Лавка редкостей, или Наташа, ты попала! - Ксения Никонова

У меня получался настоящий праздник. Не хватало только свечей, цветов и… Александра. От его общества я бы сейчас точно не отказалась со всеми вытекающими последствиями.

— И только испортила бы репутацию Наташи Риммель, — остановила я сама себя вслух. — Это тебе, дорогуша, не Москва двадцать первого века. Здесь такие вольности не прощают.

Глава 7.4

Я все разложила по тарелкам, взяла себе один бокал на высокой ножке, составила посуду с бутылкой на поднос и выглянула в коридор. Малышни видно не было. Вот и славно.

Глядя под ноги, осторожно добралась до кладовой. Там уже куда спокойнее залезла в шкаф и угнездилась в удобном кресле за письменным столом.

Золотое вино полилось в бокал. Земляничный аромат поплыл по кабинету. Я обхватила пальцами тонюсенькую ножку, подняла перед собой жидкий янтарь и провозгласила тост:

— Тетушка Женевьев, за нас с вами. И за бабушку Терезу, конечно тоже. Куда без нее.

Втянула в себя чудный запах, сделала крохотный глоток и окончательно растаяла. Что греха таить, столь изысканного вина мне не доводилось пить ни разу.

Я прихватила с тарелки конфету и открыла одну из книжек. Ту, что была совсем тонкой. На первой же странице оказалась надпись: «Каталог». У меня вырвался невольной смешок. Всех страниц в этой книженции было штук десять. Слишком скудно для нормального каталога. Хотя, кто их этих магов знает, как у них заведено?

Я не стала слишком долго раздумывать, перевернула страницу и окончательно перестала что-либо понимать.

— Пусто, — вырвалось у меня вслух. — Лопни мои глазоньки.

Поговорка дядюшки Лео оказалась на редкость привязчивой.

* * *

Пусто! Интересно, как это понимать? Мои пальцы быстро перебрали все оставшиеся страницы. Надписей не обнаружилось ни на одной. Я запила столь странное открытие вином, закусила новой конфеткой и снисходительно похлопала по чистой бумаге ладонью.

— Что поделать, дружок, — сказала вслух, — видно, тебя хотели заполнить, но руки так и не дошли.

Из стены тут же вынырнул призрак бабули, оглядел кабинет и спросил саркастично:

— С кем на этот раз ведешь беседы, Наташа Риммель?

— С книгами, — честно призналась я.

Она пожала плечами, поправила на носу пенсне и убралась обратно. Я допила бокал и усмехнулась. Новую порцию пока поостереглась наливать. От выпитого и так приятно шумело в ушах. Настроение зашкаливало за отметку великолепно.

Я поспешно закусила пудингом, отодвинула недоделанный каталог и взялась за толстенный потрепанный том.

* * *

Под невзрачным переплетом оказался самый настоящий гроссбух. Записи в нем были сделаны четким каллиграфическим почерком. Я провела пальцем по колонкам. Дата поступления, название, описание, две цены: покупки и продажи. Некоторые строки были вычеркнуты. Почти везде стояли странные пометки.

Я перелистала с десяток страниц и выяснила, что все пометки делились на четыре типа: «Кол», «Оп», «Ред», «Цен». Где-то были прописаны сразу две, где-то — три. Возле карт виднелись все четыре.

В рот отправился еще кусочек пудинга. Я от избытка чувств помахала в воздухе вилкой и принялась рассуждать.

«Ред» — должно быть, редкое, а ценное — «Цен». А что? Очень даже логично. Тем более, что именно эти две пометки чаще всего шли в паре.

А вот что такое «Кол» и тем более «Оп»? Коллекционная опись? Да нет, это разные слова вроде, с большой буквы каждое. Кол — коллекция? А оп тогда что? Основной предмет? Особый предмет? Отдельный? Тут часть коллекции, а тут отдельные предметы, вне коллекций? Или обмененные предметы. Ну… может быть.

Бог его знает. Других идей пока не было.

Я доела пудинг, сцапала с подноса еще одну конфетку, запила все это половиной бокала вина и поняла, что дико устала. Глаза буквально слипались.

— Все недовольные могут оставить свои претензии при себе! — Сказала я на всякий случай вслух.

А потом улеглась прямо тут, на диванчике, примостив под ухо декоративную подушку, закутавшись в плед и даже не подумав погасить свет. Все заботы и загадки вполне могли подождать до утра.

* * *

Третий день моей новой жизни начался с вопля:

— Наташа, вставай! Вставай! Мы все уронили!

Сонный мозг сперва подумал, что это подружки как обычно шутят. Было время, они мне этот мем чуть не каждое утро озвучивали.

— Глупые шуточки, — буркнула я и попыталась перевернуться.

Кто-то нагло плюхнулся мне на плечо, лицо облизал шершавый язык.

— Вставай, Наташа! — не унимался живой будильник.

Я открыла глаза. Передо мной мельтешили две довольные драконьи рожицы. Версия со зловредными подружками тут же растаяла вместе с остатками сна.

— Боже, что случилось? — выдохнула я.

— Там все упало, — дружно доложили «помощнички».

Глава 8

Где я знакомлюсь с «заботливыми» родственниками и отказываюсь от «выгодного» предложения

Я подпрыгнула на месте и чуть не свалилась с дивана, на котором благополучно проспала всю ночь.

По пути в торговый зал еще успела подумать, что в прежней жизни от такой ночевки у меня бы непременно затекла шея, а после трудовых подвигов, подобных вчерашним, непременно отваливались бы и спина, и руки-ноги. Но юной Наташе Риммель ночевка вне кровати ничуть не навредила. Чувствовала я себя удивительно бодрой, отдохнувшей. Натруженные мышцы ни капли не болели.

Я затормозила на пороге зала, глянула наружу и испуганно зажмурилась. Чур меня. Чур! Здесь будто смерч прошел. В голове промелькнула мысль: «Вовремя я вчера зеркало утащила в спальню. Как знала».

На полу, как два копья после неравной битвы, лежали швабра и веник. На люстре торжественно висели мои панталоны. Коробки со стеллажей живописно раскинулись на полу. И — ах! — милая пастушка рухнула со стеллажа. На мое счастье, угодила она прямехонько в таз с водой, который неведомым образом перенесся из ванной сюда, да еще оказался полнехонек. Лужа и брызги разлетелись метра на три во все стороны.

Я приоткрыла один глаз, осторожно оглядела фантастический «натюрморт», метнулась к тазу и, наплевав на панталоны, выловила для начала статуэтку. Отряхнула от воды, осмотрела на предмет сколов и облегченно выдохнула — цела! Прижала к себе спасенную реликвию и развернулась к притихшей мелюзге.

Ну, обормоты, погодите!

— Как это понимать? — прорычала я. — Что за погром?

От моего рыка дракоши плюхнулись на пол, взгромоздились на ручку швабры, прижались друг к другу и стали похожи на попугайчиков-неразлучников. Такие же маленькие и трогательные. «Такие же нахальные и шумные!» — напомнила я себе, чтобы не потерять ненароком боевой настрой.

— Чего молчим? Кого ждем? Или нечего сказать?

Поганцы переглянулись и загомонили: