Письма. Том I. 1828–1855 - Святитель, митрополит Московский Иннокентий

вероятия (он мой товарищ по семинарии и единственный). Преосв. Агапит претендует на то, что место, назначенное им в монастыре для архиерейского дома, ему не дают и отводят другое. В этом я с ним совершенно согласен, ибо нет никакого сравнения между местом нынешним и местом вновь назначаемым.

В Иркутске я приехал 11 марта. О преосвященном Ниле и говорить нечего: Вы изволите знать его по его действиям и писаниям. Я скажу только, что я, не видавшись с ним, хотя и высокое имел об нем мнение, но гораздо менее, чем теперь, познакомившись с ним лично. Действительно, счастлива Иркутская епархия, имея такого архипастыря, ибо он устроить ее, и хотя я люблю Иркутск и желаю ему всего лучшего, но, предпочитая большую и общую пользу меньшей, от души желаю, чтобы преосвященный Нил был приближаем к столицам, и чем скорее, тем лучше, но не ранее трех лет. Немного у нас архиереев с таким умом, деятельности и опытности. Я чрезвычайно одолжен им во всех отношениях: он споспешествовал и готов споспешествовать мне во всем.

С истинным моим почтением и совершенною преданностью честь имею быть Вашего Жительства Милостивого Государя покорнейший слуга

Иннокентий Епископ Камчатский.

С реки Лены Мая 30 дня. 1841 г.

Письмо 21

Милостивый Государь, Андрей Николаевич.

Письмо Ваше очень меня порадовало и тем более, что я получил его на пути к Охотску. И как Вы думаете — когда? Июля 7 (от 21 марта). Вы пишите, что Вы ожидали от меня вестей из Москвы. Ну скажите, что же бы я мог написать кроме того, что тут я был, там меня принимали, здесь меня ждали и проч., и вышло бы все только я, меня, мне, обо мне и проч. Пусть другие опишут, и тогда достовернее. 27-го поля, я получил письмо от нашего Владыки[38], Я был поражен этим. Он первый пишет ко мне и тогда, как от меня не видал еще ни строки. Да хранит и сохранит его Господь для блага Церкви нашей! Это было первым моим выражением благодарности к нему, и оно будет всегда. Лучше не умею.

Он пишет ко мне, что до него дошли слухи, что Ситхинский начальник учреждает при себе лютеранскую церковь. Я, кажется, сказывал Вам, что на том самом корабле, на котором я пришел в С.-Петербург, ушел пастор, но обязанный подпиской не вмешиваться в дела обращения диких. От пришедших ныне из Америки я узнал, что он действительно так ведет себя, и если отправляет богослужение, то в доме главного правителя, а не публично. Впрочем обстоятельнее писать о сем могу на месте.

Из Якутска я отправился 11-го июня, к границе своей епархии приехал 29, 1-го июля был уже совершенно в своей епархии, т. е. на земле, принадлежащей уже охотскому управление Стоит замечания, что не знаю почему, но охотские священники не получили еще и доныне ничего касательно открытая камчатской епархии, ни обо мне, ни о чем, — тогда как гражданское начальство давно уже знает официально. Они, слыша, что я уже приближаюсь к ним, обратились к начальнику Охотска с просьбой, чтобы он сообщил им сведение обо мне; по получении оного, они начали поминать меня с 1-го июля, т. е. с того дня, в который я вступил в пределы моей епархии. Как случилось это, так не сделать и с намерением. 15-го июля я въехал в Охотск и был встречен по обычаю.

Путь наш из Якутска, который один только и может назваться путем в сравнении трудностей и опасностей, — какие могут быть на путях, — был необыкновенно хорош и благополучен. Почти во все время мы не имели дождей и оттого скорее можем жаловаться на пыль и безводие, нежели на грязи и водополье. Все сущие со мною и я во все время были здоровы и невидали никакой неприятности — тогда как, можно сказать, на каждом шагу можно встретить даже опасности. Все это я приемлю за новый знак благоволения Божия на дело, на которое я иду. О! Бога ради молитесь, чтобы не вотще, не всуе было мое шествие, и пришествие, и пребывание; боюсь, но буди воля Его.

Что сказать Вам об Охотске? Представьте, если бы кому-нибудь пришла мысль вдруг создать город на пустом и безлюдном месте и вследствие этого он бы устроил присутственные места, дом для служащих, магазины, верфь, гражданскую и военную больницы и проч. казенное; послал бы полный комплекта чиновников и стражу и проч., словом сделал бы все, что требуется для города, но о гражданах и забыл бы, т. е. в его городе нет ни одного гражданина и частного человека, кроме приезжающих. Не смешно ли бы было видеть такой город? Точь в точь все это представляет собою Охотск. Из 875 душ жителей: 35 чиновников, более 200 солдат и стражи и 6 мещан, и 1 купец. И надобно знать, что трое из мещан находятся под другим ведением. Конечно, к управлению Охотска принадлежат Тунгусы до 1500, но они в лесах, и редко, редко приходят, и то для того, чтобы заплатить ясак[39].

Вот Вам описание Охотска! Он почти весь состоит из казенных зданий и квартир для служащих. О Тунгусах рассказывают, что они очень хорошо приняли нашу веру, честны, добры и проч.

Но как Вам кажется? с 1837-го года их не видали священники. А почему? потому что не на чем ехать. Светское начальство отказало в выдаче подорожен без платежа прогонов, а прогонов нет, Я просил начальника выдавать подорожные на две лошади, а на платеж прогонов разрешил употреблять из церковных денег, которых здесь до 10 000. Я писал к графу[40] об этом.

Около 9-го августа намереваемся отправиться в море. Помолитесь об нас и пожелайте нам счастливого пути. Прошу поклониться от меня Татьяне Борисовне[41], Ивану Якимовичу[42] и всем прочим. Я намереваюсь писать ко многим, но не знаю, успею ли. Довольно скопилось дел.

Прощайте и не забывайте совершенно преданного Вам, покорнейшего слугу

Иннокентия Е. Камчатского.

Благодать Господа нашего И. Христа да будет со духом твоим. Аминь[43].

июля 30 дня 1841 г. Охотск.

Письмо 22

Ваше Превосходительство, Милостивый Государь Константин Степанович.

Извините, если я прерву на минуту Ваши занятия на пользу Церкви; но не мог пропустить случая не написать Вам что-нибудь, тем более что уже целый год не буду иметь удовольствия писать к Вам и (надеюсь) получать от Вас писания. Я и все,