Говори мне о любви - Люси Монро

Тогда почему же, черт подери, она отвергла его вчера?

В самолете он не оказывал Джанне много внимания. Ему нужно было работать. Слава богу, для того, чтобы делать деньги, беспомощные ноги не помеха. Во время обеда она, казалось, не замечала, что стюардесса заигрывает с ним, и это почему-то вызвало у него раздражение. И хотя повышенное внимание бортпроводницы действовало ему на нервы, он терпел его, пытаясь разозлить Джанну.

Из этого ничего не вышло, и Рико рассердился, зная, что вел себя глупо. Ощущать себя идиотом нравилось ему еще меньше, чем испытывать ревность. Из-за этого он почти не разговаривал с ней в лимузине и чувствовал бы себя из-за этого виноватым, если бы Джанна не отвечала тем же. Она не обращала на него ни малейшего внимания.

Все же, поднявшись наверх, он не ожидал, что вместо его спальни она займет комнату для гостей. Рико явился к ней, пылая негодованием, и был сражен зрелищем роскошных волос, струившихся по ее телу. Они переливались, как живой шелк, он не удержался, чтобы не притронуться к ним.

Но это только разожгло его аппетит. Ему хотелось ощутить под рукой нежную кожу, все ее тело. Но она отпрянула от него и ясно дала понять, что супружеское ложе не интересует ее.

Он до сих пор был уязвлен ее отказом и, глядя, как брат вместо него резвится с Джанной в бассейне, чувствовал, что это зрелище отнюдь не улучшает ему настроение.

Джанна с трепетом подошла к комнате, предназначенной для занятий лечебной физкультурой. Она избегала Рико все утро, не считая завтрака, во время которого они обменялись несколькими фразами. Она отважилась спуститься вниз только для того, чтобы познакомиться с новым врачом, который должен был проводить с Рико сеансы мануальной терапии.

Джанна вошла в комнату, которая теперь как две капли воды была похожа на помещение, используемое в больнице для той же цели. Она удивилась, как быстро изменилась обстановка. Удобную мебель заменили гимнастические маты, параллельные брусья, массажный стол и разнообразные спортивные снаряды для тренировок в поднятии тяжестей. В большие окна струился яркий солнечный свет, что являлось большим преимуществом в сравнении с больничными лампами дневного света.

Рико лежал на столе. Крепкий седовласый мужчина, облаченный в белую футболку и брюки, занимался его ногами. Одежда Рико ничем не отличалась от той, которую он надевал на занятия в Нью-Йорке, и, как и прежде, вид его полуобнаженного тела участил ее пульс.

— Доброе утро.

Рико повернул голову, глядя на нее с выражением, которое она не смогла понять.

— Доброе утро, — откликнулся он по-итальянски. Врач обернулся.

— Здравствуйте! Вы, должно быть, миссис Ди Риналдо. Я Тимоти Стивенс. Рико сказал мне, что вы молодожены. Примите мои поздравления.

— Спасибо, доктор Стивене. Я не знала, что вы англичанин.

— На самом деле я канадец, и, пожалуйста, называйте меня Тимом. Один мой коллега в Нью-Йорке рекомендовал меня вашему мужу.

— Надеюсь, временная перемена места жительства не создала для вас проблем.

Тим добродушно рассмеялся.

— Жена убила бы меня, если бы я отказался от возможности поработать в Милане, да еще с оплатой всех расходов. Она сейчас ходит по магазинам, покупает себе туфли.

Все время, пока они разговаривали, Тим ни на минуту не прекращал разминать ноги Рико. Положив их на стол, он стал проверять, не появилась ли чувствительность. Рико подтвердил, что не только чувствует пальцы, но даже может пошевелить правой ногой. Он попытался сделать вращательное движение.

Джанна бросилась к нему и схватила за руку.

— Ты не сказал мне, что можешь двигать ногой!

— Это всего лишь небольшое движение, дорогая. Совсем не повод для волнения.

Она изумленно посмотрела на него, не в состоянии понять его безразличие.

— Ты, наверное, шутишь! Я была в восторге, когда ты почувствовал пальцы! А то, что ты можешь пошевелить ногой, — повод для большого празднования!

— Правда, сердечко?

И внезапно Джанна вспомнила, как она отпраздновала его первый большой успех. Она набросилась на него, и он поцеловал ее. Взгляд Джанны скользнул по губам Рико. Их кривила сардоническая усмешка, но она могла думать только о том, как ей хочется приникнуть к ним.

— Пожалуй, празднования, о которых ты думаешь, придется отложить, не так ли?

Его насмешливый тон вернул Джанну к реальности. Рико не хочет ее. Он считает тягостной обязанностью целовать ее. Для него это не праздник.

Джанна покраснела и отвернулась, делая вид, что рассматривает брусья в другом конце комнаты.

— Как вы думаете, когда Рико сможет заниматься на брусьях? — спросила она Тима.

— Трудно сказать. У каждого пациента свой срок реабилитации. Но у вашего мужа сильная воля и молодая жена, а это хороший стимул для скорейшего выздоровления. Надеюсь, уже через семь дней мы увидим его на брусьях.

Джанна радостно обернулась к Рико и замерла от его холодного голоса:

— Я ведь мужчина. Мне не нужно, чтобы обо мне говорили как о ребенке, с которым незачем обсуждать течение его болезни.

Его мужское «эго» явно не в порядке, подумала Джанна. Она не знала, как успокоить его, но Тим лишь улыбнулся.

— Действительно, это плохая привычка, которая развивается у членов семьи и врачей, когда они говорят о пациенте так, будто его здесь нет. Спасибо, что обратили на это наше внимание. Как вы смотрите на то, чтобы поставить себе цель и подготовиться к предварительной работе на брусьях в течение семи дней?

— Это выполнимо, — ответил Рико с уверенностью, обрадовавшей Джанну.

Оказалось, что его уверенность вполне обоснованна — чувствительность в ногах постепенно восстанавливалась. Рико безжалостно загружал себя упражнениями, и Джанне казалось, будто даже банк Ди Риналдо отошел у него на задний план в неистовом стремлении встать на ноги.

— Все-таки выше колен я ничего не чувствую, — спустя несколько дней пожаловался он Тиму. — Как я смогу заниматься на брусьях? Прошло шесть дней. Завтра седьмой.

— Вы уже почти у цели, — с завидным спокойствием сказал Тим и пообещал прийти рано утром.

— Легко ему говорить! Он не сидит в инвалидной коляске, как я, ни на что не годный. — Джанну удивило не подавленное настроение Рико, а то, что он поделился им с нею. Возвратившись в Италию, Рико стоически переносил все трудности и держался с ней очень отчужденно.

Она потянулась к нему с полотенцем, чтобы вытереть пот со лба.

— Только дурак мог бы сказать, что ты ни на что не годный, Рико.

— Но это ведь так? Моя жена не спит в моей постели, мой бизнес идет на автопилоте, пока я восстанавливаю функции своего тела. Так что не надо осыпать меня банальными утешениями.