История конницы - Джордж Денисон

Следствием битвы при Илинге было очищение всей Испании карфагенянами и завоевание ее римлянами. 4 года спустя Сципион перенес войну в Африку, и Ганнибал после целого ряда сражений и побед был вызван из Италии. Обе враждующие стороны собрали все свои силы к последнему решительному бою, где дело шло, как это обе сознавали, об обладании всем миром.

Сражение это - одно из наиболее важных и решительных по результатам произошло у деревни Замы, в 5 переходах юго-западнее Карфагена, в 202 г. до н.э.

Численность войска Сципиона простиралась, по имеющимся далеко не достоверным данным, до 40 000 человек; в том числе 6000 пехоты и 6000 нумидийской конницы были незадолго до того приведены Массиниссой. У Ганнибала, как кажется, было 2700 новонабранных, неособенно надежных карфагенских всадников, только 2000 нумидийцев и около 5000 пехоты с 80 слонами.

За 16 лет, протекших с того времени, как Ганнибал впервые выступил против римлян, в составе обеих армий произошли большие перемены; так, насколько численность конницы возросла в римской, настолько она уменьшилась в карфагенской. Правда, у Ганнибала было еще 24 000 тех испытанных ветеранов, которые так долго сражались под его начальством в Италии и по стойкости, по умению владеть оружием могли быть смело поставлены наравне с лучшими римскими легионами, но зато конница было слаба числом и подготовкой, а нумидийцев было всего 2000 человек. Напротив того, у Сципиона была многочисленная и во всех отношениях прекрасная конница. Ганнибал это понимал прекрасно, и что должен он был перечувствовать, видя против себя 6000 человек тех самых нумидийцев, цену которым он так хорошо знал, которым во всех прежних кампаниях ок так доверял, которым, наконец, он так часто был обязан победой в сражениях и безопасностью при передвижениях и отдыхе?

Ганнибал построил свои войска в 3 линии, или, вернее, фаланги, сделав ошибку не оставить между частями интервалов. Слоны были распределены по всему фронту. В первой линии стояли 1200 лигурийцев, галлов и прочих наемников, во второй, вплотную к первой, - новонабранные африканские и карфагенские ополчения; в третьей, несколько отступя от второй, - 24 000 ветеранов, поставленные таким образом, что беглецы из обеих первых линий могли обходить их фланги. Карфагенская конница стала на правом фланге, нумидийская - на левом.

Сципион, особенно выдававшийся своей способностью применяться к обстоятельствам, отбрасывая все рутинное и общепринятое, и здесь построил свои войска совершенно оригинально. Он поставил их в 3 линии, как обыкновенно, но с той разницей, что когорты принципов должны были строго держать затылок гастатам, так что, в сущности, римляне были построены в линии колонн на интервалах. Интервалы эти между манипулами были заполнены велитами, так что издали можно было подумать, что все римское войско стоит в фалангообразной массе. Подобное построение было принято с той целью, чтобы дать свободный проход слонам, которых затем велиты должны были завлечь за боевой порядок. Лелий с римской конницей стал на левом фланге, Массинисса со своими нумидийцами - на правом.

Дело началось с мелких схваток между конницами: Сципион, желавший прежде всего покончить со слонами, продолжал стоять на месте. Ганнибал действительно приказал пустить вперед этих животных, которые, испуганные шумом римских духовых инструментов и поражаемые дротиками велитов, частью бросились в нарочно для них оставленные интервалы римского войска, частью обошли фланги войска, а частью повернули назад и привели в совершенный беспорядок конницу левого фланга Ганнибала. Массинисса весьма удачно воспользовался этим моментом, энергично атаковал эту конницу и одним ударом смел ее с поля сражения. В та же время и Лелий, пользуясь своим превосходством, атаковал стоявшую против него неприятельскую конницу и обратил ее в бегство.

Между тем и пехотные части сошлись врукопашную. Карфагенские наемники скоро не выдержали атаки гастатов и, не получая своевременно помощи от второй линии, заподозрили измену и повернули назад. Однако и гастаты пришли в замешательство и устояли только поддержанные принципами. Ганнибал, видя, что наемники бегут прямо на его резерв, и опасаясь, что они приведут его в беспорядок, приказал своим ветеранам опустить копья и тем заставить беглецов очистить фронт. Сципион не позволил гастатам преследовать, привел их в порядок, развернул принципов и триареев на их флангах в одну линию с ними и повел на карфагенян. Завязался рукопашный бой между ветеранами Ганнибала и римскими легионерами, бой, про который Полибий говорит: Численность, решимость и оружие были с обеих сторон одинаковы; они сражались с таким ожесточением, что умирали в своих рядах и никто не мог сказать, чем кончится дело. В эту решительную минуту Лелий и Массинисса, прекратившие преследование, атаковали фалангу Ганнибала с тыла. Это решило дело. Карфагеняне потерпели полное поражение и потеряли много людей, так как равнина, по которой они отступали, отдавала их в руки конницы. Сам Ганнибал едва ушел.

Не подлежит никакому сомнению, что выигрыш дела должен быть приписан коннице, которая своими вождями была в удачную минуту введена в бой, своевременно остановлена во время преследования и направлена для нанесения решительного удара. Оба ее вождя показали себя выдающимися кавалерийскими генералами.

Вообще нужно сказать, что римская конница никогда, ни прежде, ни после, не достигала той высоты, на которой она находилась в конце 2-й Пунической войны в смысле и организации, и применении ее. Позже она была иногда многочисленнее, процентное отношение ее к пехоте было больше, но зато качество хуже, дисциплина слабее и вожди ее не умели столь удачно ею пользоваться.

Около 100 лет спустя, в 86 г. дон.э., когда Сулла ведет войну с полководцами Митридата в Беотии, у него в войске имеется 15 000 пехоты и 1500 конницы, между тем как противники его обладают многочисленной конницей. Поэтому, чтобы обеспечить свои фланги от нее, Сулла в сражении при Орхомене приказал построить два укрепления; правое примыкало к болоту, а левое доходило до реки Мелас, которая, протекая вокруг правого фланга и тыла расположения Архелая, полководца Митридата, изливалась в то же болото. Таким образом Сулла обеспечил свои фланги, и когда ему удалось вогнать противника в его лагерь и овладеть этим последним, то войско Архелая, стиснутое между рекой и болотом и не имевшее пути отступления, было окончательно разбито. Остается только удивляться, что Архелай, владея многочисленной конницей, позволил слабейшему в силах противнику безнаказанно пройти обширную равнину и дал запереть себя в такой мешок.

Лукулл, бывший также некоторое время вождем римского войска, в войнах с Митридатом, умел очень ловко распоряжаться конницей и этому именно обязан выигрышем сражения при Тигранокерте против превосходного в силах неприятеля. Тигран имел 150 000 пехотинцев, 20 000 лучников и пращников, 35 000 рабочих и 55 000 всадников, в том числе 17 000 латников. Он расположился лагерем на широкой равнине, имея реку Тигр перед собой. Лукулл с 10 000 пехотинцев, 3000 всадников и 1000 лучников и пращников двигался с целью атаковать это несметное войско и перешел реку против правого фланга неприятеля. Видя их малочисленность, Тигран засмеялся и сказал: Если они идут послами, то их слишком много; если же они идут с целью сражаться, то их слишком мало. Между тем Лукулл заметил, что лежащий около правого фланга противника и им командующий холм оставался незанятым, и сейчас же составил план захватить его своей конницей и оттуда немедленно атаковать отборных латников, составлявших правое крыло во фланге и тыл. Для этого он направил на холм своих галльских и фракийских всадников, причем приказал им отнюдь не действовать дротиками, а прямо ударить врукопашную с мечом в руках и прежде всего стараться перерубать древка копий, так как, не имея возможности пользоваться ими, латники оставались совершенно безоружными; затем следовало рубить их по ногам, как единственному незащищенному месту.

Смелая атака небольшой горсти всадников под личным начальством Лукулла, поддержанная двумя когортами отборных пехотинцев, увенчалась полным успехом. Тяжеловооруженные и неповоротливые латники, атакованные во фланге, были первым же ударом приведены в беспорядок и отброшены на свою пехоту, и не прошло нескольких минут, как все войско побежало. Тигран, страшно пораженный, бежал одним из первых. Трудно поверить, но Плутарх утверждает, что вся потеря римлян состояла из 5 убитых и 100 раненных, тогда как одна неприятельская пехота потеряла до 100 000 человек.

Это сражение показывает, что дисциплина и ловкость маневрирования совершенно необходимы, чтобы придать коннице ее настоящее значение. Латники Тиграна, будучи хорошо вооружены, будучи хорошими ездоками, на хороших лошадях, были, однако, обучены лишь настолько, чтобы двигаться в прямом направлении вперед или назад, но совсем не умели маневрировать, и потому, неожиданно атакованные во фланге, не смогли переменить фронт и встретить противника атакой же.