К вам мой попугай не залетал? - Автор Неизвестен

Рус.

231

Король ткнул пальцем в то место на карте, где, по его мнению, королевские войска должны были немедленно переправиться через реку.

— Но, Ваше Величество, — осмелился заметить один генерал, — ваш палец еще не мост.

Франц.

232

Как-то, встретившись с Ломоносовым[51], один из придворных сановников въедливо спросил:

— Скажите, уважаемый, почему вас принимают в царском дворце? У вас, наверное, были знатные предки?

— Для меня предки не обязательны, ваше сиятельство. Я сам — знатный предок.

Рус.

233

К Сковороде[52] обратились монахи Киево-Печерской лавры, которые хорошо знали его как ученого, с предложением:

— Хватит бродить по свету! Настал час причалить к гавани:

нам известны твои таланты; святая Лавра примет тебя, как мать чадо свое, ты будешь столпом церкви и украшением обители.

— Ой, преподобные, — возмутился Сковорода, — столпотворение увеличивать собою не желаю, хватит и вас, столпов неотесаных, в храме Божьем.

Укр.

234

Один французский маршал, получивший свои регалии за службу при дворе короля, а не на поле брани, однажды в оперном театре бесцеремонно занял ложу, принадлежащую известному аббату. Аббат обратился с жалобой в суд, на заседании которого заявил:

— Я прибыл сюда не для того, чтобы жаловаться на адмирала Сафрейна, который захватил большое количество кораблей в Ост-Индии; я прибыл сюда не для того, чтобы жаловаться на графа де Граса, покрывшего себя славой в походах на Запад; я прибыл сюда не для того, чтобы жаловаться на князя де Кребильона, взявшего Мальорку. Я прибыл сюда, чтобы пожаловаться на маршала Б., который за всю свою военную карьеру захватил только мою ложу в опере.

Франц.

235

Как-то раз за обедом у императрицы зашел разговор о ябедниках. Екатерина[53] предложила тост за честных людей. Все подняли бокалы, лишь один Разумовский[54] не дотронулся до своего. Государыня, заметив это, спросила его, почему он не доброжелательствует честным людям?

— Боюсь, мор будет, — отвечал Разумовский.

Рус., укр.

236

— Мог ли Вольтер дожить до великой французской революции?

— Дожить — да, пережить — нет.

Франц, рус.

237

На одном из собраний Екатерина за что-то рассердилась на Нарышкина[55] и сделала ему выговор — «намылила голову». Он сразу же скрылся. Через некоторое время императрица велела дежурному камергеру отыскать Нарышкина. Тот донес, что Нарышкин находится на хорах и категорически отказывается прийти. Императрица снова посылает, чтобы он немедленно исполнил ее волю.

— Скажите государыне, — отвечал Нарышкин посланнику, — что я никак не могу показаться в ее обществе с «намыленной головой».

Рус.

238

— Как вы относитесь к Богу? — спросили однажды Вольтера.

— Мы здороваемся, но не разговариваем.

Франц.

239

Этот документ является счетом, найденным в кладовой монастыря под Петербургом. Один маляр-художник был приглашен в церковь для реставрационных работ. После выполнения заказа настоятель предложил ему составить счет. Мастер, не будучи тонким знатоком русского языка и бухгалтерии, написал:

1. Увеличил облака и прибавил звезды — 2 руб.

2. Раскрасил небеса — 7 руб.

3. Промыл мудрую деву и покрыл ее два раза — 21 руб.

4. Деве Марии сделал нового ребенка — 11 руб.

5. Восстановил Божьей Матери вытертые места — 4 руб.

6. Поправил Адаму и Еве одежду после искушения — 15 руб.

7. Покрыл три раза Марию Магдалину матом, чтобы не блестела — 42 руб.

8. Покрыл и великомученицу у входа — 18 руб.

9. Поправил Ангела Хранителя и вставил перо святому духу — 3 руб.

10. Покрасил зад Мадонне — 3 руб.

11. Удлинил конец Архангелу Гавриилу — 11 руб.

12. Разделал линии и поставил крест над всеми святыми —

3 руб.

Подписал мастер Пророков».

На счете резолюция: «Оплатить этому богохульнику 140 руб., пока он не испортил всех святых».

Рус.

240

Парламентарий, увидав своего коллегу поэта, который, отрекшись от муз, погряз в интригах словесных баталий, чеканя слова процитировал Карла IX Валуа[56]:

— Лошади и поэты должны быть сытыми, но не жиреть!

Франц.

241

Однажды император, стоя у окна, увидел какого-то человека, идущего мимо Зимнего дворца, и сказал, безо всякого умысла или приказания: «Вот, идет мимо царского дома и шапки не ломает». Лишь только узнали об этом замечании государя, последовало приказание: всем едущим и идущим мимо дворца снимать шапки. Пока государь жил в Зимнем дворце, должно было снимать шляпу при выходе на Адмиралтейскую площадь с Вознесенской и Гороховой улиц. Ни мороз, ни дождь не освобождали от этого. Кучера, правя лошадьми, обыкновенно брали шляпу или шапку в зубы. Переехав в Михайловский замок, т. е. незадолго до своей кончины, Павел заметил, что все идущие мимо дворца снимают головной убор, и спросил о причине такой учтивости. «По высочайшему Вашего Величества повелению», — отвечали ему. «Никогда я этого не приказывал!» — вскричал он с гневом и приказал отменить новый обычай. Это было так же трудно, как и ввести его. Полицейские офицеры стояли на углах улиц, ведущих к Михайловскому замку, и убедительно просили прохожих не снимать шляп, а простой народ били за это выражение верноподданнического почтения.

Рус.

242

Королю прусскому кто-то стал расхваливать Людовика XIV, однако Фридрих решительно отказался признать за ним достоинства и таланты.

— Но согласитесь, ваше величество, он отлично играл роль монарха.

— Я знал одного актера, который играл ее еще лучше, — сердито возразил король.{23}

Франц.

243

Словосочетания «дядя Сэм» и «Соединенные Штаты» в английском языке имеют одинаковые обозначения: «US» («Uncle Sam» и «United States»). Поэтому сокращение «US» и стали расшифровывать как «дядя Сэм». А все началось с того, что в американской армии был когда-то один всеми уважаемый за честность снабженец Сэму-эль Уилсон. Он все проверенные им ящики с продовольствием помечал буквами «US», предоставляя читать их как угодно: то ли «дядя Сэм», то ли «Соединенные Штаты».

Поистине, человек — это звучит гордо…

Амер.

244

М, который коллекционировал речи, произнесенные при вступлении во Французскую академию, говаривал мне:

«Когда я перелистываю их, мне так и кажется, будто передо мною обгорелые остовы ракет — остатки фейерверка, что устраивают в Иванову ночь».{24}

Франц.

245

Когда М попробовали вызвать на разговор о различных злоупотреблениях в общественной и частной жизни, он холодно отпарировал: «Я каждый день расширяю список предметов, о которых не говорю. Мудрее всех тот, у кого такой список особенно обширен».{25}

Франц.

246

После возвращения Карла II Милтону предложили вновь занять его былую и весьма доходную должность. Жена уговаривала его согласиться, но он ответил:

«Ты женщина и мечтаешь ездить в карете, а мне хочется остаться честным человеком».

Англ.

247

Во Французской академии собирали на что-то деньги. При подсчете не хватило не то шестифранкового экю, не то луидора, и одного из академиков, известного своей скупостью, заподозрили в том, что он уклонился от пожертвования. Тот стал уверять, что положил деньги, и сборщик сказал: «Я этого не видел, но верю этому». Конец пререканиям положил Фонтенель, заявив: «Я это видел, но не верю глазам своим».{26}