Билет на ладью Харона - Василий Звягинцев

В самое время, хотя и неожиданно, загудела в кармане рация.

Он и забыл уже о ней. И о том, что просил в своей записке связаться по указанной частоте.

— Слушаю…

— Назовите позывной, — спросил искаженный помехами, но все равно привыкший задавать вопросы голос.

— Горный егерь.

— Ты что, правда Неверов? — в голосе звучало изумление.

— А ты?

— Капитан Кабанец. Сейчас — командир учебно-тренировочной базы училища. Мне кажется, я тебя помню.

А вот Тарханов — нет. Так и сказал.

— Я двумя курсами младше учился. Вы в девяносто четвертом командой взяли первый приз на окружных по пятиборью. Нет?

Было такое. Причем в команде выступали одновременно и Тарханов, и Неверов. Так что, если придется встретиться, инкогнито, возможно, сохранить удастся.

А хрена ли сейчас в том инкогните?

Но капитан, летящий где-то там над ставропольскими степями в вертолете, желал еще каких-то подтверждений. Вполне естественное чувство. И так ситуация шоковая.

— А все же, чем еще подтвердишь, что это ты?

— Чтоб поверил, что я тот самый, — скажу. «Половая машина». Достаточно?

Собеседник хмыкнул. Действительно, тут любой вражеский агент отдыхать может. Начальник курса у них был полковник Пола, имевший редкостный по тем временам лимузин «Влтава». Вот его и называли юнкера тем самым экзотическим именем.

— Годится. Так я слышал, ты погиб вроде бы.

— Пропал без вести, а это разные вещи. Но хватит воспоминаний. Ты где?

— Получили твое сообщение, сейчас на подлете. Три вертолета, две роты. Идем над Александровкой. Что у вас с обстановкой?

Александровка — длиннейшее село в мире, расположено между Ставрополем и Кавказскими Минеральными Водами. Протяженность по оси с севера на юг более тридцати километров, от Пятигорска по прямой — километров семьдесят, как раз на пределе работы рации Тарханова.

Значит, над городом ребята будут минут через двадцать пять.

— Обстановка хреновая. Город захвачен примерно тремя сотнями боевиков закордонной ориентации! Какой? Да ты что, дурной? Шведско-исландской, разумеется! Не понял, потом сам увидишь. Блокированы въезды в город, центр, расположение властей и полиции. В качестве заложников захвачен гостиничный комплекс «Бристоль». В нем около пятисот постояльцев, полсотни террористов и я. В настоящее время веду бой. Штук двадцать уже шлепнул. Остальные пока не поняли, что почем…

— Ну-у, бой… — Даже сквозь треск помех стало слышно удивление подполковника. — По твоему голосу не скажешь. И стрельбы не слышно.

— У меня оперативная пауза, — то ли в шутку, то ли всерьез сообщил Тарханов. — Я тебя о чем попрошу: сразу заходи на город из-за Машука слева и выбрасывай десант у Павловского источника. Это примерно в полуверсте от задов отеля. Пусть наступают вниз до гостиницы переулками и берут ее в глухое кольцо. А вертолетами пройдись на бреющем прямо вдоль Курортного проспекта и хорошенько врежь по всему, что напрасно шевелится.

Тарханов знал, что однокашник безусловно знает топографию Пятигорска и достаточно квалифицирован, чтобы не ошибиться в целях. Если увидит с двадцатиметровой высоты боевиков, обстреливающих полицейское управление, то уж не промахнется.

— Договорились, полковник.

У Тарханова камень упал с души. Подмога близка, и с этим ощущением он сумеет за двадцать минут навести среди бандитов настоящий шорох. По крайней мере теперь боеприпасы можно не жалеть.

А сколько их, кстати? Полтора пулеметных барабана, два магазина к автомату, ну и пистолет на крайний случай. Еще гранаты.

Хватит, поскольку в трофейном оружии его никто не ограничивает.

Зато теперь можно рассчитывать действие по времени.

Пулемет на ремне через левое плечо, автомат на правом.

И вдруг Сергей замялся.

Где-то по краю сознания скользнуло — а стоит ли? Он свое дело сделал там, в Ливанских горах, и здесь тоже сделал то, что далеко не всякому под силу. Убил немало бандитов, вызвал подмогу. Вот она уже летит. И прилетит, и сделает что положено. А он их поддержит огнем, когда придет время.

Сейчас же можно и подождать немного. Жизнь — это такая приятная штука. Что ни говори, ее всегда жалко. Всякую. У него же она на удивление ладно складывается. Вот и Татьяну встретил неожиданно.

Но ведь долг — выше? И честь — выше?

И твою работу за тебя никто не сделает. Потому что на это дело ты присягу принимал, и ты уже внутри здания, а те юнкера, что будут его штурмовать, — подойдут снаружи. Не слишком понимая, что это такое — идти на штурм дома с метровыми стенами, обороняемого многочисленным гарнизоном.

Значит — вперед!

Аппендикс нижнего коридора, ведущий от ненужных, а потому и неинтересных бандитам прачечной и бельевого склада к центральному холлу, был пуст, а вот там, и над головой, на гулких чугунных лестничных площадках, раздавался топот ног, бессвязные крики, заполошные выстрелы в никуда.

Пусть постреляют. А когда надоест и поймут, что стрелять-то не в кого, в лучшем случае — друг в друга…

Дождавшись паузы, еще по одной заранее присмотренной внутренней лестнице Тарханов взбежал на третий этаж.

Широкая галерея, с колоннами снизу доверху, с трех сторон окружала провал центрального вестибюля.

И видно все вниз и по сторонам было отлично. За коня какой-то Ричард или Генрих предлагал полцарства. А за такую позицию?

Несмотря на суматоху и панику, охватывающие «Бристоль», кое-кто здесь сохранял выдержку и боевую дисциплину.

Пулемет на треноге выдвинут в тамбур, чтобы держать под прицелом площадку перед гостиницей и аллеи Цветника. Еще три огневые точки на подоконниках витражных венецианских окон, обращенных вверх и вниз по Курортному проспекту, а также и внутрь здания, чтобы простреливать всю окружающую холл на уровне второго этажа галерею. И расчеты на месте, бдительно контролируют отведенные им секторы.

Зато все остальные вели себя удивительно непрофессионально. Человек десять бандитов ошарашенно озирались по сторонам, бессмысленно дергая затворы, какой-то курбаши, обосновавшийся за стойкой портье, кричал вперемешку по-русски и на экзотических языках, указывая руками сразу в несколько сторон, и вообще картинка напоминала пожар в борделе.

Да и то, расчет у них был на какое-то другое развитие событий. А тут вдруг бой начался внутри гостиницы, причем в самых вроде бы неугрожаемых местах.

У Сергея оставалось целых семь боевых гранат и еще две шумосветовые. Вот все он и бросил вниз с секундными интервалами, стараясь, чтобы легли они как можно более широким веером.

Не ударил еще первый разрыв, а он уже летел вниз, почти не касаясь подошвами ступенек.