами, под видом Тимофеева, накрыв голову черным мешком, руоповцы провели под белы рученьки своего сотрудника, и быстренько засунули в микроавтобус. В сопровождении черной «Волги»  его увезли в неизвестном направлении.

Ажиотаж спал. Представители прессы и телевидения покинули аэропорт. Тогда уже самого Тимофеева, в бронежилете и в наручниках, вывели на улицу через запасной вход и посадили в тонированный джип с синими номерами. Джип сопровождали утыканные антеннами две «Волжанки»  с проблесковыми маячками.

Кавалькада машин помчалась по Ленинградскому шоссе. Путь спецкортежа лежал в СИЗО N 2, больше известное в простонародье как «Бутырка».

Авторитет, прижатый с двух сторон дюжими молодцами, невесело смотрел на проплывающий пейзаж. Стальные «браслеты»  больно вгрызлись в его запястья. Не думал сибирский магнат, что таким нерадостным будет его возвращение на Родину.

«Крепись, Коля!»  — подбадривал себя авторитет. — «Впереди еще много испытаний. Бог терпел и нам велел. Надежда умирает последней. Прощай навсегда, заморская пайка, и здравствуй на неопределенное время, русская баланда! Как там интересно моя Настя, сын? Им сейчас будет нелегко. Существует и реальная угроза их жизни. Надо сказать Ферзю, чтобы тот удвоил охрану в коттедже и усилил бдительность. Казбек не остановится ни перед чем, лишь бы уничтожить меня и мою семью».

«СУКА!!!»

Казбек прохаживался по фешенебельному номеру «люкс»  в гостинице «Красноярск». Остановился около стола, где стоял коричневый ящичек из кедра. Достал оттуда матовую сигару «Cohiba Siglo»  с тонкими «венами»  цвета «колорадо», обрезал ее концы гильотиной и прикурил с помощью кедровой палочки. С наслаждением затянулся… Ореховый терпкий аромат заполнил комнату. Чаладзе плеснул себе немного рома «Баккарди». Авторитет продолжил мерить шагами гостиничный номер. С сигарой в зубах. И с бокалом в руках.

За ним внимательно наблюдал, сидя в кожаном кресле, его правая рука — Руслан Чоев, чеченец по национальности. Жилистый парень с черными, как смоль волосами и бородкой. Первая чеченская война посеребрили слегка его виски и бородку: военных приключений и переживаний тридцатилетнему Руслану хватило на три жизни. Война также научила его владеть любым оружием и без жалости убивать людей. Именно Чоев, ранним июньским утром, хладнокровно расстрелял губернатора Захарова.

Казбек обратился с вопросом к Руслану:

— Что там, на счет жены Тимофеева? Как к ней подобраться, ты пробил?

— Задача не из легких. Она — в своем коттедже как в неприступной крепости, там полно охраны. Стволы легальные, ребята оформлены в ЧОПе «Анаконда». Не придерешься. Кругом видеокамеры, сигнализация, проволока, останавливающие барьеры «Стоперс». Она некуда не выезжает. Еду ей привозят охранники.

— Дело плохо. Она нам нужна, очень нужна. Если она будет у нас в руках, то Тимофей будет сговорчивее. И отдаст все свои акции, как пить дать! Значиться так, Русик, надо подумать, как ее похитить.

— Вариант первый — взять штурмом. Второй вариант. Под видом ментов нагрянуть с обыском к ним. Вариант третий — перехватить охрану с едой, в них переодеться. Двое лягут на задние сиденья, одного — в багажник. Главное, ворота открыть, а там — наши дополнительные силы ворвутся.

— Думаю, вариант с ментами более предпочтителен. Только пока туда наших, настоящих ментов, направим, а там посмотрим.

— О'кэй, Вахтанг Давидович, сделаем.

— Постарайся, Русланчик, постарайся.

— Хорошо.

Казбек посмотрел на заместителя взглядом, не требующим возражения. Не терпит он, когда ему перечат. Он здесь босс, он здесь хозяин. И заказывает музыку он! И только он. Чаще — траурную, похоронную, для своих недругов и неугодных свидетелей. А порой и для своих быков-предателей и нерадивых «солдат».

Вахтанг зловеще ухмыльнулся.

— Покрутится он у меня, сучара, как уж на сковородке. Вернее, зажарю его как свинью. И заодно всю его семью.

Понятно, кого под местоимением «он»  подразумевал грузинский законник. Враг N1, убийца брата, подонок, мразь, кость в горле, чирей на заднице, конкурент по криминальному бизнесу — и все это Тимофей.

«Да будет проклят он!»  — Казбек скрипнул зубами от ненависти.

Простой учитель истории Николай Тимофеев из одного захолустного сибирского городка никогда не помышлял о карьере преступника. Учил добру и справедливости местных ребятишек, увлекался боксом, даже получил звание «мастер спорта».

Но вот грянула «перестройка». Вместо ожидаемой «эры милосердия»  наступила «эра дикой прихватизации и бандитского беспредела». Знакомые Николаю спортсмены ушли под крыло бандюгана Паши Сибирского и позвали его за собой, в славный город Красноярск. Леонид, не долго размышляя, согласился.

Смелый, волевой, решительный, а порой рисковый, Тимофеев быстро завоевал авторитет у братвы. За два года Николай прошел всю иерархическую лестницу преступного мира: «пехотинец»  — «бригадир»  — «правая рука»  — «пахан». А главой группировки он стал, после того как «Мерс»  Паши Сибирского разнесло в клочья от самодельной бомбы на Ленинском проспекте, в Москве.

Тимофей рекрутировал в свою криминальную структуру дополнительные силы: спортсменов, бывших вояк, ментов, и взял за горло сибирский мегаполис. Взял его — кинулся подминать под себя весь край. Сфера интересов — предпринимательство. Мелкий торговец-рыночник или крупный оптовик, общество открытого или закрытого центра, частное или государственное предприятие, российская или зарубежная компания — все едино, лишь бы они неукоснительно соблюдали основной рэкетменский принцип: «делись»! Деньгами, акциями, продукцией, чем угодно, но делись!

Опираясь на внушительную ОПГ и профессиональную команду киллеров из Минусинска под руководством бывшего боксера Никонова, Тимофей начал методично уничтожать всех тех, кто мешал ему на пути к цели. А целью его была абсолютная власть в крае и тотальное финансовое обогащение.

Так начиналась знаменитая «алюминиевая война»…

Первыми жертвами войны стали представители российско-американской компании SIOR. Москвичи и ньюйоркцы решили отобрать у Тимофея его прибыльное детище — акционерное общество «Красноярский алюминиевый завод». Но авторитет явно не хотел отдавать его варягам.

И вскоре, на даче, в Подмосковье, правоохранительные органы обнаружили труп одного из учредителей SIOR, известного банкира Шантора. Ему перерезали горло неустановленные следствием люди. Его компаньон Феликсов, узнав о смерти друга, решил отвезти в Генеральную прокуратуру документы, изобличавших главу КрАЗа в незаконной приватизации завода. Но так и не доехал. По дороге из аэропорта его машину обстреляли неизвестные из автомата. Феликсов, получив полудюжину огнестрельных ранений, несовместимых с жизнью, мгновенно скончался. Папка с компроматом из автомобиля исчезла.

«Вот затрещали барабаны — и отступили басурманы»…

«Американцы»  выбросили белый флаг. И забыли о КрАЗе как о страшном сне.

Но Тимофей не долго почивал на лаврах. Над ним снова сгустились тучи. Объявились новые конкуренты. Наглые, дерзкие. Мафиози-москвичи, братья Абдулаевы и ряд криминальных питерских бизнесменов. Они «неровно дышали»  к другому лакомому кусочку алюминиевой отрасли края, к заводу в Саяногорске. Чтобы заполучить контроль над этим предприятием одного из братьев Абдулаевых, вора в законе Абдулу, решением воровской сходки спустили «смотрящим»  в город Минусинск. Но Тимофея такое положение дел не устраивало: он сам «охотился»  за СаАЗом.

Авторитет обратился за помощью к Никонову (Нику).

— Михаил, братишка, у меня проблемы. На моем горизонте появились нехорошие люди. Жадные они, завистливые, не нравятся они мне. Очень не нравятся. Что скажешь?

— Ты же знаешь, Тимофей, я люблю решать проблемы, тем более, если это проблемы моих кентов. Оплата, как всегда, достойная?

— О чем базар, Ник. Разве я когда-нибудь обижал тебя?

Никонов вспомнил про успешно выполненный столичный заказ. Банкир Шантор, Феликсов. Тогда Тимофей не поскупился на «зелененькие».

— Я согласен. Почему бы ни помочь хорошему человеку.