Знаковые моменты - Александр Соловьев

Уже через несколько дней после возвращения в Москву (они ушли на подавление бунта) Петр подписал два важных указа. Первый предписывал брить бороды и носить одежду европейского образца, положив тем самым начало широкому импорту европейского ширпотреба в Россию. Во втором же говорилось о начале денежной реформы, которая, как это бывает почти всегда, носила прежде всего конфискационный характер. Завоевание выхода к морю, перевооружение армии, создание мощного флота, постройка каналов, гаваней, верфей, заводов – словом, создание всего того, что уже существовало в европейских странах, требовало поиска новых источников пополнения казны. Решению проблемы и способствовало снижение веса копейки с 0,38 до 0,28 грамма, высвободившее серебро для других целей.

Но почему именно до 0,28 грамма? А потому что теперь 100 копеек соответствовали по содержанию серебра талеру, в те времена занимавшему то же место, что сегодня доллар – ключевая валюта в международной торговле. Но не только талеру. Еще и будущему рублю, который начали чеканить в 1704 году первоначально так же, как и во времена Алексея Михайловича. Но обратите внимание, как легко Петр избежал той ошибки, которую допустил его отец, не ставший снижать вес копейки. Поэтому петровский рубль рынок с удовольствием принял по номиналу – 100 копеек. Для утверждения еще и десятичного принципа счета нужна была самая малость – указ о запрещении упоминать алтыны и денги при обозначении цен, который, как уже говорилось, появился в 1721 году.

Шальные деньги

Изложенная выше хроника событий практически не оставляет сомнений в том, что Петр очень последовательно шел к цели – созданию стройной, согласующейся с требованиями математики денежной системы. Кажется, что уже в 1698 году ему были совершенно ясны ее будущие контуры, что уже тогда он наметил более или менее четкий план предстоящих действий. Однако это вряд ли соответствовало действительности. По меткому выражению одного историка, при проведении реформ Петр попал «в положение предпринимателя, принужденного тратиться далеко не в размере доходов его предприятия, когда ему приходилось метаться из стороны в сторону, чтобы только как-нибудь достать денег на ближайшие нужды, только как-нибудь оплатить расходы текущего дня, о завтрашнем дне представляя себе думать завтра». Это прекрасно видно на примере налоговой политики Петра (ей, кстати, тоже исполнилось ровно 310 лет).

В наследство от предшественников он получил не то что отсталую – явно захудалую в экономическом отношении страну. Однако если до Петра казна сводила роспись приходов и расходов с небольшим, но все же плюсом, то при нем хронический бюджетный дефицит стал обычным явлением. При этом в отличие, скажем, от нынешнего правительства у него не было даже надежды на получение иностранных кредитов. Известно, что Петр обращался с подобными просьбами к нескольким европейским монархам. Но даже после победы под Полтавой, которая резко повысила авторитет России, – без успеха. Пришлось выжать все без остатка из внутренних источников. В частности, использовать старый добрый прием – повысить (в среднем в два раза) налоговые ставки и увеличить число самих налогов. Появились сборы с рыбной ловли, бань, постоялых дворов, пчельников, дубовых колод для изготовления гробов и т. п. Причем некоторые из них за невозможностью собрать тут же отменяли.

То же самое происходило и при реформировании денежной системы. Вводились, но вскоре исчезали новые номиналы, снижался, а затем повышался вес монет, постоянно менялось их оформление. А как объяснить появление не имевшей каких-либо прообразов в истории денежной системы России монеты с названием «десять денег»? Ее сразу же можно было окрестить пятью копейками (но это случилось лишь в 1723 году) или на худой конец полгривенником по аналогии с полтиной (50 копеек) и полуполтинником (25 копеек).

Наконец, на то, что можно было сделать за несколько лет, Петру – это при его-то стремлении получить все и сразу, а не по частям и в рассрочку – понадобилось почти три десятилетия (реформой денежной системы он занимался до последних дней жизни). Это можно объяснить лишь тем, что в действительности никакого четкого плана преобразования денежного хозяйства у него не было с самого начала. Все делалось без просчета даже на год вперед. К примеру, только по счастливой случайности в начале XVIII века Россия избежала инфляции, аналогичной французской. В 1717 году Петр ездил во Францию, где в это время в самом разгаре был эксперимент Джона Ло по введению ассигнаций. Есть свидетельства, что царь приглашал Ло в Россию для передачи опыта по введению бумажных денег. Тот, к счастью, отказался. К счастью – потому что уже через полтора года из-за неумеренного выпуска ассигнаций во Франции творилось примерно то, что не так давно случилось в России.

Но так или иначе результат денежных блужданий Петра оказался потрясающим: именно в России впервые утвердился десятичный принцип денежного счета, который лишь спустя несколько десятилетий начали заимствовать другие страны.

Новые деньги

Рубль и копейка, соотносящиеся как сто к одному, определяют денежную систему России и сегодня. Но так ли удобна ее десятичная основа? Ведь это условность, к которой легко привыкнуть, но так же легко от нее и отвыкнуть. Никто, наверное, не будет оспаривать удобство деления суток на 24 часа, часа на 60 минут, а минуты на 60 секунд (эдакого сочетания дуодецимальной и сексагезимальной систем). Но почему бы для удобства не разделить час на 100 минут?

Примерно так в самом начале XX века и рассуждал некто Гартц, предлагая скорректировать десятичный принцип денежной системы России. По его мнению, наиболее удобно использование монет достоинством 1, 2,4, 8, 16, 32, 64 копейки и 1 рубль. Это, конечно, не революция, но выглядит все равно странно. Однако ученый убедительно обосновывал свою точку зрения. Не вдаваясь в детали, отметим лишь, что он приводил чрезвычайно стройные математические выкладки и доказывал, что переход к его системе номиналов заметно облегчит расчеты и, что самое главное, чисто психологически помешает торговцам прибегать к такому нехитрому способу повышения цен, как их округление. Хорошо это или плохо, но проект лег под сукно. Навечно ли?

Иван Сборов

Телеграмма ценой в Аляску

Телеграфиста – забитое, унылое существо в пенсне – мы представляем себе по рассказам Чехова или по старым советским фильмам про гражданскую войну, когда красный командир или белый генерал тычет телеграфисту в нос маузером и велит ему отправить оскорбительную депешу врагу. Между тем телеграф и телеграфисты сыграли в истории России гораздо более важную роль, чем принято считать. И мало кто знает, что благодаря одному телеграфисту мы лишились Аляски.

Телеграфные новости опережали курьерские поезда

Западный союз судьи и шерифа

В 1832 году Сэмюэль Морзе изобрел телеграф. В 1837 году американский конгресс одобрил выделение $35 тыс. (около $500 тыс. в сегодняшнем масштабе цен) на строительство экспериментальной телеграфной линии на западе страны, между Вашингтоном и Балтимором.

Сначала Морзе хотел сделать подземную линию изолированного провода, но на первые несколько миль было истрачено почти $20 тыс. Тогда решили подвешивать оголенные провода на столбах, используя в качестве изолятора горлышки от бутылок: дешево и технологично. Прокладка линии Вашингтон – Балтимор завершилась в срок. Как раз в это время в Балтиморе собрался съезд партии вигов по выдвижению кандидата в президенты.

В Вашингтоне Сэма Морзе попросили установить аппарат прямо в зале Верховного суда в Капитолии, чтобы узнавать обо всех событиях, происходящих на съезде «в режиме онлайн». Посыльные, спешившие со срочными сообщениями, с удивлением обнаруживали, что телеграфные новости опережали курьерские поезда.

В 1845 году Морзе нанимает бывшего начальника почты Амоса Кендала, который за пару месяцев привлекает группу инвесторов. Собрав первые $15 тыс., партнеры организуют частную акционерную компанию Magnetic Telegraph. Весной 1846 года Magnetic Telegraph завершает строительство первой в мире коммерческой линии между Нью-Йорком и Вашингтоном. Морзе начинает продавать лицензии всем желающим, и телеграфные компании растут как грибы.

К середине XIX столетия в Америке работало уже больше пятидесяти телеграфных компаний. Появляются альтернативные технологии, одна из них, изобретенная Роялом Хаусом, печатает сообщения буквами. В результате возникла ситуация, знакомая по современному рынку мобильной связи: борьба стандартов. Несовместимость стандартов породила массу судебных исков и недоверие к телеграфу в целом.

В 1851 году произошла историческая встреча двух служителей закона: шерифа округа Монро Хирама Сибли и судьи Сэмуэля Селдена, владельца одного из телеграфных патентов. В том же году они создают компанию New York and Mississipi Valley Printing Telegraph Company, позже переименованную в Western Union Telegraph Company.