Мир на пике – Мир в пике - Алексей Анпилогов

Поэтому история человечества и пестрит периодами застоя, темными веками, революциями, кризисами и «возрождениями». Это все – S-кривая, которая и несет нас все выше и выше.

Абсолютный хищник требует новых жертв, Красная Королева бежит вперед и время от времени, замедляя ход, прыгает вверх вместе с нами. И нам лишь нужно уловить момент такого прыжка и не пропустить его, как это сделали аборигены Австралии. Иначе прыгнут без нас и оставят доедать все невкусное и малоприятное за скудным столом истории. Ведь «в пути кормить никто не обещал», и опоздать на поезд истории – проще простого.

Ведь в любой сложной системе – а мир и человечество из себя именно такую сложную систему и представляют – ее отдельные элементы развиваются очень неравномерно и скачкообразно. Кто-то находится еще только в начале своей S-кривой, кто-то оседлал ее склон, а кто-то уже вышел на вершину. Поэтому некоторые параметры для разных частей единой мировой системы будут одинаковы (ну, например, цена на нефть), а вот другие будут уже отличаться в разы или даже на порядки. Короче, все как в старой поговорке – «что русскому здорово, то немцу смерть, и наоборот».

[27]

Понятным образом, будущий суперкризис, сполохи и темные тучи которого уже ходят на нашем горизонте, вряд ли что-то радикально изменит в жизни папуасов гор Новой Гвинеи или туземцев Австралии. Они «уже проиграли» свою войну, съев свою биосферу задолго до текущего кризиса, и давно уже стоят в одном ряду с циклопами, стрекозами и курицами. Конечно, исключительно в цивилизационном, а не в человеческом плане.

Я, например, недавно с интересом узнал, что сверхсовременная и супердорогая станция слежения за пусками ракет «Зенит», построенная в рамках программы «Морской старт», по полгода стоит на удаленном острове французской Полинезии совершенно без охраны, закрытая на простой амбарный замок. За пять лет эксплуатации станции аборигены, коих, тем не менее, на этом острове живет более трех тысяч душ, лишь стянули со станции один здоровый железный блин, использовавшийся в ней для крепления опоры фундамента. Наверное, кому-то надо было по хозяйству – или скотину привязать на выпасе, или прикатывать посевы, волоча железку за парой волов. Как Вы думаете, эти ребята заметят крах социального государства в странах Запада и конец эры дешевого ископаемого топлива?

Увы, будущий суперкризис, вероятнее всего, наиболее полно ударит именно по сердцевине современного мира – по самым успешным и по самым приспособленным. По цивилизационному гегемону, если рассуждать в категориях Диксона. Ну – или по тем, кто уже забрался на самую вершину своей S-кривой и сидит на ее пике, расслабленно свесив ножки.

Если кто-то думает иначе и хочет со мной поспорить – милости просим. Я лишь сошлюсь на те соображения, которые убеждают меня как раз в том, что суперкризис ударит именно в центре мира, как бы это самое пресловутое «Новое Средиземье», центр современной Ойкумены, ни пыталось этот кризис купировать, вынести за свои границы или погасить в зародыше. Конечно, попытки этого мы будем видеть до последнего – любая цивилизация будет защищаться, скидывая хаос за пределы своей внутренней упорядоченной структуры, но, к счастью, в современном мире это сделать гораздо сложнее, чем во времена конкистадоров, во времена покорения Америки и Африки, в годы Кортеса и Писарро.

Для понимания сути будущего суперкризиса обратимся еще раз к столь любимой мной науке, палеонтологии. Смотришь на динозавров – а видишь себя. А поскольку у динозавров, судя по всему, не было ни религии, ни идеологии, то все, что произошло с ними, можно анализировать спокойно, не вступая друг с другом в совершенно ненужные диспуты о Боге, свободе, власти или справедливости. В конечном счете – Бог и справедливость – это человеческие изобретения. В природе нет справедливости и Бога. Точнее – они есть, но они часто совершенно не похожи на наше антропоцентрическое представление о них.

Для понимания природы грядущего суперкризиса нам стоит рассмотреть теорию прерывистого равновесия, разработанную американскими учеными Элдриджем и Гулдом, и теорию когерентной и некогерентной эволюции, разработанную нашим соотечественником Владимиром Жерихиным. Их идеи – это развитие идей Пригожина об упорядоченных структурах, но только в применении к истории живого мира. Диксон копает в социальное, Ферхюльст и Мальтус предложили нам голую математику, ну а Жерихин, Элдридж и Гулд решили применить идеи Пригожина к эволюции. И снова нашли там Бег Красной Королевы и ее невероятные прыжки, ее стремление бежать любой ценой, потому что надо бежать и снова бежать.

Стивен Джей Гулд, Владимир Жерихин, Нильс Элдридж. И их идеи эволюционного суперкризиса

Обе эти теории – и теория прерывистого равновесия, и теория некогерентной эволюции – говорят об одном и том же, но рассказывают о процессе эволюционного суперкризиса немного по-разному. Теория прерывистого равновесия постулирует то, что все изменения в живом мире происходят внезапными скачками, а теория когерентной и некогерентной эволюции раскрывает внутренний механизм такого необычного развития жизни. При этом удивительным образом оказывается, что периоды спокойствия и поступательного развития несут в себе семя изменений, а момент «бури и натиска», наоборот, нарабатывает технологии, эволюционные находки и идеи, которые обеспечивают устойчивый мир и спокойное развитие на протяжении следующего спокойного периода и размеренного развития цивилизации.

[28]

Кто выживает в неизменном, устроенном и постоянном мире? Конечно же, выживают наиболее приспособленные. Именно наиболее приспособленные виды, люди, государства или цивилизации задают тон и формируют мир под себя во время периодов спокойной, размеренной жизни. Но их сила становится и их органической, унаследованной слабостью – они слишком хорошо приспособлены к конкретным, постоянным условиям. Им просто незачем меняться. Как говорится, «и взлететь хочу, и цепи не пускают, да и вообще пятница же!».

И помочь нам в осознании механики кризиса должно вымирание динозавров, которое и расчистило дорогу для нас с вами.

Главенствующими группами видов для мелового периода были голосеменные растения и те самые предки куриц – абсолютные хищники своего времени – динозавры. Голосеменные растения – это современные сосны и елки, которые не цветут в принципе, опираясь только на ветер в деле опыления своих плодов-шишек. Никаких покрытосеменных растений тогда еще не было. Именно две эти группы живых существ определяли ландшафт раннего мелового периода – динозавры и голосеменные. Существа же более знакомые нам из современного живого мира – мелкие млекопитающие-грызуны, покрытосеменные растения и опыляющие их насекомые – в раннем меловом периоде были очень редкими и влачили жалкое существование на периферии «праздника жизни» динозавров и голосеменных растений.

А началось все с самой простой, обычной ныне травы.

В чем преимущество покрытосеменных или цветковых растений? Для биосферы цветковые растения интересны тем, что они умеют создавать траву, и это принципиально решает в любой экосистеме проблемы освоения поврежденных территорий. Если бы аборигены Австралии жгли не современную траву, а голосеменные растения во время своей охоты, то растительный покров на континенте вообще бы никогда не восстановился. Голосеменным надо время, для того чтобы восстановить растительный покров на размытом дождями или сожженном пожаром склоне, а цветковые растения делают это практически мгновенно – месяц – и пустой склон уже зазеленел травой. Это решает проблему с деградацией и эрозией почвы, но одновременно не дает развиваться медленно растущим голосеменным растениям. Победив «молодняк» голосеменных, цветковые уже победили. Просто об этом пока еще никто не узнал – динозавры даже и не заметили этих странных пришельцев из будущего.

Вторая особенность цветковых – это их кооперация с насекомыми. Вначале цветковые селятся маленькими популяциями, небольшими пятнами, и на этом месте для их опыления крайне необходимо «высокоточное оружие», которое есть у насекомых. Ведь опыление ветром на малых площадях – это очень плохое решение. Хорошо опыляется ветром поле ржи, но никак не одинокий лютик. И возможность переносить пыльцу туда, куда надо, это, возможно, решающая вещь. Цветковые кормят насекомых пыльцой и нектаром, а насекомые взамен переносят пыльцу растений с цветка на цветок. Создается система с положительной обратной связью. Группа, которая обзавелась такой «свитой», получает очень серьезные преимущества перед другими видами. И группы, которые таким образом стимулируют друг друга, явным образом вырываются вперед. Пока где-то на окраине жизни, но уже с громадным потенциалом внутри.