Лето в Калиновке - Николай Гомолка

— Тут его и сам черт не найдет, — довольно заметил Антон. — Разве только придет с миноискателем…

Над озером медленно угасал знойный июньский день. Небо опускалось все ниже и ниже. На востоке вспыхнула первая крупная звезда. От воды тянуло теплом, а воздух тяжелел, все более отчетливо наполняясь запахом тины, водорослей.

— Удачный, Антошка, у нас сегодня денек, — тихо сказал Костя.

Глава четырнадцатая

Володя чувствовал, как к горлу подкатывает горький, жгучий комок. Так вот они какие! Если бы на «рыбной даче» оказался один только Ленька, это еще было бы не так обидно. Но Степа? Если и Степа такой, значит, уже никому из одноклассников верить нельзя. Значит, все они — Володькины враги…

Почему Степа Корж или рыжий Ленька должны быть его врагами, над этим Володя не задумывался. Еще в Канаде, в приюте, он установил, что каждый человек враждует со всеми остальными. Вражда могла возникнуть из-за того, что вечером при раздаче хлеба одному достался больший ломоть, а другому — маленький. Ложась спать, мальчики часто затевали драку с владельцем лучшего в комнате, целого, без дырок одеяла. Володя помнил, как один из ребят постарше смастерил самодельную скрипку и несколько дней играл на ней. Кончилось это тем, что скрипку кто-то поломал, а скрипача ночью избили «втемную».

Возвратясь в Калиновку, Володя не замечал ни злобных, ни завистливых взглядов. Не было случая, чтобы его кто-нибудь исподтишка двинул кулаком или уколол пером с задней парты. Никто не жаловался на него учителю и не норовил залить чернилами новую книгу.

«Это потому, что завидовать было нечему, — думал теперь Володя. — А как заметили, что рыбу лучше всех ловлю, так и стараются напакостить. Ну, ладно, — решил мальчик. — Пусть не думают, что я такой уж беззащитный».

Володя вскочил с постели.

За квадратами окон была ночь. Синяя, звездная, молчаливая. И мальчик решил сейчас же отправиться в мастерскую радиотехников. Завтра они узнают, как обижать человека. Узнают!..

Когда Володя вышел во двор, ночь дохнула ему в лицо ароматным настоем трав, влагой легкого тумана. Кругом стояла тишина. Только едва слышно шелестели липы да где-то за деревней кричали ночные птицы. Мальчик прислушался и вдруг остановился на пороге.

Все, что так сильно огорчило его, вдруг начало принимать неопределенные очертания, как бы растворяться. «Идти или не идти?» — заколебался он. Но обида не давала покоя, и Володя решительно переступил порог. По улице идти опасно — чего доброго, еще увидит кто-нибудь, и Володя направился через огороды. Шел напрямик, перелезал через заборы, продирался сквозь колючий крыжовник.

Сверкали, будто соревнуясь, звезды. Таинственными чудовищами казались темные гумна, сараи. Вот последняя изгородь. Там, за ней, двор Леньки.

Володя замедлил шаг, осмотрелся. Кажется, никого нет. Опершись рукой на жердь, он перепрыгнул через изгородь и побежал прямо к мастерской.

Замка не было. Володя потянул дверь на себя. Послышался приглушенный скрип, и мальчик очутился в мастерской. Тут было темно-темно, словно в яме. Но Володя заходил в сарайчик днем и хорошо приметил, где стоит аппарат радиотехников. Протянув вперед руки, чтобы не наткнуться на что-нибудь, он направился к столу. Шаг, другой… Остается нащупать ящик и сбросить его на пол. Пусть разлетится вдребезги их проклятая игрушка, пусть поплачут от горя, коль они такие.

Внезапно Володя уперся в стену, и в ту же секунду в мастерской вспыхнул свет. Мальчик вздрогнул и, испуганный, присел. Неужели тут кто-то есть?

Володя оглянулся и сразу же успокоился. Кругом тихо. Над головой мирно горит маленькая автомобильная лампочка. На окне стоит черный ребристый аккумулятор. «Ух, как умно придумали, черти, — позавидовал Володя. — А где же их радиотелефон? Да вон, в углу…»

Володя схватил ящик. Внутри что-то звякнуло, загудело. Мальчика разобрало любопытство. «Нет, разбить радиотелефон я успею. Дай-ка я сначала крутану вот эту рукоятку, — подумал он. — Кстати, надо погасить лампочку».

Лампочку он погасил просто: нашел и вытянул из патрона. Затем снова потянулся к аппарату.

Обращаться с радиотелефоном Володя не умел: дома у них был только репродуктор. Он осторожно повернул рукоятку. Послышался щелчок. А вскоре мальчик услышал далекую мелодию. Володя тронул левую крайнюю рукоятку. Музыка стала громче. Звуки ее заполнили весь сарайчик. Видимо, играл оркестр. Мальчик и сам не заметил, как присел на табуретку, подпер щеку ладонью и заслушался.

Музыка кончилась, и он спохватился. Сейчас сюда могут прийти! Как он объяснит, зачем пришел сюда? Да… ведь он собирался уничтожить радиотелефон!

Но эта мысль вдруг показалась ему дикой. Как же можно портить аппарат, который так здорово принимает музыку? И из-за чего? Из-за «рыбной дачи»? Да ведь таких мест на озере можно найти еще с десяток.

А радиотелефон — его, наверно, собирали целый год. И, конечно, руководил всей работой Степа. А ведь Степа мог оказаться на «рыбной даче», ничего не подозревая. Рыжий Ленька выследил Володю, а потом сказал товарищам, будто сам нашел это место. За что же ломать Степину работу?

«Послушаю еще немного и пойду», — решил Володя. Но музыка больше не играла, а снова вращать рычажки мальчик не решился. Он подкрался к двери, убедился, что никто за ним не следит, и бегом бросился из мастерской.

Когда мальчик вернулся, мать уже спала. Она не заметила ни того, как Володя уходил, ни того, когда он вернулся. Осторожно раздевшись, мальчик лег в постель и тотчас же уснул.

Утром к Володе зашел Леня.

— Спит еще, — сказала ему мать. — Не понимаю, что с хлопцем стряслось. Отказался от ужина, лег спать и до сих пор не встает. Разбудить его, что ли?

— Будить не нужно, а когда проснется, скажите, чтобы зашел в мастерскую.

Проснувшись, Володя с мрачным видом выслушал мать, быстро позавтракал и направился на колхозный двор. «Зачем я им понадобился? — думал он. — Неужели кто-нибудь заметил, что я ночью заходил в мастерскую?..»

Набрав воды, он подъехал к Лениной хате, важно прошагал через двор и, постучав, как бывалый казак, кнутом в дверь, вошел в сарайчик.

— А, Володя! Заходи, заходи, мы тебя сейчас рыбой угостим, — весело сказал Степа.

Володя вспыхнул. Мало того, что они его рыбу выловили, так еще издеваться вздумали! И он возмущенно сказал:

— Зачем вы меня возчиком назначили? Думаете, не знаю?

Мальчики удивленно переглянулись.

— Что случилось, Володя? — спросил Степа.

— Знаю, какой рыбой угощать меня вздумали. Кто из вас мою «рыбную дачу» выследил?

— Никто не выслеживал, — ответил за всех Леня.

— А где вы вчера ловили? — не унимался Володя.

— Как — где? В камышах, возле ольховой рощи, — выступил вперед Димка. — Это я, понимаешь, показал ребятам место, Я нашел его вместе с отцом.

— Мое место показал, — возмутился Володя. — Значит, специально отправили меня на луг, чтобы я вам не мешал? — дрогнул и оборвался его голос.

— Что значит «твое»? Навечно ты получил его, что ли? — в свою очередь возмутился Леня.

— Не обижайся, Володя, — сказал Степа, тронув мальчика за плечо. — Честное пионерское, мы не знали, где ты рыбачишь. А рыбу, что вчера наловили, мы хотим с тобой послать на луг косарям. Вот поэтому тебя и позвали.

— Да ну?! — только и сказал Володя.

Он был поражен. Значит, ребята ездили рыбачить не для себя, а чтобы улов послать колхозникам на сенокос! Не пожалели рыбу, отдают ее. А он хотел разбить их радиотелефон… Володе стало жарко от собственных мыслей.

— На сенокос, значит, хотите послать? — смущенно поднял он наконец глаза. — Так где же ваша рыба? Кладите на воз. Я ее враз доставлю.

Выйдя на двор, Володя на минуту замешкался, потом сказал:

— А вы, ребята, закрывайте на ночь свою мастерскую. А то заберется кто-нибудь, наделает беды. Весь ваш труд прахом пойдет.

— Чудак ты, Володя, — возразил Степа. — Кому в голову придет украсть у нас что-нибудь или поломать?

— Кто его знает, — Володя неопределенно пожал плечами. — А замок — дело верное.

— А ты откуда знаешь, что мы мастерскую не закрываем? — спросил Леня, тряхнув рыжими кудрями. — Разве ты был тут?

— Заходил вчера, хотел аппарат ваш посмотреть, а вас никого не было.

— Хочешь, мы тебе сейчас покажем? — предложил Степа.

— Сейчас некогда. Вот отвезу воду и рыбку, тогда другое дело, — ответил Володя и, повеселев, взобрался на бочку с водой.

Глава пятнадцатая

Антон, перепачканный, мокрый, как только вошел в хату, сразу же стянул с себя рубашку и повесил у печи.

В хате царил полумрак, было тихо. Отчим и мать понуро сидели за столом, будто поссорившись. Вдруг мальчик услыхал, как мать всхлипнула и заговорила упавшим жалостливым голосом.

— Мама, что ты? — спросил Антон.