Марсианка Подкейн. Космический патруль - Роберт Хайнлайн

М– с РОУЙЕР; Да, конечно. Но ведь капитан и сам родом с Венеры.

М– с ГАРСИА: Но на Венеру никогда не высылали преступников. И этот мальчишка… он сидит на моем месте, на моем стуле!

(Я отметила для себя: попросить стюарда заменить Кларку стул. Еще заразится, чего доброго.)

На этом они покончили с нами, «марсианами», и принялись перемывать косточки Герди, жаловаться на пищу и обслуживание, за глаза лягать кое-кого из своей когорты. Но я уже не слушала, просто молча сидела и молилась, чтобы достало терпения посидеть молча еще чуток: если бы они меня заметили, я бы их проткнула их же спицами.

Наконец они ушли поднабраться сил для второго завтрака.

Я вскочила, переоделась в спортивный костюм и понеслась в зал, чтобы как следует измотаться и никого не покалечить.

Там я встретила Кларка и сказала ему ровно столько, сколько было нужно. А может быть, слишком много.

7

Мистер Суваннавонг сказал, что в любой момент мы можем встретить радиационный шторм, и что сегодня у нас будет учебная тревога, для практики, так сказать. Станция солнечной погоды на Меркурии сообщила, что наступает сезон вспышек. Предупреждены все корабли и обитаемые спутники. Предполагают, что сезон вспышек продлится около…

ХОП! Учебная тревога застала меня на середине фразы.

Потренировались, и Капитан застращал всех до дрожи. Кое-кто хотел наплевать на тревогу – их приволокли члены команды, облаченные в тяжелые скафандры. Приволокли и Кларка. Его выудили последним, и Капитан Дарлинг публично отчитал его (выговор был шедевром ораторского искусства), а под конец пообещал, что, если в следующий раз Кларк не окажется в убежище первым, он безвылазно проведет там весь остаток рейса.

Кларк выслушал все это с обычной своей деревянной физиономией, но его, похоже, проняло. Уверена, что и на прочих пассажиров речь произвела должное впечатление. От таких словес за двадцать шагов волосы дыбом встают. Похоже, что именно для прочих она и предназначалась.

Потом Капитан заговорил тоном терпеливого учителя и простыми словами объяснил, почему нужно бежать в убежище сразу же, даже если принимаешь в это время ванну, и почему все будут в безопасности, если выполнят инструкцию.

Он сказал, что во время вспышек возникает излучение, очень похожее на рентген. («И кое-что еще», – подумалось мне.) Такое излучение всегда присутствует в космосе, но вспышки делают его в 1000, а то и в 10000 раз интенсивнее «нормального», а поскольку мы пересекли орбиту Земли, это, мягко выражаясь, не подарок: незащищенного человека убивает быстрее, чем пуля в затылок.

Потом он рассказал, почему мы обходимся без брони в 10000 раз толще нашей. Действует принцип каскада: внешний корпус поглощает более 90% любого излучения; следом идет «кессон» (грузовые отсеки и баки с водой) – он задерживает еще немного. Потом идет внутренний корпус – цилиндр, в котором расположены каюты первого класса.

Во всех обычных случаях такой защиты хватает – уровень радиации в каютах ниже, чем у нас на Марсе, ниже, чем на Земле, особенно в горах. (Интересно будет посмотреть на земные горы.)

Но вот в один прекрасный день на вас обрушивается отнюдь не прекрасный солнечный шторм, и уровень радиации увеличивается в 10000 раз. Можно во сне получить смертельную дозу и проснуться лишь на том свете.

Волноваться, однако, не стоит. Убежище находится в самом центре корабля, под защитой еще четырех корпусов и каждый задерживает свыше 90%, того, что пропускает предыдущий.

Примерно так:

10000

1000 (после первого корпуса)

100 (после второго корпуса)

10 (после третьего корпуса)

1 (после четвертого, внутри убежища)

На самом же деле защита гораздо лучше, и во время солнечного шторма в убежище безопаснее, чем в Марсополисе.

Единственное (зато большое) неудобство – убежище немногим больше рубки и пассажиры плюс команда теснятся в нем, как щенки в корзине. Мое место – ячейка чуть подлиннее, чем я сама, шириной в полметра и еще полметра в высоту. С обеих сторон торчат локти соседей. Я не страдаю клаустрофобией, но даже в гробу, наверное, просторнее.

Паек – сплошные консервы, НЗ на всякий случай, а средства личной гигиены иначе как ужасными не назовешь. Молю бога, чтобы это был просто солнечный шквал, за которым обычно следует хорошая «погода». Если нам суждено сидеть в убежище до Венеры, чудесное путешествие обернется кошмаром.

Капитан закончил так:

– Может быть, мы получим предупреждение со станции «Гермес» минут за пять или десять. Но это вовсе не значит, что вы будете добираться до убежища пять минут. Как только прозвучит сигнал тревоги, НЕМЕДЛЕННО БЕГИТЕ В УБЕЖИЩЕ. Со всех ног. Если вы раздеты, позаботьтесь прихватить что-нибудь, а одеваться будете уже здесь. Если вы задержитесь хоть на секунду, вы можете погибнуть.

Члены команды после сигнала обыщут всю пассажирскую зону. У них приказ – силой тащить в убежище любого, кто шевелится недостаточно быстро. Они не будут церемониться, я разрешаю им бить, пинать и волочь по полу.

И последнее. Кое-кто из вас пренебрегает личными счетчиками облучения. Закон позволяет мне наложить за это крупный штраф. Обычно я смотрю на это сквозь пальцы – здоровье ваше, не мое. Но сейчас счетчики обязательны. Всем вам раздадут новые счетчики, старые нужно сдать врачу. Он занесет данные в ваши карточки.

Потом он скомандовал отбой и мы, потные и взъерошенные (я, во всяком случае), пошли в пассажирскую зону. Едва я начала умываться, как СНОВА прозвучал сигнал тревоги, и я пронеслась через четыре палубы со скоростью перепуганной кошки.

На финиш я пришла лишь второй, хотя и с минимальным разрывом: на полпути меня обогнал Кларк.

Это была очередная тренировка. На этот раз все уложились в четыре минуты, и Капитан остался доволен.

До сих пор я спала голышом, но отныне буду надевать пижаму, а рядом класть халат. Конечно, Капитан Дарлинг – душка, но слов на ветер не бросает. Не стоит изображать леди Годиву [леди Годива, графиня Ковентри, проехала по улицам города обнаженной, чтобы избавить подданных от непосильных податей, наложенных ее супругом], тем более что на корабле нет ни одной лошади.

Нынче за обедом не было ни миссис Роуйер, ни миссис Гарсиа, хотя во время тревог они проявляли изумительную прыть. И в холле после обеда их не было; каюты их заперты, и я видела, как от миссис Гарсиа выходил врач.

Забавно. Не отравил же их Кларк, в самом деле. А может, и отравил. Самого его я спросить не решаюсь, боюсь ответа.

Узнавать что-либо у врача значило привлечь внимание к семье Фрайз. Хорошо бы уметь видеть сквозь стены, если такое, вообще, возможно.