Брошенные тела - Джеффри Дивер

— Что?! Так она все-таки выбралась из воды? Б…! Где ты ее увидел?

— В том, другом доме. Номер два.

— Не померещилось? Ты уверен?

— Видел ее в окне. Ясно, как среди бела дня.

— Я и дома-то уже не вижу.

— Попалась прогалина в лесу. Она, наверное, заметила, что мы уезжаем, и встала во весь рост. Подумала, будто мы уже далеко. Тут она дала маху, скажу я тебе.

— Они обе там?

— Не знаю. Я видел только полицейскую. — Он ненадолго примолк, потом продолжил: — Даже не соображу, что нам делать. Мы вроде нормально едем с этим задним колесом.

— Да, пока оно держится, — кивнул Льюис.

— Значит, минут через десять будем на шоссе. Мне просто не терпится убраться отсюда к чертовой матери.

— Аминь.

— Правда, в таком случае мы упустим шанс кое с кем посчитаться. Боже милосердный! Пуля той телки прошла дюймах в шести от моей башки. Я ведь не умею уклоняться, как ты.

— Тоже верно, — согласился Льюис, обдумывая ситуацию, но невольно улыбнувшись при упоминании о своей ловкости.

— Да и неплохо бы окончательно здесь со всем разобраться, чтобы не пришлось ни о чем беспокоиться потом. Ей к тому же известно мое имя. — Харт пожал плечами. — Но не знаю… Ты сам-то как считаешь? Покончить с ней или ну ее?

Пауза. Потом Льюис, все еще пребывая в задумчивости, слегка отпустил педаль газа.

— Покончить! Конечно! И с этой Мишель, если она тоже там… Отделать ее как бог черепаху, вот чего я на самом деле больше всего хочу, приятель.

— Хорошо, так давай это сделаем, — сказал Харт. Он снова оглядел окружавшую их местность и показал в сторону въезда к дому номер один. — Выключай фары и заезжай туда. Мы вернемся назад. А она даже ничего не заподозрит.

Льюис ухмыльнулся.

— И все-таки — месть. Сукин ты сын, Харт! Я знал, что ты захочешь отомстить.

На самом деле в окне дома номер два Харт никого не видел. Собственно, как и Льюис, он к тому моменту не мог видеть и самого дома. Но инстинкт подсказывал ему, что помощница шерифа там. Он знал, что она выжила при крушении машины, заметил следы, ведущие от озера. Она, конечно же, направилась к ближайшему укрытию, какое только могла найти, а это был второй дом по Лейк-Вью, сделал он вывод. Но этой информацией он с Льюисом не поделился. За последнюю пару часов он чутко улавливал настроение напарника и понимал, что тот ни за что здесь не задержится. Все, чего хотел Льюис, это поскорее вернуться в Милуоки. Он много разглагольствовал о том, что потом можно разыскать обеих женщин и разделаться с ними. Но Харт понимал: этим словам грош цена. Ему будет лень с этим возиться, и он выбросит это из головы, пока в один прекрасный день за ним не придут. Начни Харт настаивать, чтобы они остались здесь и разыскали женщин немедленно, Льюис уперся бы рогом и полез спорить до драки.

Харту же в этот вечер еще один противник был совсем ни к чему.

Однако после того эпизода во дворе дома Фельдманов, когда Льюис украдкой протер горлышко бутылки, Харт раскусил характер парня и понял, что есть шанс сыграть на его болезненном самолюбии и неуверенности в себе. Потому-то он и рассыпался в похвалах по поводу его искусной стрельбы и повел разговор так, чтобы решение расправиться с полицейской Льюис считал своим собственным.

У Харта было прозвище Умелец. Вообще-то оно относилось в основном к его хобби — он любил мастерить мебель и резать по дереву, — однако чаще всего его так называли все-таки применительно к профессии, той самой, что и привела их в этот вечер на берег озера Мондак. А важнейшим правилом дня любого мастера-умельца является искусное владение своим инструментом: как сделанным из металла, так и человеческим, каковым в данном случае был Льюис.

Нет. Харт вовсе не собирался возвращаться в город, не убив предварительно тех двух женщин, пусть даже на это уйдет вся ночь. А то и следующий день. Его бы не остановило присутствие многочисленных полицейских и спасателей, которые наверняка понаедут сюда завтра.

Да, он хотел прикончить Мишель, но приоритетом для него оставалась женщина-полицейский. Именно ее абсолютно необходимо было ликвидировать. Она представляла собой настоящую угрозу. Харт не мог избавиться от воспоминания. Как она стояла у своей машины. Стояла во весь рост и поджидала его. И это выражение на ее лице — проблеск самодовольного «попался!» — хотя ему могло только показаться, но он в это не верил. Она вела себя как охотник, только и ждущий нужного момента, чтобы спустить курок. Как сделал бы и сам Харт.

Только мгновенная реакция и быстрое падение на землю спасли ему жизнь. Впрочем, стреляла она, держа пистолет одной рукой, разумно не выпуская из другой ключей от машины. Пуля промчалась мимо его уха с хлопком, а не свистом, как это изображают в кино. Харт понимал, что в тот момент был ближе к смерти, чем когда, подкравшись сзади, в него стреляла Мишель.

Льюис вел «форд» по подъездной дорожке к дому номер один по Лейк-Вью. По указанию Харта он остановил машину среди кустов позади здания. Здесь она была хорошо укрыта от посторонних глаз густой растительностью. Они выбрались наружу и прошли ярдов двадцать на запад, к лесу, а затем взяли севернее, двигаясь параллельно проселку, чтобы как можно быстрее подойти к дому номер два.

Харт вел за собой Льюиса, тщательно обходя кучи шуршащих листьев и стараясь как можно дольше оставаться в лесной чаще.

Внезапно у себя за спинами они услышали хруст веток.

Оба резко повернулись. Льюис нервно вскинул ружье. Но напугал их не человек. Это снова был какой-то зверек, тот же, что и раньше, или просто похожий. «Собака или койот, — подумал Харт. — А может, и волк. Водятся волки в штате Висконсин?»

Зверь держался от них на приличной дистанции. Харт не чувствовал никакой опасности, кроме шума, который могли услышать в доме.

Затем животное исчезло.

Харт и Льюис остановились и какое-то время разглядывали особняк. Никакого движения в нем заметно не было. Харту померещилось, будто он слышит чей-то разговор, но он тут же понял, что это всего лишь шелест листьев в верхушках деревьев, колеблемых ветром, — звук действительно напоминал ворчливый человеческий голос.

Ни света, ни какого-либо шевеления внутри дома.

Неужели он ошибся, предположив, что коп направится именно сюда?

Но потом он скосил взгляд на Льюиса и похлопал его по руке. Тонкая струйка поднималась из узкого дымохода отопительной системы дома, расположенного вплотную к большой каминной трубе. Льюис расплылся в улыбке. Они осторожно подобрались ближе к зданию под укрытием многочисленных ягодных кустов, заросли которых протянулись от опушки леса почти до заднего крыльца. Харт нес свой пистолет, держа указательный палец не на спусковом крючке, а вытянутым вдоль ствола. Нес он его расслабленно, у бедра. Пальцы Льюиса, напротив, напряженно вцепились в ружье. У черного хода они остановились, заметив, что стекло двери разбито. Харт указал на крыльцо у них под ногами. Там отчетливо виднелись отпечатки обуви двух разных размеров, но, несомненно, женской.

Льюис поднял вверх большой палец, переложил дробовик на согнутую в локте левую руку, а правую просунул в проем разбитого стекла и, отодвинув задвижку, распахнул дверь.

Харт придержал его за руку и тихо прошептал:

— Помни, что, по крайней мере, одна их них вооружена и они могут быть готовы к нашему появлению.

Льюис выдал очередную свою фирменную усмешку, демонстрируя полное пренебрежение к противнику. Но Харт бросил на него сердитый взгляд, и парень смиренно кивнул:

— О'кей.

— И не включай фонарик.

Еще один кивок.

После этого с оружием на изготовку они вошли в дом.

Луна заглядывала сквозь большие окна, давая немного света почти по всему первому этажу. Они быстро обыскали его. В кухне Харт указал на ящики в столах. С полдюжины были выдвинуты. Не укрылось от него и то, что в деревянном блоке для ножей несколько ячеек пустовало.

И тут Харт что-то уловил. Он поднял руку и нахмурился. Вслушался еще раз, склонив голову набок.

Да, это голоса. Голоса женщин, доносившиеся очень смутно.

Харт показал в сторону лестницы на второй этаж, отметив при этом, что его пульс, слегка участившейся после похода через лес, вернулся в норму.

Стэнли Манкевиц ужинал со своей женой в итальянском ресторане в Милуоки — здесь подавали лучшую телятину в городе. Именно это мясо терпеть не мог ни сам Стэнли, ни его супруга, но на ужин их пригласил бизнесмен, и потому им пришлось согласиться.

Официант рекомендовал телятину «Салтимбокка», телятину «Марсала» или фетучини с телятиной «Болоньезе».

Манкевиц заказал себе бифштекс. Жена выбрала лососину. Хозяин стола предпочел телячью ножку.

В ожидании закусок они подняли бокалы с «Барбареско» — терпким вином, производимым в итальянской провинции Пьемонт. На столе появились хлеб-брускетта и салаты. Хозяин стола заткнул салфетку за воротник рубашки. Выглядело это вульгарно, но эффективно, а Манкевиц ценил все эффективное.