Недотрога - Конни Банкер

– Когда она говорит, вы не ловите каждое ее слово…

– Так, как я сейчас ловлю каждое ваше слово?

– Очень странно, – прошептала Вики. – С ней вы совсем не были таким… полным желания.

– Но я ведь не влюблен в нее!

– Боже! Только не говорите Мартину. Правда разобьет ему сердце. – Отчего-то ее сердце забилось чаще. Значит, он собирается жениться на женщине, в которую не влюблен. Странно, почему она так довольна. Оказывается, и потрясающей Ким не удалось завоевать его сердце. Впрочем… какое это имеет значение?

– А нам это совсем ни к чему, – с пониманием кивнул Тони. – Возможно… – Он подлил в ее бокал вина. Ему понравилось, как раскраснелись ее щеки и как засияли ее глаза. У нее совершенно невероятные глаза! – Может, вам стоит дать мне несколько уроков, чтобы я научился… гм… правильно вести себя с Ким? Покажите мне, в чем я не прав. К примеру, как должен вести себя влюбленный, когда напротив него сидит предмет его страсти? – А что, подумал он, интересно, как она отреагирует? Он склонился к ней, накрыл ее руку своей и, развернув ее ладонь кверху, стал легонько поглаживать большим пальцем.

На несколько секунд Вики буквально оцепенела. Постепенно ее затопила волна жара, настолько сильного, что у нее закружилась голова, пульс бешено забился, в груди появилось странное чувство… Она обмякла, ослабела… И, смутившись, резко отдернула руку.

– Что-то не так? – Он ощутил холодную пустоту на том месте, где только что была ее горячая рука. Он откинул голову назад и смерил ее непроницаемым взглядом. – Недостаточно выразительно? Может, мне вместо этого погладить ее по щеке? – Ему хотелось спросить: может, попробуем вот так? Он удивился собственным чувствам. Что с ним происходит? Жаль, что сейчас с ним нет Ким. Наверное, стоит пригласить ее на пару дней. Очевидно, в нем скопилось много нерастраченной сексуальной энергии, которая ищет выхода.

– Перестаньте! – голос Вики был непривычно резок. – Тони, это не игра!

– Да, не игра, – проворчал он, и кровь бросилась ему в лицо. – Извините, если я задел ваши безупречные моральные устои, но не стоит впадать в панику из-за легкомысленного и ни к чему не обязывающего флирта.

– Я не впадаю в панику! – воскликнула она, но тут же понизила голос, внезапно осознав, что они не одни. Хотя ей все равно казалось, что вокруг никого нет, остальные просто не существуют. – Но… но я ведь человек! И у меня тоже есть чувства. Может, вам кажется ужасно смешным притворяться, будто вы обращаетесь со мной, как со своей невестой, но лично я не вижу тут ничего смешного.

С Тони никто и никогда прежде так не разговаривал. Он даже не подозревал, что женщина может не откликнуться на его игру, что кому-то его поведение может не понравиться. Большинство женщин такая игра непременно завела бы, что называется, с пол-оборота, они попросили бы продолжать! Но Вики так смутилась, в то время как сам он завелся не на шутку. Тони огляделся. Ему показалось, что он внезапно попал в рабство к девушке, которая сидит напротив и открыто бросает ему вызов.

– Ладно. Вы правы. Извините…

Извинение стоило ему таких усилий, что Вики расслабилась и даже улыбнулась. Вот и хорошо. Его – разумеется, ничего не значащее – прикосновение потрясло и испугало ее. Испугало, потому что прежде она никогда не испытывала ничего подобного. Как будто между ними прошел электрический ток!

Она тихо дожидалась, пока официант принесет им заказ. Они заговорили о Мартине, стараясь держаться подальше от любых скользких намеков. Тони немного рассказал ей о себе, о детстве, о частной школе. За кофе он, однако, заявил: Вики – первая женщина, которая скучает, слушая рассказ о его детстве.

– Я совсем не скучаю, – возразила Вики, удивленная его выводом. Она отчего-то смутилась, подумав, что в нем вообще нет ничего скучного. – Как можно хорошо узнать человека, если не знаешь его прошлого? Вам не кажется, что мы такие, какие есть, именно благодаря своему жизненному опыту? Впрочем, я, кажется, опять разболталась… – Она смущенно рассмеялась и взяла чашку. Кофе был прекрасный, как и весь ужин. Она засмеялась, увидев изумленное выражение его лица, когда наконец отложила в сторону нож и вилку.

– А теперь я расскажу вам о своем прошлом! – Она посмотрела на него поверх чашки. О Боже, как он красив! Какие у него точеные черты! Какие длинные ресницы! Как он смотрит – лениво и вместе с тем заинтересованно! – Гарантирую, что от моего рассказа вы заснете прямо за кофе!

– Счастье никогда не наскучит, – сказал Тони. – У вас было счастливое детство, двое любящих родителей. Вот почему вы такая, какая есть… – Он как-то странно посмотрел на нее, а потом опустил глаза в чашку, одновременно жестом подзывая официанта.

– Какая же я? – Три бокала вина сделали свое дело. Вики вдруг почувствовала себя легко и свободно. – Нет, не говорите. Вряд ли мне приятно будет услышать ваше мнение.

– Почему? – Уголки его губ раздвинулись в легкой полуулыбке.

– Потому что вы наверняка начнете меня критиковать. Я знаю, – продолжала она без перехода, – что вы так не думаете, но вы очень разборчивы. Это происходит помимо вашей воли.

– А вы… – он помедлил и посмотрел на нее из-под ресниц, – вы пугающе откровенны. Вы честная, искренняя и на удивление неиспорченная.

– А с чего мне быть испорченной? – удивилась Вики. Можно подумать, до нее он никогда не встречал честных, искренних и неиспорченных девушек. На ее взгляд, подобные качества присущи большинству самых обычных людей. Но, возможно, в его мире такие качества редкость. Он известный, преуспевающий адвокат; постоянный герой светской хроники. Как известно, богатые и знаменитые обычно окружены льстецами. А его конкуренты, наверное, снуют вокруг, словно гиены, и ждут подходящего момента, когда можно будет вонзить в него свои клыки.

– Вы правы. С чего вам быть испорченной? – согласился он, вставая и ведя ее к выходу. Там их долго благодарил владелец ресторана, приглашая наведаться к ним вновь.

– Бедный Тони, мне вас так жаль! – порывисто выпалила Вики, но тут же пожалела о своей несдержанности, как только увидела, как он окаменел. Когда она научится держать язык за зубами? Некоторое время она способна продержаться, но потом обязательно ляпнет что-нибудь неподобающее. – Извините! – воскликнула она, слегка отстраняясь от него. Они как раз подошли к машине. – Я просто идиотка!

– Почему вам жаль меня? – Теперь, когда они оказались в темноте, ей не было видно его лица. Однако в голосе слышалось любопытство – вежливое любопытство. Правда, с Тони ничего невозможно понять. И все же он ее спросил…

– Я бы умерла, если бы меня окружали одни высокомерные циники, – призналась она, садясь. – Как можно узнать, насколько искренне к вам относятся окружающие? Любят вас или нет? – продолжала она, пока он выруливал на шоссе. – Вам, наверное, постоянно приходится следить за своими словами и поступками… – Она вспомнила Ким, женщину, в которую он не влюблен, но к которой, очевидно, привязан. По крайней мере, с ней он может раскрыться и быть самим собой. Хорошо думать о Ким – ярком напоминании о том, что она не на свидании. Он пригласил ее поужинать в благодарность за оказанные ему услуги.