Последний удар сердца - Кирилл Казанцев

Юля напряглась.

— Вы считаете меня сумасшедшей?

— Абсолютно нет, — улыбнулась адвокат. — Дело в том, что и мне многое кажется странным в обстоятельствах его гибели.

И Обухова толково, как всякий хороший юрист, выложила все свои сомнения. Начала с абсолютно шитого белыми нитками обвинения в хранении детской порнографии на нетбуке. Последней точкой в ее списке было то, что капитан внутренней службы СИЗО, где ожидал этапа Илья, «имел неформальные связи с очень высокопоставленными чинами из ФСИН, замешанными в масштабном преступлении». Именно так обтекаемо пока и выразилась Наталья. Она еще не решила, стоит ли посвящать Юлю в подробности дела.

— В таком случае просматриваются два варианта, — подытожила Обухова. — Илью или же убрали, поскольку он знал слишком много. Или же он понадобился кому-то на свободе.

— Он ничего особенного не знал. Он жив. Вы хотите его найти?! — воскликнула Юля.

— Кое-что я уже делаю, — уклонилась от прямого ответа Наталья.

— Я хотела бы вам помочь, — подалась к Обуховой Юля Прудникова. — Мой Юра очень талантливый компьютерщик. Он многое может сделать. К любой камере наблюдения подключиться, взломать любую систему компьютерной защиты. Войти в базу данных, вскрыть переписку.

— Я подумаю, — пообещала Наталья.

На дачном проезде появился грибник. Высокий мужчина шел с плетеной корзинкой в руке, в накинутой плащ-палатке. Капюшон закрывал лицо. Он немного постоял на краю поля, вглядываясь в воздушного змея, глянул на дачу, а затем свернул к лесу.

Прудникова приложила руку к сердцу, а затем сорвалась с места.

— Вы куда? — бросила ей вдогонку Наталья.

— Я сейчас вернусь, — Юля уже сбегала с крыльца.

Фигура в плащ-палатке уже мелькала среди деревьев.

— Погодите! — крикнула девушка.

Грибник не обернулся, ускорил шаг.

— Подождите же! — Юля, выбиваясь из сил, бежала.

А вот грибнику удавалось уходить от нее быстрым шагом. Перед густыми зарослями мужчина еще раз обернулся, как показалось Юле, неопределенно махнул ей рукой, будто прощался, а затем, пригнувшись, исчез в густых зарослях.

Прудникова раздвинула руками ветви, вгляделась в сумрак лесной чащи. Вдали затихал хруст веток.

Подоспевшая Наталья тронула Юлю за плечо.

— С вами все в порядке?

— Это был он, — прошептала Юля.

— Если человек не хочет, чтобы его нашли, сделать это очень трудно.

14

Борис Аркадьевич вошел в квартиру бесцеремонно. Без звонка открыл дверь своим ключом.

— Трудно было позвонить по мобильному? — не слишком довольно проговорил Илья, выйдя из комнаты в прихожую. — Я мог и отойти. Уговора не было дома безвылазно сидеть да вас ждать.

Борис Аркадьевич несколько надменно улыбнулся, давая подобной улыбкой понять, что ему наверняка известно, дома ли Прудников или куда-то ушел.

— Во-первых, здравствуйте, — продолжая улыбаться, произнес Борис Аркадьевич.

— Проходите, раз пришли, — Илья отступил в сторону, пропуская то ли гостя, то ли хозяина своей временной квартиры.

Визитер сел к журнальному столику, по своей странной привычке тут же перешел на «ты»:

— Отлично сработал, — подмигнул он биатлонисту-снайперу.

— Я, за что ни берусь, делаю это основательно, — ответил Илья. — А чего не умею делать, то — побоку.

— Не прибедняйся, — хмыкнул Борис Аркадьевич. — Доказал свою полезность делу, смело смотри в глаза. Вот тебе гонорар за работу.

Он положил на стол конверт. Не слишком пухлый, но и не тощий. Прудников к нему пока не притрагивался.

— За два заказа? Но это так, уточнение. О деньгах мы не договаривались, — сухо заметил он.

— Ну и что? — пожал плечами куратор киллера. — Любая работа должна оплачиваться.

— Я соглашался отработать то, что вы из тюрьмы меня вытащили. Долг я отдал. Или это только часть долга?

— Тюрьма, зона — дело прошлое. К тому же преодолеть тюремные стены — еще не значит оказаться на свободе. Мне нужен не просто послушный исполнитель, а человек, который не подведет. Я же знаю, о чем ты думаешь.

— Ну и… — прищурился Прудников.

— Во-первых, ты опасаешься, что сделаешь еще несколько удачных выстрелов и станешь ненужным. Мол, уберут тебя самого без пыли и шума.

— Есть такое, — согласился Илья.

— А во-вторых, в свете предыдущего, ты склоняешься к мысли, что неплохо бы было меня, твоего куратора, прикончить еще раньше да рвануть на все четыре стороны.

— И такое есть, — согласился Илья. — Все логично.

— Ты хочешь жить, и я хочу. Закон природы, — Борис Аркадьевич забарабанил пальцами по краю стола, а затем щелчком двинул конверт к Прудникову. — Мы в одной связке. Решат убрать киллера, уберут и куратора. Вы бизнесом раньше занимались? — почему-то вновь перешел на «вы» куратор.

— Думаю, вы знаете, что — нет. Не мой профиль.

— Тогда проведу небольшой «ликбез», чтобы вы поняли ход моих мыслей и сами стали думать в правильном русле. Большинство людей ошибочно думает, что им платят за сделанную работу или поставленный товар, услугу.

— А за что же тогда? — выказал хоть какую-то заинтересованность Илья.

— Форменное заблуждение, которое абсолютно не соответствует истине. В бизнесе существует золотое правило — платить только за перспективу. Если настоящий бизнесмен уверен, что человек ему никогда больше не понадобится, то зачем он станет ему платить? Я вас спрашиваю?

— Сталкивался и с таким скотским рассуждением, — криво усмехнулся Илья, глядя собеседнику в глаза.

Но того это не смутило.

— Может, оно и скотское, но правильное, а потому — верное. Повторюсь, платят только за перспективу. Так что берите деньги и не выеживайтесь. Если наше сотрудничество пройдет без эксцессов и проблем, то через некоторое время мы отпустим вас с миром на все четыре стороны со всеми вашими сбережениями.

Илья поднял конверт, беспечно перебросил его на тумбочку.

— Слушаю вас.

— Есть очередной заказ.

Конечно же, Борис Аркадьевич не стал посвящать Илью в детали, не стал говорить, каким образом удалось узнать, что Лаша Лацужба объявился в Москве и где он появляется. А вот причина, по которой кавказец стал очередной целью для Прудникова, была озвучена вполне близко к правде.

— …он наркотиками серьезно занимается. А у тебя сынишка растет. Ты же не хочешь, чтобы он стал наркоманом?

— Значит, убрать и его? — поднял брови Илья, ожидая услышать утвердительный ответ, иначе зачем еще может понадобиться снайпер.

— Не так просто, как в прошлый раз, — усмехнулся Борис Аркадьевич. — Дело в том, что…

15

Сисястая Машка Пономарева жила в старом довоенном доме в районе метро «Авиамоторная». Раньше здесь была двухкомнатная коммуналка. Но после рождения Машки ее родители, договорившись с соседями, сумели перепланировать квартиру. Разгородив просторную прихожую, они сделали еще одну кухню и санузел. Вот так и получились две отдельные квартирки. Машке теперь большего и не надо было. Жила она одна. Если иногда и появлялся на ее горизонте жених с серьезными намерениями, то о квартире для будущей совместной жизни должен был позаботиться он сам. Еще не хватало красивой, сексуальной, молодой женщине жильем его обеспечивать.

Есть мужики, которые не пропустят мимо ни одной юбки, а вот Машка не пропускала ни одних штанов. Любой ценой ей нужно было обратить на себя внимание, дать определенные авансы. Бывших любовников никогда далеко от себя не отпускала, в любой момент могла возобновить прерванные отношения, так, словно они и не расставались. При этом иногда Машка позволяла себе сойтись с кем-нибудь близко, и тогда она начинала демонстрировать соблазненного мужчину как серьезного и перспективного партнера. Но длилось такое недолго, лишь бы подзадорить бывших ухажеров. Для Пономаревой главным в мужчинах было желание и умение выполнять ее прихоти.

Однако в случае с Лашей Лацужба все произошло не по обкатанной ранее схеме, а иначе. Бабским стервозным чутьем Машка прочувствовала, что Лаша — человек, способный поднять серьезные деньги, хотя он и не мог похвалиться большим состоянием. Бывает такое чутье. Так официант профессиональным взглядом всегда определит посетителя, который не в состоянии оплатить заказ или же, наоборот, может выложить большие деньги. Нужно было только как следует обработать Лашу. Что Машка успешно и сделала. Где надо, задницей перед ним повертела, где следует, сиськами потрясла, где хватило и пары «волшебных» слов. А уж в постели Машка умела вытворять такое, что мужик, однажды переспавший с ней, вспоминал об этом событии всю жизнь, и при малейшей возможности стремился вновь оказаться с ней в одной кровати.

Горячий Лацужба и растаял, теперь из него можно было вить веревки. К тому же Машка, как женщина мудрая, не лезла в его жизнь, не пыталась полностью занять и контролировать его личное пространство. Вроде и не держала его рядом с собой, но и не прогоняла. А мужчины — народ примитивный, им главное — поверить, что это они, а не за них все решают…