Солнце светит не всем - Анна и Сергей Литвиновы

– Таня, ты когда-нибудь была в деревенской бане? – поинтересовался Дима.

– В сауну ходила.

– А в русской бане с паром была?

– Это в которой вениками лупят? Нет, не приходилось.

– Вот здесь будет такая баня. И я отлично умею обращаться с вениками.

Таня перехватила осуждающий взгляд Хозяина Озера и ослепительно улыбнулась:

– Спасибо, Дима, но я обойдусь без веников и попарюсь сама.

Иван Петрович облегченно вздохнул – вроде эта девчонка не из блудливых.

Они оказались ничего, эти незваные гости. Особенно тот, что постарше, – Игорь. Он мужик умный. Двое остальных хоть и выглядят взрослыми, а по тому, как ведут себя и как разговаривают, – чистые дети.

Девчонке он поручил чистить картошку. Она грустно посмотрела на свои лакированные ногти, но взялась за ножик.

– Что ж ты такую толстую шкуру снимаешь? – ужаснулся Иван Петрович.

– Да в Москве привыкла. У нас картошка нитратная. А нитраты все скапливаются в кожуре.

– Ну, у меня тут нитратов нет.

И Таня стала снимать шкурку потоньше. Только чистила она теперь гораздо медленнее. Ясно – чистить не умеет. Как и его бывшая жена.

Ну и оголодали же его гости! Навернули кастрюлю картошки, сало ели и нахваливали, малосольных огурцов умяли целую тарелку – только хруст за ушами стоял. «Водки, – хмуро сказал Иван Петрович, – сам не пью и в доме не держу». Но гости, сразу видно, не из пьющих. Держались они почтительно, обо всем его расспрашивали и искренне восхищались тем, как он устроил свое хозяйство.

Хозяйство у Ивана Петровича в самом деле было обустроено так, что ни одна баба не справится. Блестели кастрюли и тарелки. На стол постелена чистая клеенка. В доме одна огромная комната, но вся опрятная, светлая, любовно обшита деревом. Печь-голландка, а рядом с ней камин. А за широкими не по-деревенски окнами плещется, синеет озеро.

Потом пришло время отмыть перепачканных гостей. Таня вызвалась, противу обычая, париться первой и сидела в бане не меньше пары часов. Дима уже начал злиться: «Колдует она там, что ли?»

Но Таня вышла из бани такая зарозовевшая, расслабленная и красивая, что Дима решил: пусть женщины хоть по три часа парятся, если баня так идет им на пользу.

Когда напарились мужчины, уже смеркалось.

– Нам надо добраться до города, – сонным голосом напомнил Дима. После бани разморило так, что хотелось только спать. Забыть все и спать, спать.

Иван Петрович ничего не ответил.

Уложил их, Таню – на кровать за печкой. Мужиков – на матрац на пол. Они заснули мгновенно. Иван Петрович посмотрел на Таню, которая завернулась в два одеяла и забилась в дальний уголок. «Неужели и она такая же стерва, как все женщины?»

В тот вечер он долго не мог заснуть, сидел у озера и слушал плеск воды. Завтра его гости уедут, и он снова останется один. Какое счастье. Счастье?

Поздно ночью, когда путники спали, Иван Петрович взял свой драгоценный, приберегаемый для особо важных случаев электрический фонарь и пошел к тому месту на берегу, где он повстречал незваных гостей.

Без особого труда он обнаружил в кустах холщовый тюк. Вытащил на открытое место. Посвечивая фонариком, ослабил веревки, заглянул и увидел шелковую ткань и стропы.

Под утро заснул. Слышал сквозь сон, как ходил куда-то старший, Игорь. Окликнуть не было сил, сон был рваный, вязкий – а, может, и приснилось это?

Иван Петрович разбудил гостей чуть засветло.

Позавтракали медом в сотах да парным молоком. Хозяин был хмур и неразговорчив.

После завтрака молодые люди переглянулись. Дима, преодолевая смущение, вытащил из кармана две сотенные бумажки, положил их на стол и слегка пододвинул их хозяину.

– Я вам что, гостиница? – исподлобья глянул Иван Петрович.

Дима покрылся пунцовой краской. Купюры так и остались лежать на столе, а когда Таня стала собирать посуду и вытирать стол, хозяин веско произнес:

– Ты деньги-то прибери.

Пришлось сотенные спрятать. Совсем неловко получилось.

Когда гости курили на крыльце, Иван Петрович подошел, сказал:

– Я в город еду – в Горовец. Хотите, туда вас подкину. Вот за бензин можете мне заплатить.

В десять утра, после двух часов вытрясывающей душу дороги, «газик» Ивана Петровича остановился на главной площади уездного города Горовца.

21 сентября, понедельник. Утро

Домой! Домой!

Эти сладкие слова звучали в Таниной голове, когда она спрыгивала с высокой подножки «газика» на главной площади Горовца.

Отсюда наверняка ходит автобус в областной центр, а там – на поезд или на самолет, и завтра утром – здравствуй, столица! Хватит с нее романтики. Ни на какой полюс она не прыгнула – значит, так тому и быть. Значит, создатель так распорядился. Значит, хватит этих прыжков, полетов, каруселей. Пора начинать оседлую жизнь. Может, даже замуж выйти. Вот Дима – чем не пара? Или, допустим, Игорь. Так Дима или Игорь?

Дима был весь нетерпение, когда оказался наконец вблизи от цивилизации. Интересно, прошла ли информация об аварии самолета по каналам ТАСС или Интерфакса? Разнюхали об этом телевизионщики? Но даже если разнюхали, репортаж с борта горящего лайнера – это круто. Прыжок с парашютом из терпящего бедствие самолета – это сенсация. Это тянет на пятьсот строк, первая полоса с продолжением на вторую. Сегодня понедельник, газеты-конкуренты не выходят. А в завтрашний номер он может вполне успеть. Вчера, когда все уснули, он набросал план статьи. Придумал самое главное – заголовок, начало и концовку. У него было великолепное преимущество перед любыми другими репортерами – он был там. Вот только он не мог объяснить читателям, что же случилось на борту. Какие-то взрывы, дым… Отчего? Кто виноват? Ну, да это московские коллеги живо узнают в милиции и в ФСБ. Там уже, наверно, во всем разобрались. Дадут к его суперрепортажу небольшое послесловие. А он сейчас забабахает в редакцию свой кусок. Правда, в Горовце, в этой дыре, скорей всего нет факса. Придется передавать материал дедовским способом – диктовать его стенографисткам. Ну да ничего, зато он сможет не выписывать каждую строчку заранее, а импровизировать на ходу. Скорей бы только добраться до телефона.

Игорь, в отличие от своих слегка инфантильных сверстников, был вполне взрослым человеком. И гораздо больше, чем они, повидавшим. Поэтому и не строил никаких планов. Он просто оценивал ситуацию. Память, никогда не изменявшая ему, услужливо подсказала карту местности и строки из когда-то прочитанной энциклопедии. Горовец – город в Вологодской области, в ста пятидесяти километрах к северо-западу от Вологды. Основан… это неважно… 22 тысячи жителей. Приборостроительный завод. Монастырь, памятник архитектуры XVI века… Вот он, на главной площади, этот памятник. Мощные белые стены. За ними – блистают золотом на утреннем солнце золотые купола… Что еще? Пристань на реке Чуре. Автобусная станция… Железнодорожной ветки здесь, стало быть, нет… А жаль. Скорый поезд – это лучшее, что можно было бы придумать.

Наши герои тепло распрощались с огромным розовощеким Иваном Петровичем. Таня чмокнула его в щеку.

– Будете в Москве – звоните. – Дима протянул Ивану Петровичу визитную карточку.

– Знаю я эту вашу Москву, – как-то непонятно сказал Хозяин Озера, сел в «газик» и был таков.

После девственного леса, после уединенного озера райцентр Горовец показался путникам почти столичным городом. «А ведь я вчера утром пила кофе в пижонском „Новотеле“, – подумала Татьяна. – Всего сутки прошли. А позавчера гуляла по Праге». Все это казалось таким далеким, почти нереальным.

– Где здесь почта? – обратился Дима к киоскерше, которая, казалось, одна (не считая бронзового Ленина) была на площади в своей будке с газетами.

Та словоохотливо объяснила, и через пять минут Дима уже совал в окошечко пятидесятирублевку: «Москву, по срочному!»

Почтальонша лениво отсыпала Диме пять кривых жетонов:

– Автомат в первой кабине!

Дима решил звонить по «прямому» главному – все равно насчет статьи под рубрикой «Срочно в номер!» решение будет принимать он один.

– Я нашел «гвоздь»! – сразу же заорал он, когда редактор ответил.

– Ты из Москвы звонишь? – перебил его редактор.

– Нет, а что?

– А откуда? – вопросом на вопрос ответил главный.

– Из Горовца.

– Это где?

– В России, – хмыкнул Дима. – А в чем дело?

Главный неуловимо замялся. Потом проговорил, тщательно взвешивая слова:

– К тебе приходили товарищи. Хотели знать о тебе все, даже сколько раз в день ты ходишь в гальюн. Просили немедленно связаться с ними, если ты возникнешь на горизонте. Я не знаю, что ты там натворил, но мне с ними связываться не хочется. Ты меня понял?

– Да, – выдавил Дима.

– Тогда клади трубку.

Дима повесил трубку и тут только вспомнил, что редактор совершенно не заинтересовался его «гвоздем»…