В мире безмолвия - Жак-Ив Кусто

Алина выбрался на длинный скользкий берег, тянувшийся с одной стороны. Он был первым живым существом в этом подземном тайнике, куда ни разу не проникал животворный солнечный луч. Он прошел вдоль берега, измеряя и зарисовывая, радуясь нашей победе в борьбе с подземными источниками.

В дальнем конце грота Алина ожидало разочарование. Под самой поверхностью прозрачной воды виднелось отверстие другого "сифона": Витарельский источник хранил еще секреты. Алина сел, прикидывая в уме, во сколько может обойтись преодоление всего лабиринта. Ныряльщикам придется переносить снаряжение под водою почти на четыреста футов, чтобы устроить новый аванпост, который позволит проникнуть дальше.

Алина закончил свой набросок и зашагал обратно в воду, печатая своими ластами лягушачьи следы на подземном берегу. Он поплевал на стекло маски и сполоснул его в воде. Затем натянул маску на лицо, вставил мундштук в рот, вошел в воду, оттолкнулся ногами и поплыл головой вниз по течению первого сифона. В продолжение нескольких минут на поверхности воды еще лопались его пузырьки, потом в гроте снова воцарилось небытие. Следы человека скрылись во мраке.

Глава шестая

СОКРОВИЩА НА ДНЕ МОРЯ

Однажды мы услышали в портовом кабачке в Йере историю, которая заставила нас навострить уши. "Давным-давно, – рассказывал старый рыбак, – между Рибо и островами Поркероль столкнулись на глубоком месте два колесных парохода. Оба пошли ко дну. Один из них вез золото. Спросите старика водолаза грека Мишеля Мавропойнтиса – он работал там после нас. Один подрядчик пытался добраться до сокровищ с помощью землечерпалки. Потом правительство посылало туда два военных корабля. Они хотели перевернуть затонувший пароход, но тот не поддался, так и остался лежать килем кверху. Никто не может проникнуть внутрь. Ныряльщики не осмеливаются больше приближаться к нему, с тех пор как один из них повстречался в трубе с чудовищным морским угрем".

Знакомая история! Перевернутое вверх дном судно с доступной тем не менее трубой и стерегущим золото морским чудовищем. Однако Мишель Мавропойнтис был нашим другом, и мы решили проверить рассказ рыбака. И вот мы с Дюма отправились , любимый кабачок Мишеля. Ветеран водолазного дела обрадовался, увидя нас. Он знал, что имеет в нашем лице неутомимых слушателей его историй. Мы же видели в старом Мишеле достойного представителя почетной профессии ныряльщиков.

Мишель охотно принял от нас рюмку пастиса, вылил ее в стакан воды и проглотил мутную смесь. "Между этими двумя судами, о которых вы спрашиваете, нет никакой связи, – сообщил он. – Одно из них, "Мишель Сеи", длиной в триста футов, затонуло пятьдесят лет тому назад. Второе называется "Виль де Гра"; это колесный пароход, его разрезал надвое "Виль де Марсель" примерно в тысяча восемьсот восьмидесятом году. "Де Гра" вез итальянских эмигрантов. На нем погибло пятьдесят три человека. Эмигранты везли с собой тысячу семьсот пятьдесят золотых монет. Нос парохода лежит на глубине шестидесяти, корма – ста восьмидесяти футов".

Это был классический образец рассказа о подводном кладе: детальное описание несчастного случая, точное указание количества золота, наименование парохода, года его гибели и глубины моря в этом месте. Малейшая неопределенность в сведениях могла поколебать веру в наличие клада и отпугнуть лиц, готовых финансировать попытку добыть сокровище. Наш друг опрокинул еще стаканчик и продолжал: "Я получил от правительства разрешение на спасение груза "Мишеля Сеи". По этому разрешению мне принадлежало все, что я найду в радиусе восьмисот футов. Работая там, я в то же время старался разыскать "Виль де Гра".

Уловка Мишеля была нам ясна: занимаясь для виду весьма прозаической работой, он мог одновременно тайно искать золото.

"Целое лето я проработал там, а колесника так и не нашел. С "Мишеля Сеи" поднял хороший фарфор и хрусталь, несколько ящиков отличного пива, мешки с мукой…"

"С мукой?" – переспросил Дюма. "Вот именно, – подтвердил Мавропойнтис. – В морской воде мешковина и верхний слой муки образовали корочку, а внутри все было сухо".

Он глотнул свой пастис, явно наслаждаясь тем, что мог блеснуть познаниями перед зелеными новичками.

"В конце сезона мы как-то зазевались и не заметили, что катер сносит. Вдруг наш якорь за что-то зацепился. И что же вы думаете, дети? Это был "Виль де Гра", золотоносный корабль! Понятно, что в следующий момент я уже был в воде. Пробрался к судну и стал разрывать руками ил. Остальные водолазы тоже все изрыли. И вот я нашел сундук".

Мишель снова взялся за стаканчик, делая эффектную паузу перед кульминационным пунктом своего повествования.

"На катере страшное волнение, – заговорил он наконец. – Ножи сами повыскакивали из карманов, команда сгрудилась вокруг сундука. Наконец крышка поддалась, открылась, и нашим глазам предстали… всевозможные блестящие театральные побрякушки, украшения, мишура. От нашего прикосновения они рассыпались в прах. Так что золото "Виль де Гра" лежит и по сей день на дне морском".

Мишель не назвал координаты погибшего парохода, а наши осторожные попытки выудить у него интересующие нас данные ни к чему не привели. Мы истолковали это как признак того, что в недрах затонувшего судна действительно скрывалось золото. Мы решили сами отыскать эмигрантское сокровище, ныряя в районе известного нам места гибели "Мишеля Сеи". Диди обнаружил "Сеи" со второго захода. Его зоркие глаза увидели смутную массу, которая при ближайшем рассмотрении превратилась в зубчатый силуэт старого железного корабельного корпуса. В памяти Мавропойнтиса "Мишель Сеи" обладал размерами большими, чем на самом деле: скелет парохода имел в длину не триста футов, а сто пятьдесят. Над темной массой главного котла виднелись ажурные очертания мостика; конец вала с обломанными лопастями напоминал мутовку. Дюма проник внутрь судна и приступил к поискам. Там он и в самом деле обнаружил мешок муки, оставленный Мишелем много лет назад!

Около носовой части "Мишеля Сеи" толпилось еще не виданное нами количество рыбы. Обитатели дна группировались по видам, словно специально напоказ для ихтиолога; над ними ходили косяками плавучие жители моря. Диди подобрал на "Сеи" бронзовый судовой фонарь и бинокль.

Сколько мы ни искали вокруг "Мишеля Сеи", нам не удавалось обнаружить никакого следа "Виль де Гра". Мы регулярно возвращались на это место, и с годами "Мишель Сеи" таял буквально у нас на глазах. "Виль де Гра" оставался наименее достоверным пунктом в репертуаре Мавропойнтиса, а сам хранитель морских преданий умер, так и не рассказав, где покоится эмигрантский корабль.

Но вот в 1949 году мы проходили как-то раз через этот район на "Эли Монье", и тут эхолот обнаружил на дне какое-то массивное образование неподалеку от "Мишеля Сеи". Диди поспешно натянул на себя "сбрую" и стремительно нырнул, словно голодный дельфин.

Море в этом месте было очень глубокое. Очутившись на мягкой песчаной равнине, Дюма увидел впереди что-то темное. Он подплыл поближе, и его глазам открылось необычайное зрелище: два громадных, покрытых курчавой зеленью гребных колеса стояли торчком на дне. Между ними лежала большая паровая машина. Голые ребра, торчавшие из песка, обозначали линию, где когда-то проходил борт судна. От второго борта вообще ничего не осталось, зато валялись сотни пустых баночек из-под косметических изделий. Дюма нашел небольшую медную кастрюлю и несколько бутылок. Его наручный глубиномер показывал пятьдесят пять метров (сто восемьдесят один фут). Старик Мавропойнтис сказал правду: глубина точно соответствовала его указаниям. Диди убедился, что раскапывать эту развалину бесполезно. Между тем дыхательный шланг начал протекать, и Дюма наглотался смеси соленой воды и сжатого воздуха. Подобрав одну баночку и бутылку, он двинулся обратно. На пути к поверхности сжатый воздух у него в желудке стал расширяться. Диди вынырнул из царства золота с раздувшимся животом и ближайшие три часа то и дело громко рыгал, как после роскошного китайского обеда.

Огюст Марцеллин, тот самый, который с такой го товностью поддержал наши первые шаги на поприще изучения затонувших судов, передал Дюма срочный подряд на розыски подводных кладов. Он сообщил, что получил правительственное разрешение на обследование четырех торговых судов, затонувших около города Пор-Вендр, недалеко от испанской границы: "Сомюр", "Сен Люсьен", "Л'Алис Робер" и "Л'Астре". Все они были торпедированы в 1944 году французской подлодкой, когда возвращались из Испании. По имевшимся сведениям, они везли немцам груз вольфрама стоимостью около миллиона долларов. "Я думаю закупить эти суда, – объяснил "Марцеллин, – но хотел бы знать наверное характер их груза. Возьмешься проверить, Диди?" Дюма был весьма польщен тем, что Огюст Марцеллин отдает ему предпочтение перед своими испытанными водолазами, и немедленно собрался в путь, забрав свои деревянные ящики с аквалангом.