Гуманное оружие - Антон Антонов

Четыре «тарелки» в один проход обработали развороченный грузовой отсек «ила» голубым градом не хуже, чем самолеты сельскохозяйственной авиации обрабатывают поле химикатами от саранчи – чтобы ни одна тварь не ушла.

От верхней части фюзеляжа не осталось почти ничего. Стремительная коррозия распространялась от пролома на месте отвалившихся крыльев сетью ветвящихся трещин, и от сотрясения остатки металла посыпались вниз, дробясь на лету.

Некоторых пассажиров сильно побило этими обломками и даже посекло до крови.

У мальчишки-подростка, который лежал, запрокинув голову, посреди отсека, вся рубашка была в цветных пятнах – белых и голубых. Но кровь из разодранной щеки уже не текла, хотя с момента катастрофы прошли считанные минуты.

Все это Мария Петровна фиксировала периферийным зрением, а мозг продолжал работать только над одной задачей – как вытащить отсюда Алену и поскорее доставить ее до ближайшего медпункта, где есть хоть какие-то лекарства.

Где-то у пилотов наверняка была аптечка, но на вопросы о ней человек в летной форме отвечал нечленораздельно. Да и вряд; ли она поможет.

Мария Петровна начала уже догадываться, что кокаин тут ни при чем.

Она вляпалась рукой в голубую субстанцию, разбрызганную по всему салону и особенно заметную на светлой одежде и белой бумаге – и рука сразу стала неметь.

Тотчас же навалилась сонливость и неодолимая слабость, и с минуту Мария Петровна была на грани потери сознания. Но потом туман в мозгу отчасти рассеялся и осталось лишь какое-то блаженное ощущение лени и заторможенности.

Двигаться не хотелось, и на собственную дочь, неподвижно лежащую в нелепой позе, Мария Петровна смотрела теперь почти равнодушно.

Голос летчика отдавался в ее голове бессмысленным гудением, и он зря тратил силы, пытаясь убедить ее, что помощь скоро придет.

– Там видели, как мы разбились, – твердил он и махал рукой в сторону аэровокзала. – И Сашка за помощью пошел. Он сейчас приведет людей.

Мария Петровна попыталась сконцентрировать взгляд на его лице и произнесла непослушными губами:

– Голубые пятна… Не трогайте… Яд… Нар… Наркотик.

Летчик сразу отдернул руку от скамьи, на которую опирался ладонью. И сказал, оглянувшись в сторону кабины:

– Надо выбираться. Эта халабуда того и гляди вообще развалится.

Мария Петровна попробовала встать на ноги. Это было почти так же трудно, как космонавту после года на орбите, но вид дочери, которая Лежала как мертвая, но все-таки была жива, подстегивал ее.

– Помогите нести, – попросила она раза в три медленнее, чем в нормальном состоянии, безуспешно пытаясь оторвать дочь от пола.

У летчика это получилось лучше, и он фактически вынес на себе обеих. Как он ухитрился при этом открыть аварийный люк, сказать трудно, но наружу они выбрались втроем.

Мария Петровна на выходе сразу же повалилась в траву, Алену летчик аккуратно положил рядом и нырнул обратно в люк.

Из бессвязных фраз Богатыревой он понял, что другие тоже могут быть живы. А командир, который сам был еле жив и истекал кровью в кабине, не пострадавшей от голубого града, приказал ему позаботиться о пассажирах.

Впрочем, с командиром был еще один член экипажа. Они там как-нибудь вдвоем разберутся.

А Мария Петровна пыталась сфокусировать взгляд, чтобы увидеть, не идет ли помощь, но не видела ровным счетом ничего, потому что у обреза взлетно-посадочной полосы дымно догорали громадные крылья.

Их никто не тушил, и одно это уже наводило на нехорошие мысли.

Прошло еще несколько минут, прежде чем Мария Петровна пришла в себя настолько, что смогла самостоятельно пройти по борозде, проделанной фюзеляжем «Ил-76», до обреза полосы.

Керосин на полосе уже весь выгорел, и отсюда было видно, как люди перебегают от стоящих на поле самолетов к зданию аэровокзала.

Некоторые, впрочем, не бежали, а шли, ковыляли и передвигались чуть ли не ползком. А еще много людей просто лежали на бетоне в полной неподвижности.

На большой высоте, как стервятники в поисках добычи, кружили четыре инопланетных аппарата.

Бегущие люди сильно рисковали – «тарелкам» недолго было пикировать даже с этой высоты. Но аэровокзал казался более надежным убежищем, нежели поврежденные самолеты, попавшие под разрушительный белый град и убийственный голубой.

Но бежать через всю километровую полосу, да еще с девочкой на руках было чистым безумием. Укрыться на краю летного поля негде.

Мария Петровна собралась с силами, встряхнулась и пошла назад, к останкам самолета, где теперь уже два летчика укладывали в ряд неподвижные тела.

Они лежали в траве как мертвые, и только врачу было под силу обнаружить у этих людей признаки жизни. Но даже врачу казалось, что эта жизнь угасает на глазах.

15

Совет Безопасности собрался в Кремле в те минуты, когда сообщения из Питера о результатах первой атаки пришельцев еще продолжали поступать. Но в общих чертах все было ясно.

Аппараты противника атаковали все основные транспортные узлы города: аэропорты, железнодорожные вокзалы, морской порт, а также станции метро и автомобили в местах их наибольшего скопления.

После первого ошеломляющего налета на Питер пришельцы перенесли основное внимание на городские окраины. Им явно не нравился поток машин, вытекающий из города во всех направлениях, кроме северного.

И они оседлали шоссе.

Четверка «тарелок» опускалась чуть ли не к самой земле, и один аппарат зависал прямо над полотном. Еще один вылетал навстречу потоку машин, а другой устремлялся вдогонку тем, которые успели проскочить.

Последний аппарат барражировал повыше, следя за обстановкой и координируя действия трех других.

Это был непроходимый барьер. Два мобильных аппарата с лета обстреливали машины белым градом, и автомобили начинали разрушаться через несколько секунд.

Как только крыша, расползаясь, начинала капать ему за шиворот, любой водитель понимал, что пора тормозить. А если кто не понимал, тот нарывался на более серьезные неприятности.

Когда начинал плавиться мотор, у шофера и пассажиров оставалось совсем немного времени, чтобы выскочить из машины прежде, чем из-под капота выплеснутся языки пламени.

Это только в голливудских фильмах автомобили взрываются от малейшего неосторожного движения. Реальные машины разгораются медленно, но если уж какая рванет, то мало не покажется никому.

Чем больше подбитых машин застряло на шоссе, тем труднее их обойти. А если некоторые еще и горят, то никуда не денешься – приходится выезжать на встречную полосу.

Но как раз в это время самые благоразумные водители, видя, что творится впереди, разворачивают свои машины назад, дабы поскорее убраться из этого проклятого места. То есть встречная полоса занята.