Колыбельная для собаки - Лидия Капленкова

позади меня. Тушка не помещается, я должна сдвинуться на самый край.

Сижу и думаю, а точно ли я – любимая хозяйка? Ничего не путаю?

«Собачья» жизнь кошки Мурки

Двенадцать лет назад родился котёнок. У породистой мамы и неизвестного уличного подлеца. Получилась полосатая кошка Мурка, и за счёт благородных генов крупнее обычных представительниц рода.

Вырастила котейку овчарка Тигра. Десять лет прожили вместе, и кошка обезумела от горя, когда собака ушла за Радугу.

Взамен появилось мелкое и наглое существо – щенок овчарки по имени Кейси. Который дёргал почтенную даму, охотился, приглашал поиграть.

Мурка хотела покоя. Отбивалась от чёрной морды, рычала, кусалась, пряталась. Противник рос, и вдруг однажды кошка поняла, что это тоже – собака. Сменила гнев на милость, начала подкатываться под шерстяной бочок.

С целью поспать в тепле, подремать рядом, расслабиться. Глупая Кейси затевала возню.

Житья не давала почтенной даме – лапой прижимала, вылизывала, дёргала по пустякам. Кошка орала, отбивалась и всё равно не оставляла надежды образумить бестолковое животное, внешне похожее на ушедшего друга. Лежала на Кейсином матрасике, думы думала.

Со временем неразумное животное несколько поумнело. Перестало круглосуточно гонять кошку, требовать сиюминутных развлечений.

Мурка подбиралась всё ближе к цели – шерстяному боку.

Особенно сплотились звери во время ремонта, когда мир рушился на глазах. Вместе отстаивали поруганную территорию, громоздились среди обоев.

И всё равно собака кошечку терроризирует. Приходит домой с прогулки, первым делом кидается смотреть, где Мурка. Носом тычет, вылизывает. Почтенная дама любит забраться под одеяло, в клубок свернуться.

Кейси её из убежища выковыривает.

Казалось бы, кошка должна избегать контактов, что и положено хищнице по природе.

Нет, Мурка сама лезет к собаке.

Кейси укладывается на диван – и кошка сразу рядом оказывается.

А вчера ночью я увидела замечательную картину. Матрасиков у Кейси – два. Один в середине комнаты, маленький, где собака щенком обитала. А второй сшили позже, это основное место, находится за диваном и под окном. Используется ночью или во время глубокого сна. Нора, в общем.

И в этой норе оказалась гостья.

Пока я быстренько включала свет и хваталась за телефон, Кейси перевернулась в любимую позу – лапами кверху.

Кошка не сдвинулась с места. Когда я ложилась спать, картина не поменялась.

У Мурки опять есть собака. Пусть не Тигра, с которой спали чуть ли не обнимку, но лучше Кейси, чем ничего. Кошка привыкла к «собачьей» жизни, менять её, судя по всему, не собирается.

Сейчас Мурке 12,5 лет, а Кейси – 2 года.

Кейси – наглая собачья морда и хозяйский диван

Перед носом лежал мяч на верёвке. Первое, что я увидела, продрав глаза – собачью игрушку. На постели, возле подушки, с утра пораньше и во всей красе.

Владелица «имущества», Кейси, дрыхла на матрасике рядом с диваном.

А с диваном у нас отношения сложные. Всех предыдущих собак в детстве отучали лезть на хозяйское ложе. За несколько дней и пару шлепков науку крепко вбивали в головы. С возрастом запреты принимали размытые очертания, но со щенками не церемонились.

Пока не нарвались на Кейсиньку.

Именно в борьбе за диван мы впервые увидели, кого приобрели. В шкуре овчарёнка таилась весьма наглая и своевольная особа, которая в 2,5 месяца возомнила себя пупом Земли, действуя по принципу «вижу цель, не вижу преград». Как раз в это время Кейси доросла до покорения вершин и для начала – возвышенного места вожака.

Сложностей я не ожидала. Привычно объяснила щенку закон и право, а так же – кто в доме хозяин. И не на ту нарвалась. Все руки оттягала, стаскивая строптивицу на пол.

Напрашивалось сравнение – «я её в – дверь, она в окно». Перпетуум-мобиле, вечный двигатель.

Психанула, наконец, схватила щенка за шкирку, отбросила на место. Кейси взвизгнула, шлёпнулась, вскочила – и полезла на диван.

Я легла сама, чтобы некуда было карабкаться. Кейсинька забежала с другой стороны.

Вечером законы объяснял муж и с тем же результатом.

Борьба продолжалась недели две против обычных нескольких дней. Подозреваю, что победа осталась бы не за нами.

И вдруг щенуля заболела. Тяжело, с капельницами – ротавирус. Молились всем богам, чтобы выздоровела, в свою постель уложили. После этого ни о каких запретах речь не шла.

Наконец, Кейси поправилась и неожиданно выяснилось, что не очень-то и нужен этот ваш диван. Похоже, дело было в принципе – хочу! А когда разрешили, могу лежать, могу не лежать и вообще, на матрасике собственном удобней и никто не толкается.

Прежняя овчарка, Тигра, всю жизнь провела на хозяйском ложе, спала со мной и мужем. Думали, что и с Кейси теперь так же получится.

Оказалось, нет. С диваном у нас отношения заковыристые. Собака приходит исключительно по своему желанию. Когда мне вздумается потискать животинку, почесать брюшко и чтобы рядом разлеглась – хоть раззовись. Я зря сотрясаю воздух. Собака смотрит мимо меня, вперив глаза в пространство.

Зато при малейшем недомогании, например, когда лапу повредила, Кейси сразу втиснулась между мной и мужем. И не ушла, пока не выздоровела.

Если вдруг нахалюга решила прилечь на диван, сдвигаться она не собирается. Для нас это странно, потому что Тигре достаточно было сказать «встань» или «слезь». Кейси вжимается намертво, слов не слышит.

Чтобы не «потеряла берега» окончательно, стаскиваем строптивицу за лапы.

А с месяц назад появилась у нас новая фишка. Кейси сейчас 2,5 года. Что спровоцировало неологизм – не знаю.

Картина выглядит следующим образом – ночь на дворе. Овчарка спит на матрасике лапами кверху, похрапывает. Ровно до тех пор, пока я не выключаю компьютер и не направляюсь к своему спальному месту.

Собака подпрыгивает (сна не в одном глазу) и быстро шлёпается на подушку поперёк меня. С видом победителя и «вас здесь не стояло».

Рядом – свободная подушка мужа, ложись-не хочу.

И не хочу. Занять надо именно моё место, вжаться в эту несчастную подушку, превратить в блин, свернуться на ней в клубок и на вопли хозяйки не реагировать.

Для какой цели, я не знаю. Сказать, что Кейси борется за лидерство – нет, нормальная послушная собака. Наглые замашки оставили в прошлом. Причём, вид победителя очень быстро меняет на «не виноватая я». Сдвигаться отказывается.

А мне что делать? Сбочку пристраиваться? Позволить собаке качать права?

Не хочет миром, будет силой. Я поднатуживаюсь, толкаю преграду (она упирается) и спихиваю с подушки. Быстро занимаю своё место, строптивица растягивается рядом с весьма довольным видом.

А почему сразу рядом нельзя было улечься? И самое подозрительное, что Кейси не стремится спать на диване, поваляется и уходит на свой матрасик. Оставляя меня гадать, что это было.

Сегодня с утра мой нос упирался в странную штуковину. Я продрала глаза, сфокусировала на предмете.

Спросонья соображаю плохо, и голубой шар возле подушки не вписывался в привычную реальность. Окружающий мир проявлялся частями прежде, чем сложился в цельную картину.

Перед моим носом на хозяйской постели притулился мяч на верёвке. Владелица дрыхла на своём матрасе рядом с диваном.

Тигра всегда спала с игрушкой. Затаскивала нам в постель мишек-зайчиков, а самое приятное – пищалки. Чтобы хозяева подпрыгнули, на другой бок переворачиваясь.

Кейси сразу не додумалась. Видимо, потому что не рассматривала хозяйское ложе в качестве основного спального места. Гостевой домик, в который совершенно незачем переносить свои богатства.

Сейчас у собаки в голове что-то щёлкнуло. Вдруг приспичило «застолбить» резервное жильё – диван. Чтобы раскладываться не там, где от меня или мужа осталось место, а единовластной королевишной. И с чувством глубокого удовлетворения сползти на свой матрас.

Для этого она прыгает на мою подушку, в мечтах представляя, что права у нас одинаковые, диван – всеобщая собственность, кто первым встал, того и тапки.

Столкнули – это другой вопрос, но собака всё равно была первой.

А взамен себя оставляет игрушку, чтобы знали и помнили – собака здесь, и в любой момент может вернуться за своим добром.

Кейси вполне прилично воспитана. Не идеально дрессирована, но слушается нормально и проблем не доставляет. По сравнению с Тигрой – намного спокойней.

А внутри осталась наглой собачьей мордой.