Эдуард Лимонов - М. Загребельный

– Правьте… И что же? Недостаточно иметь идеи.

В феврале 1992 года Эдуард Лимонов прилетает в Россию на съезд Народно-патриотических сил. Знакомится с Анпиловым, Жириновским, Зюгановым, Дугиным. Утверждается в мысли о неотвратимости собственного партийного строительства в России. Упор на политическую журналистику в период с декабря 1989 по февраль 1992 года счел недостаточно продуктивным. Его неприятие пути, который после распада СССР избрали лунатики и деревенские идиоты, требует прямых действий. В Москве поначалу выглядит белой вороной. Среди разодетых, как успешно ворующий цыган, политиков появляется военный корреспондент прямо с Балкан, в матросском бушлате с пуговицами с якорями, в пролетарской купленной в Черногории албанской кепчонке и сапогах.

Поначалу сближается с Жириновским, ВВЖ. В 1992 году последний представляет его главой Всероссийского бюро расследования своего теневого кабинета, бюро похлеще всяких разных Бундеснахрихтендинст и Сигуранц. Тогда же расстаются. ВВЖ возлагал немалые надежды на «железного Эдика»: – Эдуард нас всех посадит, как и полагается ему по должности… Умный человек, во-первых. Во-вторых, человек, способный к планомерной, похабной, буквоедской, бюрократической работе, который возьмется за что-то когтями и не выпустит из рук. Жуткий педант, что касается подчиненных.

Лимонов сравнивал ВВЖ и Егора Гайдара:

– В конце 60-х – начале 70-х у меня был приятель – художник Виталий Стесин (кстати, он жил недалеко от нынешней штаб-квартиры ЛДПР – в Луковом переулке). Он был настолько эксцентричным типом, что ходил летом в меховом пальто и приклеивал к черепу уши клеем БФ-2. Такая вот была у него странность: думать, что его уши слишком далеко отстоят от черепа. Теперь, если вы присмотритесь к нашему Гайдару… к нашему общему горю, и присмотритесь к ВВЖ, то заметите, что между ними существует какая-то неуловимая похожесть. Как будто один из братьев – тихий, другой – буйный, но нечто общее, действительно, есть.

В 1992–1993 годах Лимонов попытался принять участие в создании Национал-радикальной партии. Не удалось. А с мая 1993 года начинается история Национал-большевистской партии, нацболов. 1 мая 1993 года в Москве на Горбатом мостике у Белого дома Эдуард Лимонов и знаток девяти языков философ Дугин пишут приказ № 1 «О создании Национал-Большевистского Фронта»:

– До настоящего времени две идеологии – национальная и социальная – объединялись на уровне компромисса, прагматичного временного союза. От якобинцев, через Николая Устрялова и Эрнста Никиша до «Юной Европы» Жан-Франсуа Тириара. В национал-большевизме они сольются в неразделимое целое».

В октябре 1993 года Лимонов был первым в списке добровольцев – защитников Белого дома. Подъезд номер один с набережной первые сутки охраняют писатель, тридцатилетний парень и два милиционера. На четверых – два ментовских табельных пистолета Макарова. Вот было бы зрелище для ребят Салтовки! Штурмовал телецентр Останкино. С оружием – записной книжкой. Потом две недели скрывался на окраине Твери в квартире дальних родственников студента Рабко, будущего товарища по партии. В эти дни в теленовостях сообщали то о ранении, то о гибели Лимонова.

Ветерану знаком запах пороха. С 1991 года – военный корреспондент. Со всеми знаменитыми полевыми командирами девяностых, исключая чеченцев, познакомился лично: «Я заслужил право быть лидером оппозиции. Я отвечаю за свой базар жизнью и шкурой».

В 1993 году пробует силы на выборах в Государственную Думу РФ по Тверскому округу Через два года выдвигает свою кандидатуру в Госдуму в Москве. Избирком поначалу вносит в бюллетень фамилию Савенко. Писатель протестует, требует записать других кандидатов под настоящими фамилиями (Голиков – Гайдар, Эйделыитейн – Жириновский). Побеждает в споре с государством и участвует в кампании как Лимонов. Подсчет голосов и итоговые показатели в графиках избиркомов не вызывают ничего, кроме отвращения. Кто делит страну? Блоки чичиковых, ноздревых, маниловых. Явлинского считает вылитым Маниловым.

– Я был однажды во дворце Ротшильда. Там проводился бал аристократии, на который меня пригласил Шемякин, когда я только-только приехал в Париж. И там, разумеется, были все эти люди, со всякими там фамилиями – Воронцовы, Голицыны, кто угодно. Все они показались мне крайне некрасивыми. Вырожденцами. В любой нашей русской деревне люди куда красивее, чем все эти так называемые аристократы. И я никогда не испытывал к ним никакого интереса – вся это публика отмороженная, на мой взгляд.

А что касается того, нужна ли России монархия – извините, на хер не нужна. Вы что думаете, монархию можно так: взял, ввел, убрал… Ничего подобного. Монархия одна. Царь, или государь, или император, или кто угодно, он не существует сам по себе. И для того чтобы внедрить его в повседневную жизнь, нужно сразу же внедрить для него класс, который бы от него зависел, проводил бы такую же монархическую политику. То есть без дворянства монархия – это ноль. И ничего из себя не представляет. А дворянства у нас нет, и его никогда уже не восстановишь. Так же, как у нас нет и не может быть казаков. Их тоже не восстановишь. Все это вещи прошлые и навсегда уничтоженные, – с первых шагов на политическом поприще отвергает идею реставрации монархии и монархической (гетманской для Украины) идеологии.

Национал-большевизм Лимонов воспринимает как авангардное политическое и эстетическое движение. Оно дает человеку озарение, мечту, ориентацию на героизм, на бунт, на сверхчеловека. В 2007 году в беседе на передаче «Народ против» прозвучало следующее толкование писателем данного термина.

– Россия, в составе СССР, с одной стороны, очень много понесла потерь в борьбе с фашизмом. С другой стороны, большие потери были населения от террора сталинского и вообще, большевистского. Вот в связи с этим вопрос. Национал-большевики – это что, эпатаж? Заигрывание?

– В данном случае – это ваша неинформированность. Ваша личная и общества о том, кто такие национал-большевики. Немедленно отношу вас к имени Эрнста Никиша, человека, который в 1937 году написал книгу «Гитлер – злой рок Германии», национал-большевик, Эрнст Никиш. И в том же году очутился в лагерях. И вышел он из этих лагерей гитлеровских только в 1945 году и умер, буквально прожив всего несколько лет. Национал-большевики всегда были оппонентами нацизма. Второй, уже российский…

– А большевизм?

– Подождите! Одним из столпов национал-большевизма в России был Николай Устрялов. Он тоже в 1937 году отправился в лагерь и никогда оттуда не вернулся. Поэтому, когда общество говорит о национал-большевиках и их просто коробит от этого слова, я просто говорю: «Читайте, товарищи, просвещайтесь. Прочтите хоть книгу Николая Агузкова, покойного, «Национал-большевизм», поймите, что это были борцы с фашизмом, доказавшие это, доказавшие своими смертями, своими страданиями…»