Женские игры в Париже - К Енко

- Об этом ты узнал в море?

- Бог мой, да! И самым простым способом. В море я отправился проверить правильность мелькнувшей у меня мысли. Так вот: преступление в Сент-Адрес было совершенно точно в одиннадцать часов тридцать пять минут, а прилив там достиг вчера максимум в десять сорок...

- Не вижу, чем прилив...

- Тело араба выловили у основания скалы в полдень. Если на убийство покушался именно он, то ему пришлось бы сброситься с вершины скалы между 11.35 (временем преступления) - возьмем для точности 11. 40, ибо нужно минут пять, чтобы достичь верхушки скалы - и полуднем... Однако араб не мог спрыгнуть с вершины утеса в этот отрезок времени...

- А почему?

- А потому, что прилив покрывает место, куда упал араб только тогда, когда он достигает максимума, то есть за час до "установленного" времени преступления! А поскольку тело араба было мокрым, поскольку его одежда промокла так, как если бы он провел в воде несколько часов, ты можешь прийти к выводу, что араб был уже мертв в то время, когда стреляли в Терезу!

- Но это настоящее открытие! - вскричал я. - Тогда кто же пытался убить мадам Гароди?

- Быть может, я скажу тебе это чуть позже...

Раздался стук в дверь. Я открыл её и увидел пожилого мужчину, скромно одетого.

Я оставил Сержа с ним и вышел на лестничную площадку. Мой друг провел с незнакомцем не более пяти минут.

Расставшись с гостем, Серж отправился за мной. Его лицо озарял торжествующий свет, а глаза сверкали.

Едва мы уединились, он проговорил:

- Все так, как я и думал. Я провел расследование относительно пистолета, из которого ранили Терезу. Этот человек - продавец оружия из Гавра. Я не хотел, чтобы меня видели входящим в его магазин, ибо совершенно ни к чему, чтоб полиция думала, что я любопытнее её. Ввиду того, что в происшедшей драме замешан араб, она не хочет ничего более знать, и дело уже сдано ею в архив. Это-то и спасает убийцу... Потому-то я вызвал сюда этого человека. Вот что я сказал ему: "Когда вы продаете пистолет какой-либо марки, есть ли у вас какая-то возможность опознать его, когда он побывает в чьих-то руках?" "Да, - ответил он, - на прикладе, около гашетки я с помощью пробойника делаю практически незаметную крестообразную отметку". "Это все, что я хотел у вас узнать", - сказал я и заплатил ему за хлопоты.

- Ну и что дальше?

- А дальше то, что ещё вчера я внимательно осмотрел пистолет, подобранный Мишелем. Мне показал его инспектор полиции Жако. Так вот: я обнаружил на нем крестообразную отметку. Этот пистолет был куплен в Гавре.

- Кем?

- Роланом Гароди, - ответил Серж. - Куплен потому, что после разговора с тобой Ролан не выходил с виллы без этого оружия.

- Кто тебе это сказал?

- Он сам!

- И выходит, именно он стрелял в свою жену?

- Не торопись с выводами! Возможен такой вариант: Тереза могла пытаться проникнуть на "Цветущую виллу" в тот трагический день, когда погиб араб и когда сама Тереза дважды была ранена. Профессор только появился на вилле и кого-то ждал. Я знаю, кого он ждал, но пока не могу тебе это сказать. Взбешенный непрошенным вторжением мадам Гароди, Ролан выхватил из кармана брюк свой пистолет и дважды стрелял в нее. Затем, ошеломленный своим злодейским поступком и что-то придумав, быстренько вытащил тело потерявшей сознание Терезы за внешнюю дверь виллы и оставил её у порога входной двери, тут же заперев её. Пока охранявший виллу полицейский в штатском, подбегал к лежащей у крыльца Терезе, Ролан уже закрыл дверь изнутри. А когда он услышал стук Мишеля в дверь, вновь открыл её и лицемерно стал заботиться о спасении её жизни. Скажу тебе, Тессон ещё одну вещь: я сам беседовал с полицейским Мишелем. Так вот: мадам Гароди вроде бы не кричала: "На помощь! Убивают! Ролан!" Она как будто крикнула: "На помощь! Убивает Ролан!" Но я ещё не во всем разобрался. Поэтому пока оставим этот разговор.

* * *

Спустя неделю мы с Сержем распрощались и с выздоравливающей мадам Терезой, и с её сексуально озабоченным Роланом. По настоянию мадам Гароди, Серж попросил Ивану при ней ещё остаться на несколько дней. Перед возвращением в Париж мы с моим другом заехали в Довилль, так как нам надо было взять на вилле кое-какие свои вещи. Мы не знали, что как раз в то время Ролан был на этой вилле. Вдруг до нас донесся его голос: он разговаривал со своим секретарем Бернаром:

- Что поделаешь, Бернар! Если этот пистолет пропал, тем хуже. Мне придется купить другой, и оставьте меня в покое со всей этой историей.

Я взглянул на Сержа и прошептал:

- Снова речь идет о пистолете!

- Еще раз прошу тебя: не торопись с выводами, - заметил он лаконично. - Это ещё не конец!

После возвращения в Париж с побережья Ла-Манша я месяца полтора не видел Сержа. И вот однажды я его встретил в зале Потерянных Шагов Дворца Правосудия. Мы отошли с ним в какой-то уголок зала, и он сказал мне, что на следующей неделе он вместе с Иваной покинет Францию на три-четыре недели. Профессор Гароди об этом осведомлен Иваной и не возражал против её отъезда.

Спустя два дня я с несколькими друзьями находился в партере Комической оперы, когда кто-то из них сообщил, что в театре находится известный своим богатством грек по имени Парапапулос.

- Знаете, - сказали мне, - это он унаследовал от араба милости Теодоры Фарнезе.

- Не долго же она оплакивала смерть, - заметил я.

- Это не в её привычках, - проговорил кто-то. - Ее то и дело оспаривают друг у друга богатые люди. Да вот и она сама!

Действительно, Теодора Фарнезе расположилась недалеко от нас, где сидел её новый друг Парапапулос.

То был субботний вечер. Отъезд Сержа намечался на следующую среду. Во вторник я был приглашен к ним на ужин. Однако в то утро я получил от своего друга записку с просьбой приехать к нему в шесть часов. Я прибыл к нему немного раньше. По настенным часам в гостиной я увидел, что было близко к полшестому. Я уселся в уголке гостиной и принялся листать какой-то иллюстрированный журнал, когда в квартиру Сержа позвонили. Вскоре я услышал знакомый голос, и в гостиной появилась мадам Гароди. Я был рад её повидать. Дважды я заезжал до этого в дом Гароди, но мне так и не удалось её застать.

Я нашел, что мадам Гароди изменилась к лучшему. Она совсем оправилась от потрясения, пережитого ею. Ее костюм отличался изысканностью, что пришлось мне по душе, ибо это свидетельствовало, что она вновь обрела счастье или считала, что достигла этого, а эти две вещи зачастую означают одно и то же. Она говорила о своем муже с исключительным уважением и даже, казалось, с нежностью.

Сержа все ещё не было. Часы в гостиной пробили полшестого. Мадам Гароди поднялась с кресла и попрощалась со мною, попросив меня извинить её перед Сержем, поскольку ей надо быть дома, когда вернется Ролан.

Я сам начинал проявлять нетерпение и нервно расхаживал в гостиной, когда, наконец, появился Серж. Он показался мне очень взволнованным. Мадам Гароди, которую он встретил на лестнице, поднялась вместе с ним...

- Я зашла к вам, Серж, - проговорила она в гостиной, - чтобы ещё раз поблагодарить вас, как и Тессона, за всю ту помощь, которую вы оказали нам с Роланом на побережье Ла-Манша. Сейчас я не волнуюсь по поводу Теодоры Фарнезе, но возможно у Ролана появилась другая любовница и он, поэтому не встречается с Теодорой. Я ревную по-прежнему.

На этом мадам Гароди с нами распрощалась, и мы остались в гостиной одни.

Вдруг раздался звонок в дверь, её открыли, и вошел хорошо знакомый комиссар полиции одного из центральных округов Парижа Мифруа.

Комиссар закрыл за собою дверь и обратился к Сержу.

- Мне надо сообщить вам страшное известие. Вашу жену убили!

Серж не поверил этому сразу. У него только широко раскрылись глаза, как у человека крайне удивленного, но не верящего в то, что ему сказали.

- Убили! Кто же и когда и где это произошло? - спросил он.

- В Пасси, в тупике Ла Рош, на одной из вилл, расположенных там.

Как выяснилось позднее, именно там Ролан Гароди устроил себе ещё один "павильон свиданий", чтобы скрыть от жены свои новые амурные похождения.

- Поедемте со мной туда, - предложил комиссар.

Спустя четверть часа мы оказались в глубине района Пасси, перед небольшой виллой, окруженной высокими стенами. Перед нею дежурили трое полицейских. Припоминаю, как мы прошли через сад, густо заросшими деревьями, как вошли в виллу и сразу поднялись на второй этаж в спальню, где царил невообразимый беспорядок и где мы увидели на ковре три распростертых тела: Ролана Гароди, Иваны и ещё одной совершенно голой юной девушки.

По одежде мужчины можно было судить, что здесь обошлось без борьбы. В Ролана, как уже определил прибывший раньше нас судебно-медицинский эксперт, попали две пули - одна прямо в сердце, пробив предварительно часы, которые находились в кармане жилета; другая пуля - в левое легкое. Две пули попали и в Ивану. Одна из них задела левое бедро, причем здесь выстрелу предшествовала непродолжительная борьба, в результате которой была разорвана правая сторона платья и слегка поцарапана кожа на правой руке. Вторая пуля, попавшая в голову, около виска, предназначалась, для того, чтобы прикончить молодую женщину.