Мой шикарный босс - Татьяна Веденская

Такие мужчины, особенно начальники, представляют для простых людей большую опасность. Они привыкли измерять все по себе. Они сильные – и в остальных они не хотят видеть слабостей. Они красивые и ухоженные, они всегда уверены в себе, их никогда не тревожат мечты о 70 % Off. Они вообще не мечтают – они действуют. И им непонятны те, кто действовать не умеет или не может. А я была именно из таких – всю жизнь плыла по течению. И, между прочим, нельзя сказать, что я чем-то недовольна. Разве что тем, что в моих волнах мало плавало лодок с хорошими мужчинами.

– Скажите, а сколько вашей дочке лет? – спросил Шувалов, когда мы подходили к его машине.

Я все думала, как глупо ехать домой с ним. Собиралась на дачу, а теперь мне придется возвращаться за машиной. Наверное, на дачу поеду с утра.

– Пятнадцать. То есть почти шестнадцать уже. Через месяц будет.

– Да неужели? – удивился он. – Вы же совсем еще молодая женщина.

– Да? И чем одно мешает другому? – обиделась я.

– О, я не в этом смысле, – смутился он.

Я пожала плечами.

– Я родила ее в восемнадцать лет.

– Это совсем не важно. Хотя нет, что я говорю. Вот, садитесь, – он открыл мне дверцу своего автомобиля.

Я затравленно огляделась и села в кресло, еще пахнущее свежестью новенькой кожи. Велюровая обивка моего «гольфика» пахнет смесью всех видов сигарет. А у Шувалова – вот это да, вот это машина. Мне б такую!

– Спасибо.

– Вы водите? – спросил он, пристегивая ремень безопасности. Я тоже последовала его примеру, хотя, если честно, сама далеко не всегда делала это. Меня же не видно через тонированные стекла.

– Да, иногда. То есть только когда есть что водить, – поправилась я.

– Я имел в виду, что трудно, наверное, воспитывать ребенка, если сам еще совсем молодой человек.

– Да уж, задача не из легких, – согласилась я. – Но оно того стоит.

– В смысле? – заинтересовался Шувалов, аккуратно выруливая из гаража.

Я мысленно попрощалась со своей машинкой, одиноко скучающей буквально в паре поворотов, и вернулась к разговору. Разговаривать с Шуваловым вдруг стало совсем не страшно.

– Моя дочь – чудесный человечек. Честно говоря, если я и сделала что-то хорошее в жизни, так это родила такого ребенка.

– Мне прямо завидно, – улыбнулся Шувалов.

Я застыла и впервые внимательнее посмотрела на него. Эта улыбка не была из серии «хорошего дня». Нормальная добрая улыбка приятного мужчины, который к тому же крайне медленно ездит по дорогам. В пятницу всегда пробки, но его, кажется, это нисколько не смущало.

– Нам направо, там прямо – кирпич, – не успев подумать, ляпнула я.

Шувалов странно на меня посмотрел, но повернул.

– Вы часто водите?

– Иногда. У мужа есть машина, иногда он мне ее дает.

– Вы замужем? – удивился Шувалов.

– Нет, уже нет. Сейчас я в разводе, – поспешно сообщила я. И только после этого задумалась, что вопрос-то, в общем-то, был совсем не из тактичных. Какое ему дело, замужем я или нет? И вообще, зачем он повез меня домой? Разве то, что я еду на директорской машине, – событие в порядке вещей? Может быть, я все не так поняла и Шувалов считает, что я чем-то ему обязана за его доброту? Это было бы вполне по-вампирски. И по-мужски! Платить телом за место менеджера по продажам – что может быть смешнее?

Глава 6

Где мои грабли? Дайте-ка я на них наступлю!

Весь мой богатый жизненный опыт подсказывает, что мужчинам верить нельзя. По крайней мере, тем, которые старше восьми и младше восьмидесяти. У нас с ними разные задачи. Мы, женщины, пытаемся выстоять под перекрестным обстрелом жизненных обстоятельств, гнемся под ветром перемен, прогибаемся под требования времени. А они – мужики – стремятся поймать удовольствие за хвост, подержаться за подходящую корму и утроить свой годовой доход. Даже президенты, даже они мечтают о чем? Утроить ВВП. Действительно, им не до наших проблем, они думают, куда плыть дальше, любезно предоставляя нам грести веслами.

Вот я недавно видела рекламу. Она висела где-то на автобусной остановке… ах, да, около школы дочери. Там была изображена несколько замученная женщина в неэротичном одеянии, а подле ее ног сидели трое разновозрастных киндера. И над всем этим возвышался веселенький призыв: «России нужен твой подвиг!» Напрашивается вопрос. Вернее, два. Действительно ли материнство у нас теперь считается подвигом? Я в смысле – официально. Если да, то где моя медаль? И второй вопрос: а где папаша? Все-таки это социальная реклама, люди на нее равняются и все такое. Где же он? Ау? Или от него уже никто ничего не ждет, в том числе и на уровне государства? Да, мужики пошли странные, ей-богу.

Я ехала и думала, что же мне делать, если мой хищноподобный начальник остановится в темном переулке и набросится на мое нежное девичье тело. При мысли об этом мной овладевало двойственное чувство: с одной стороны, мне было как-то противно от такой перспективы, с другой – Шувалов был вполне привлекательным мужчиной, так что… Меня одолевали смутные сомнения. В конце концов, разве не оказывалась я в чьей-то постели и по гораздо более мелким поводам? В общем, я сидела и думала, дать или не дать Шувалову по морде за его грязные предложения? Он тоже молчал. Интересно, о чем он думал в этот момент? Впрочем, это скоро выяснилось.

– Интересно, и почему вы, женщины, тратите столько слез впустую? На этой энергии можно было бы месяц работать, – с недовольством заявил он.

– А вы держите все в себе, а потом падаете с инфарктом.

– У нас жизнь такая. Должен же хоть кто-то за что-то отвечать. Представьте, Митрофанова, если я, вместо того чтобы действовать при получении плохой сводки аналитиков, принялся бы рыдать и размазывать по лицу дешевую тушь.

– Интересно, с чего вы решили, что у меня дешевая тушь? – возмутилась я. Хотя, конечно, тушь у меня была обычная, просто сам факт такой наглости! А вдруг у меня не тушь, а сплошной эксклюзив?

– А что, нет? Дорогая тушь не раздражает глаза. С ней можно плакать сколько хочешь.

– О, боже мой, откуда такие познания? – обозленно пробухтела я.

Шувалов с улыбкой поглядел на меня:

– Моя жена регулярно практикует эти ваши бабские штучки. Когда-то я на это очень велся. А потом узнал, что она даже тушь выбирает, чтобы слезы не размывали макияж. И что, я должен верить, что ей реально плохо?

– А я-то тут при чем? – возмутилась я.

– Ни при чем, конечно, – согласился он. – Просто, если уж на то пошло, для сохранения работы совсем необязательно было учинять такой спектакль. Достаточно было просто слушать, что я говорю. И не лазать в шкаф.

– Какие вы все умные! – закипела я.

– Кто это – мы? – усмехнулся Шувалов.