(не)желанный брак. Поцелуй Камня (СИ) - Мун Эми

А она с тех пор мечется по комнате  и никак не может заставить себя остановиться! Тысяча вопросов хороводили в голове безумные танцы, но ни на один не было ответа. Почему ушел? Причем тут зелье? От чего так зол? Но самое главное - вернется ли снова?

Дверь оглушительно хлопнула и громогласное:

- Лориана – выйди, - поставило точку в ее метаниях.

Бекки сглотнула вязкую слюну и медленно повернулась к мужчине. Вот и закончилась маленькая передышка… Взгляд пополз в сторону притихшей Лорианы, но запнулся о темный ларец, который де Грейстор держал в руках.

Это что еще такое?!

- Лориана! – рыкнул дракон, и девушка испарилась, напоследок посмотрев так жалостливо…

Герцог в несколько шагов оказался у стола. Грохнул своим сундуком о резную столешницу и откинул крышку.

Бекки опасливо покосилась на содержимое, но из угла комнаты много не увидишь, а покидать мнимое убежище… нет, к  демонам любопытство! Пусть герцог притащил хоть настоящую звезду.

Тихий звук склянок прозвенел в воздухе угрожающей мелодией. Ох, нет…

- Я не собираюсь готовить зелье, - рявкнул вдруг, словно прочитав ее мысли. – И спать с вами тоже. Прекратите лезть на портьеру!

- Никуда я не лезу! – зашипела, уязвленная обвинением в трусости.

Де Грейстор даже не повернулся. Застыл над столом черной статуей. Спина окаменела, голова склонена… Что он там делает?

- Иди сюда, - бросил через плечо.

Бекки поежилась – он как будто затылком видит… Паника еще леденила кровь, но первый напор схлынул, и пришлось заставить себя выползти. Если бы хотел, то давно бы завалил на кровать.

Приблизившись к столу, она мельком оглядела инструменты и лопаточки. Все из платины – этот металл лучше прочих сохранял магические потоки мужской магии, когда та текла к драгоценным камням, напитывая изделие силой.

А рядом ютились несколько стеклянных пузырьков с разными жидкостями. Под тяжёлым взглядом чуть не сбежала снова, однако нашла в себе силы гордо вздёрнуть подбородок. Смешно, наверное, выглядит.

Но де Грейстор не собирался веселиться. Схватил стоявший рядом графин с водой и плеснул в чашку. Бекки моргнуть не успела – а мужчина уже капнул жидкости из первого флакончика.

- Пробовать только на язык, – сунул ей в руки отраву. Протест был пресечен  тяжелым, как монолит, взглядом. До самых костей пробрало – закончились шутки. Бекки послушно пригубила помутневшую жидкость.

Едкий привкус обжог горло. Оно.

Герцог забористо ругнулся. Вырвал из ее рук несчастную чашку и швырнул в камин. Пламя на миг вспыхнуло ядовито-зелёным. Тем же самым цветом, когда мачеха ее волосы сожгла!

От кольнувшей под сердце догадки в глазах помутилось, а де Грейстор опять схватил ее за руку и несколько раз ткнул похожим на шило инструментом в браслет. Камни вспыхнули темно-синим. В переливах мелькнули и пропали изумрудные искры.

- Поздравляю, Ребекка де Грейстор, - ухмыльнулся криво, – вы не больны – вас травили. И не только зельем первой ночи.

Глава 13

Тишина кабинета давила каменным обвалом. На столе валялся свежий доклад, но Вильгельм и так знал, что там.

Найти лекаря барона фон Арнет было делом двух дней, а разговор занял не более получаса. Старик не сопротивлялся аресту. Ждал его, как раскаявшийся грешник жаждет мук искупления, и сам протянул руки для кандалов. А в тюрьме подтвердил тупость герцога де Грейстора – Ребекку и ее отца травили.

Жгучая ярость подмывала крушить все вокруг, но он не мог пошевелиться. Стоял, рассматривая окно на противоположном крыле замка. Комната девушки, которую он…

Вильгельм прикрыл глаза. Проклятье! В грудную клетку как кусок грязи запихнули и сверху ушат помоев вылили. Ни выплюнуть, ни отмыться. Ребекка была в сознании! Не просто в сознании – вытяжка из Корня Ведьмы отнимает способность двигаться и обостряет чувствительность в сотни раз. О, Создатель! Думать не хотелось, что ей пришлось вынести… Хрупкая маленькая фея, а он… Он идиот! Слепой полудурок, не проверивший историю фон Арнетов. Доверился королевским ищейкам! И вот что в итоге!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Проклятье, - прошипел, прокручивая на запястье браслет.

Ничего не мешает снять этот демонов кусок металла и зашвырнуть обратно в семейное Хранилище к другим артефактам, доставшимся от сумасшедшего предка. А после вручить девушке дарственную на ее же замок, а сверху сдобрить ошибку брака россыпью драгоценных камней. Лидия бы оценила…

- Проклятье, - пробормотал вновь.

Но Ребекка – не Лидия! И то, что произошло в первую ночь, не просто ошибка – бесконечно хуже. Любые оправдания в том, что не досмотрел, не проверил, не хотел - звучат жалко. Перед ней и самим собой в том числе.

Гнев нашел себе новую жертву и с тщанием дотошного палача вязал из нервов безобразные узлы. И причиной было не осознание того, что придется начинать заново. Искать, проверять, хитрить с женитьбой, чтобы выглядело правдоподобно… Да плевать! Как ему суметь поправить ошибку? Вот что важно!

В окне девушки качнулись портьеры, словно она тоже смотрела в окно. И надо бы не протирать в стекле дырку взглядом, а взять себя за шкирку и заставить объясниться, при этом не пытаясь малодушно повесить всех собак на Гиневьеву.

Старая тварь… Где она нашла Корень Ведьмы? Безумно редкое и ядовитое растение, так любимое у палачей. Пытки под ним не просто пытки – невыносимая агония, но кроме этого - сок действует, как медленная отрава. И с попустительства лекаря тварь пользовала ее для получения замка и титула!

- Пусть Создатель не заставит вас выбирать между долгом и любимым человеком, - прошелестел в голове бесцветный голос лекаря. – Я не боюсь смерти, но ее... найдите ее!

Конечно, дрянь сбежала. Попыталась убить девушку до вступления в брак, а когда не получилось – исчезла. Обчистила закрома покойного фон Арнета, прихватила дочурок и залегла на дно. И лучше бы ей там перегрызть себе вены, потому что когда он ее найдет…

Впервые Вильгельм с удовольствием вспомнил, что прочел в дневнике своего пращура, прозванного Железным Герцогом. На шестилетнего мальчика описание пыток произвели неизгладимо отвоатительное впечатление, но именно сейчас Вильгельм без зазрения совести кое-что опробовал.

Слуховое оконце распахнулось, и с тихим щебетом в комнату впорхнула механическая канарейка.

Вильгельм хмуро взглянул на птицу, но что железной тварюшке до его настроения и мыслей?! Посланница от Лидии чирикала и требовала прослушать сообщение. К демонам! Впервые за долгое время в голове засела совсем другая женщина.

Вильгельм мимоходом ткнул в камешек на груди канарейки, уничтожая послание, и быстрым шагом направился к столу. Пробежался взглядом по свитку: король рвал и метал, узнав о «шалостях» Гиневьевы, и прочил ей все кары Преисподней. Но Вильгельм хорошо знал, о чем на самом деле хочет знать Генрих – что дальше?

Темные лозы браслета слегка шевельнулись, будто чувствуя агонию мыслей. Демонова жемчужина коллекции - путь к ее созданию изгваздан кровью. Снять бы скорее, но… Еще раз ругнувшись, Вильгельм ткнул в пластину на столе.

- Накрыть малую столовую. И сообщить герцогине де Грейстор, что сегодня ужин пройдет там.

***

Запах еды дразнил нос, и желудок урчал, требуя наброситься на нежнейшее мясо горлана, но Бекки сжимала вилку, не умея заставить себя запихнуть внутрь хотя бы крошку.

- Это точно… она?

Вопрос звучал жалко. И предельно глупо. Конечно, она – Гиневьева фон Арнет. Змея, отравившая и падчерицу, и мужа. Вот почему отец стал таким нервным! А она согласной на все тряпкой, не сумевшей настоять, чтобы дрянь вышвырнули за порог.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Помимо отравы Корень Ведьмы вызывает разнообразные реакции. У женщин чаще всего вялость и апатию, у мужчин – агрессию.

Так сказал де Грейстор.

Бекки отлепила взгляд от тарелки и вновь взглянула на сидевшего напротив мужчину. Безупречный, красивый, холодный…  кусок черного гранита. Их отделяло друг от друга жалких четыре фута. А еще грязь под названием "первая брачная ночь", но если пять минут назад Бекки могла обвиняющее ткнуть в него пальцем, то теперь вынуждена была переваривать невозможную, но похожую на правду мысль – он не знал. Не понимал, что новобрачная закована в собственном отравленном теле.