Железяка и Баламут - Наталья Иртенина

Их не оказалось. Вернее, их было много, но все в негативном варианте – полностью отсутствовали Ингины вещи. Ничегошеньки, даже цветочные горшки с окна пропали. Железяка внезапно и резко из багрового сделался белым, как свежевыпавший снег. Развернулся и неуверенным шагом новорожденного бычка двинулся к комнате «бандитов».

Детская оказалась совершенно пуста. Только голые ободранные стены, на которых раньше были веселенькие обои с диснеевской мультипликацией.

Железяка в наитии и полуобморочном состоянии пошел искать паспорт. Документ должен был четко и ясно сказать: были у него жена и дети или не было. Да – нет. Быль – небыль.

Паспорт с бесстрастностью наемного убийцы выстрелил коротким словом «Нет». Не было. Никогда. Железяка сел на пол и заплакал.

Он наконец понял, что это за недостающие компоненты, без которых у него не складывался философский камень жизни. И теперь уже, наверное, никогда не сложится. Даже если ему вернут Ингу и «бандитов», страха, что они вновь могут в любой момент исчезнуть, как шарики в руках фокусника, как население целого города из-за нерадивости какой-то там Майки, этот страх уже никогда не отпустит его.

Железяка понял, что нужно делать, – не ждать, когда кто-то вернет ему семью, а самому идти и возвращать ее. Убить свой страх – даже если попутно придется убить ту самую Майку, развешивающую простыни. Уничтожить фокусника, от прикосновений которого все в этом мире становится ненастоящим.

Короче, добиваться правды. То есть на повестке дня снова Кот.

Тут только Железяка вспомнил, что кот посажен был под арест. Однако в узилище заключенный сейчас отсутствовал – ботинки сдвинуты, дверца шкафа растворена ровно на ширину бесстыжей котовьей морды. Железяка снова отрешенно подумал, что кот сдристнул навсегда, но опять же ошибся. Через полминуты он обнаружил, что неким образом из узника шкафа кот превратился в узника балкона. Стоял на задних лапах, упираясь передними в дверь, и, задрав морду, вглядывался в дверное стекло. В круглых удивленных глазах стояло крупнобуквенное «СПАСИТЕ! ЗАМУРОВАЛИ!». Дверь, наверное, захлопнулась от сквозняка.

Железяка открыл балкон и за лапу втащил животное в комнату. Отыскал неширокий ремень и затянул на шее у кота, прицепив другой конец к балконной ручке. Потом выдернул из старого электрического чайника провод и заголил контакты. С мрачным удовлетворением Железяка готовился к роли инквизитора, с мыслью, что должен во что бы то ни стало заставить кота говорить. Потому что инфернальные коты непременно должны уметь говорить. А если не хотят, то можно им помочь захотеть.

Последним штрихом в подготовлении допроса с пристрастием был эмалированный тазик с водой, притащенный из ванной. Железяка поставил его возле кота и, подняв на ремешке пытуемого, опустил в воду. Воткнул вилку в розетку и… кота в тазике уже не было. Выпрыгнул и, мокрый, тряс лапами, лил с себя воду на пол, одновременно пятясь задом в попытке вылезти из ошейника.

Железяка поменял последовательность действий: сначала сунул контакты в воду, потом взялся за ремень.

– Сейчас ты мне все-о расскажешь. Что было и чего не было, – ласково говорил Железяка, медленно поднимая кота на ремешке.

Но кот сказал только одно – и совсем не то, чего от него требовали. Это был боевой клич кошачьего самурая, долго ждавшего врага в засаде и наконец потерявшего терпение:

– Вааауу!!!

И еще до того как отзвучал клич, извернулся, вывинтился из ошейника, шмякнулся на пол и с места перешел в галоп. Железяка азартно прыгнул за ним. И уже падая, понял, что прыгнул неудачно – попал тапочком в натекшую с кота лужу и поскользнулся. Но понимание это было неполным – Железяка не увидел, как рука его макнулась в таз с водой, где уже плавали 220 вольт. Не увидел, зато успел почувствовать. В голове сверкнула голубая мохнатая молния, выжигая мозги, и плоть Железяки оказалась во власти полчища термоядерных жучков, принявшихся жадно грызть ее. Последним, что осознал Железяка было: «Кажется, я умер».

Online reality

Вслед за смертью пришло из темноты видение. Поначалу оно было смазанным и текучим, как будто Железяка сидел во вращающейся центрифуге и выглядывал из окошка. Потом верчение начало замедляться и Железяка наконец смог отфиксировать взгляд. Он увидел горящий факел, вставленный в кольцо на стене, сложенной из камня. Рядом, через два метра еще один, и еще. Стена уходила вдаль и смыкалась с поперечной где-то через полсотни метров. Железяка посмотрел наверх, но там было темно. Только на границе света и тени виднелись воткнутые в стену палки, а с палок свисало какое-то тряпье. Железяка догадался: Это, наверное, знамена. Стяги славы. «Стяг» – от слова «стяжать». Значит, правильно будет – стяжатели славы. Но тут Железяку словно что-то кольнуло, и мысли его приняли иной оборот. «А где это я, а?» Он не чувствовал тела, не мог двигаться – только глазеть по сторонам. И странность какая – глазеть, не двигаясь, он мог в любом направлении. Как в подводной лодке, прилипнув к окулярам перископа. Со всех четырех сторон были стены, в одной – арка входа, но за ней тоже темь в отблесках факелов.

Провернув «перископ» еще раз, Железяка неожиданно углядел дивную сцену, не замеченную поначалу из-за несопоставимости в размерах оной сцены и окруженного стенами огромного пустого пространства.

В десятке шагов от него стоял крошечный круглый столик. На столике – несколько миниатюрных рюмок, пустых и наполненных. А за столиком сидят двое. Точнее, сидел, прямо на полу, один, а другой возлежал, сибаритствуя. Тот, что сидел, был не очень мелким белым мышем, наряженным в бордовую жилетку. Тот, что сибаритствовал, глядел на Железяку прижмуренными глазами и время от времени прикладывался к рюмке, которую держал в лапе. Он был от кончиков ушей до кончика хвоста черным и намного крупнее своего компаньона. Казалось, эти двое ведут неспешную и безмолвную светскую беседу, рассуждая о погоде и политической обстановке в мире. Но Железяка не обманывался на сей счет. Их молчаливый разговор обходил погоду далеко стороной. Предметом их бесстрастного внимания был собственной персоной Железяка. И теперь он знал, где находится. Догадался. Он попал в сон Кота. Потому что вторым в компании светских выпивох был именно Кот, хамски разглядывающий Железяку. Пока еще непонятно, какая роль тут предназначена Железяке, но уже ясно, что это огромное помещение, похожее на пиршественную залу какого-нибудь замка, являет собой кошачью утопию – несуществующую страну, изобилующую кормом в виде мышей и справедливостью в виде равноправия плотоядных и их добычи. Однако у этого предположения был недостаток. Железяка внезапно вспомнил, как готовил допрос с пристрастием. Но не мог вспомнить, что было дальше. Его будто выключили на самом интересном месте и засунули вот сюда. В любом случае пытка – слишком неподходящая ситуация, чтобы блаженно дрыхнуть и видеть сладкие сны.