Подпольные миллионеры: вся правда о частном бизнесе в СССР - Михаил Козырев

Именно так развивался сюжет с увольнением Юрия Лужкова с должности мэра Москвы. Вслед за «патроном» из городского бизнеса были изгнаны и все близкие ему люди. Именно так произошло и с Марком Шерманом, который в начале 1980-х годов стал жертвой «кадровой революции» и последовавшей после этого «большой чистки» в Кустанайской области. Ну что можно сказать? История имеет свойство повторяться.

Глава VI Шесть цветов советской экономики

Но вернемся к предпринимательству в СССР. Естественно, оно не ограничивалось лишь подпольным производством товаров. Жесткая, зарегулированная и не отвечающая реальным потребностям общества советская плановая экономика создавала множество возможностей для предприимчивых людей. Ведь где есть спрос, там неизбежно появляется и предложение. В результате возникает причудливое сочетание «директивной», плановой экономики с вкраплениями, а иногда и целыми «гнездами» частной. Разные части этой «мозаики» функционируют по-разному и имеют различный статус с точки зрения советского уголовного законодательства.

В этой связи стоит обратиться к творчеству еще одного советского эмигранта, выехавшего из СССР примерно в то же время, что и Земцов.

1

Арон Каценелинбойген. Родился в 1927 году в местечке Изяславль (Центральная Украина), на территории бывшей «черты оседлости». Там, где в Российской империи разрешалось проживать евреям. Его отец, Иосиф Исакович, происходил из видного раввинского рода, готовил себя к религиозной карьере. Естественно, в условиях СССР 30-40-х годов такая карьера была невозможна.

Каценелинбойгены, как и множество евреев из Украины и Белоруссии, подались в Москву. Жили в Ростокино. Тогда это был ближайший пригород Москвы, где жители держали скотину и в основном кормились с огородов. Купили часть хлева, примыкавшего к хозяйскому дому, и превратили его в комнату. Точнее, в каморку площадью около 8 квадратных метров.

Светского образования Иосиф не имел. По-русски писал с трудом. Устроиться на работу ему удалось лишь разносчиком телеграмм. Семья жила очень бедно. Но сын, Арон, старательно учился. В войну эвакуировались в Самарканд. Там Арон поступил в Самаркандский институт народного хозяйства, затем перевелся в Московский государственный экономический институт, который окончил в возрасте 19 лет, в 1946 году.

Работал экономистом на промышленных предприятиях, начал публиковать научные работы по планированию и организации труда. С 1953 года – сотрудник Института экономики РАН СССР. Затем возглавлял отдел в Центральном экономико-математическом институте, был профессором МГУ Каценелинбойген сделал в СССР блестящую карьеру ученого-экономиста. Был знаком и вместе работал с будущим нобелевским лауреатом Леонидом Канторовичем.

Однако в 1973 году, попав в опалу у советских научных боссов, Каценелинбойген эмигрировал. Обосновался в США. Там преподавал в Пенсильванском университете. В 1978 году стал профессором Уортонской школы бизнеса при Пенсильванском университете, одной из лучших в мире бизнес-школ.

Так вот, одной из первых работ, опубликованных Ароном Каценелинбойгеном после выезда из СССР, стала статья «Цветные рынки и советская экономика», в которой анализировалась неформальная часть советской экономики. С тех пор это исследование стало одним из хрестоматийных по проблеме советского экономического подполья. Дополнительный вес ему придает то, что автор – отнюдь не бесстрастный исследователь. Каценелинбойген – непосредственный свидетель и участник многих процессов, проанализированных в работе.

Он хоть и сделал блестящую по советским меркам научную карьеру, но был, что называется, в курсе реалий. В том числе и тех, что касались частного бизнеса в СССР. Начать с того, что дед Арона по материнской линии Герш Фельдман до революции занимался торговлей, держал несколько магазинов. А во времена НЭПа смог развернуться по-настоящему. И хотя в конце 20-х годов его бизнес был ликвидирован, Гершу удалось сохранить часть капитала в виде золотых монет царской чеканки, которые он потом постепенно распродавал.

Отец Арона Каценелинбойгена, оставшийся в Москве, занялся спекуляцией хлебными карточками. Был арестован и провел несколько лет в лагерях. Освободившись, он приехал к семье в Самарканд, где «купил» новый паспорт, изменив год и место рождения. Это давало ему возможность начать новую жизнь без упоминания об аресте. А сыну-вундеркинду – сделать ту самую блестящую научную карьеру.

Впрочем, карьера не помешала Каценелинбойгену иметь многочисленных знакомых, как он сам пишет, из «кругов с «неустойчивым» бизнесом». Один из них – самаркандский приятель Анатолий Рубин. В свои 17 лет это был уже вполне самостоятельный цеховик. Он приобрел ткацкий станок. Снимал под производство комнату и нанял трех работниц. Те круглосуточно, в три смены, выделывали ткань, большой дефицит в военное время. Продукцию Рубин потом сбывал на рынке.

Так что о теневой советской экономике Каценелинбойген писал не только как экономист-теоретик, но и как человек, близко знакомый с практической стороной вопроса. И в его трактовке теневые экономические отношения в СССР вовсе не выглядят как аномалия. Наоборот, это один из системных компонентов советского экономического уклада. Анализируя советский опыт, Каценелинбойген приходит к выводу – несмотря на все потуги властей, плановая социалистическая система просто не может существовать без элементов рынка, а значит, и без частной инициативы, предпринимательства как ее фундаментальной основы.

2

В подтверждение своих взглядов вчерашний советский экономист привел развернутое и стройно систематизированное описание «рыночной» части советской экономики. Он исходил из существования трех видов рынков – легальных, полулегальных и нелегальных. Каждый из них делится в свою очередь на подвиды, различающиеся степенью легальности и субъектами, участвующими в рыночном взаимодействии.

Для большей наглядности Каценелинбойген дал рынкам названия по цветам, отражающим отношение властей к их существованию. Официальный, легальный рынок получил название «Красный», полностью нелегальный – «Черный».

Цветные рынки советской экономики по Арону Каценелинбойгену

Источник: А. Каценелинбойген. Советская политика и экономика (книга третья) / Published by Ghalidze Publications Benson. Vermont, 1988

Легальные рынки . Если упрощать, то «красным» рынком Каценелинбойген называет систему розничной государственной торговли. Здесь степень частной инициативы стремится к нулю.

«Розовым» рынком исследователь называет продажу товаров через систему комиссионных магазинов и скупок. Здесь, в отличие от государственной торговли, уже имеют место следы предпринимательской активности – ведь ассортимент и цены в этой системе формирует не государство, а граждане.

«Люди, живущие в СССР, как и вообще Homo Sapiens, способны ошибаться. Они могут ошибаться при покупке тех или иных вещей. Неудачность покупки часто может обнаружиться после того, как вещь несколько раз использовалась. Поскольку возврат магазину купленных вещей часто невозможен, то покупатель может исправить ошибку, лишь продав неудачно купленный товар лицам, которые в нем нуждаются», – пишет Каценелинбойген. Иными словами, в любом обществе, где развито потребление товаров серийного производства, неизбежно возникновение вторичного рынка этих товаров.

Советское государство стремилось этот рынок контролировать. В этом и была причина создания комиссионок. Одежда, мебель, книги и прочее граждане должны были продавать друг другу при посредничестве государственных структур. Число комиссионных магазинов было сравнительно невелико – в Москве, к примеру, их было несколько десятков. Комиссионная наценка на товары составляла порядка 7 % от цены продажи. Таким образом покрывались расходы на содержание торговой сети. И это казалось справедливым. Не то что барыги, которые взвинчивали цены на перепродаже в несколько раз.

При этом комиссионные магазины были полностью застрахованы от потерь, могущих возникнуть из-за нереализуемости товара. Выражаясь современным языком, они лишь брали товары на реализацию – деньги за сданную на комиссию вещь выдавались через несколько дней после ее продажи. Для того чтобы предотвратить попадание в систему комиссионок ворованных вещей и товаров, производимых частным образом, сдаваемые вещи регистрировались на основе предъявляемого паспорта.

При чем здесь предпринимательство? В отличие от обычной сети государственных магазинов, в комиссионках цены назначались работниками самого магазина. Цены могли сколь угодно быстро снижаться, если на переданный на комиссию товар не находилось спроса. Разумеется, снижение цен магазин проводил после согласования с лицом, продающим товар.