Лаврентий Берия. Оболганный Герой Советского союза - Евгений Толстых

Вот еще один статистический анализ.

В феврале 1954 г. (закладывался фундамент фальсификаций ХХ съезда КПСС!) на имя Н. С. Хрущёва была подготовлена справка, подписанная Генеральным прокурором СССР Р. Руденко, министром внутренних дел СССР С. Кругловым и министром юстиции СССР К. Горшениным, в которой называлось число осуждённых за контрреволюционные преступления, за период с 1921 года по 1 февраля 1954 года. Согласно этой справке, всего за этот период было осуждено Коллегией ОГПУ, «тройками» НКВД, Особым совещанием, Военной коллегией, судами и военными трибуналами 3 777 380 человек, в том числе, из них, было приговорено к смертной казни 642 980 человек, а к содержанию в лагерях и тюрьмах на срок от 25 лет и ниже – 2 369 220 человек, к ссылке и высылке – 765 180 человек.

Обратите внимание, что приведена статистика за 32 года. А это Гражданская война, это очень непростая эпоха после нее. Это четыре года страшной войны с гитлеровцами. Это сложнейший период после Великой Отечественной войны. Это борьба с многочисленными отрядами бандеровцев и так называемых «лесных братьев». В числе творцов этих репрессий и Ягода с Ежовым, другие кровавые палачи, предатели власовцы. Здесь также дезертиры и мародеры, самострельщики, паникеры. Участники уголовного подполья. Пособники нацистов, проливавшие кровь. Здесь и «ленинская гвардия», разрушившая великую страну. Здесь Зиновьев и Каменев, троцкисты, «деятели» Коминтерна. Палач Бела Кун, тысячами топивший офицеров в Крыму. То есть, общее количество репрессированных за эти 32 года включает множество различных социальных и общественных групп.

Галине Михайловне Ивановой, доктору исторических наук, удалось сделать интересное с точки зрения понимания того времени открытие. И до войны, и после неё профессиональные уголовники по их правилам не должны были работать. И не работали. Но в лагеря каждые полгода наведывался разъездной суд, рассматривал дела по нарушениям заключёнными режима. И тех, кто отказывался работать, судили за саботаж. А саботаж – та же 58-я статья. Поэтому надо иметь в виду, что по ней проходили не только политические враги «группы Сталина» или приписываемые к ней, но и уголовники-отказники. И, разумеется, настоящие шпионы, диверсанты, а их было немало.

Нельзя не отметить, что в мае 1937 года прошёл процесс по так называемому заговору НКО, это наркомат обороны.

Исследователь О. Ф. Сувениров выпустил книгу с данными (до единого человека) о военнослужащих, арестованных в 1935–1939 годах: Ф.И.О., дата рождения, звание, должность, когда арестован, приговор. Толстенная книга. Оказалось, 75 процентов репрессированных по НКО – это комиссары, военюристы, военинтенданты, военврачи, военинженеры. Так что легенда и то, будто уничтожили всё командование.

О якобы репрессированном командном составе Красной Армии с мая 1937 года по сентябрь 1939 года в количестве 40 тысяч человек. Именно такую цифру назвал впервые журнал «Огонек» (№ 26, 1986 г.), за ним уже «Московские новости» и следом другие издания.

Откуда же взялась такая цифра?

Дело в том, что 5 мая 1940 года, начальник Главного управления кадров Наркомата обороны, генерал-лейтенант Е. Щаденко представил И. В. Сталину «Отчет о работе управления» за 1939 год. В нем говорилось о том, что за 1937-1939 годы, из рядов РККА было уволено 36898 командиров. Подчеркиваю – УВОЛЕНО!!!

Из них в 1937 году, было уволено 18 658 человек. (13,1 % списочной численности командно-начальствующего и политического состава), в 1938 году было уволено 16362 человек, (9,2 % комсостава), в 1939 году было уволено 1878 человек (0,7 % комсостава).

Мотивы были следующие: 1) по возрасту; 2) по состоянию здоровья; 3) по дисциплинарным проступкам; 4) за моральную неустойчивость; 5) уволены по политическим мотивам 19106 (из них после поданных жалоб и проведенных проверок 9247 восстановлены в 1938-1939 гг.); 6) арестовано, то есть репрессировано, было 9579 человек начсостава (из них 1457 человек восстановлены в 1938-1939 гг.).

Таким образом, можно констатировать, что число офицеров, арестованных в 1937-1939 годах (без ВВС и флота), составляет 8122 человек (3 % от общей численности командного состава на 1939 год).

Из них приговорены к расстрелу около 70, расстреляно 17 – в основном самые высшие, например, двое из пяти маршалов (Тухачевский за организацию троцкистского военного заговора, Егоров за участие в шпионаже, подготовке терактов и участии в к.-р. организации), ещё один маршал Блюхер был арестован за участие в военно-фашистском заговоре, приведшем к необоснованным потерям и умышленному провалу операции на озера Хасан. (Умер в тюрьме.) Также за аналогичные особо опасные преступления были расстреляны 5 из 9 командармов 1 ранга (Белов, Якир, Уборевич, Федько, Фриновский) и другие представители «пятой колонны».

И, наконец, самое яркое свидетельство, из уст врага:

«…Вермахт просто предал меня, я гибну от рук собственных генералов. Сталин совершил гениальный поступок, устроив чистку в Красной Армии и избавившись от прогнившей аристократии» (из интервью А. Гитлера, данного им журналисту К. Шпейделю в конце апреля 1945 г.)

Итак, если поделить общее число расстрелянных в СССР на количество лет, получится менее 22 000 человек в год.

Конечно это немало. Но давайте не будем забывать, какие непростые это были годы.

6 февраля 1939 года Лаврентий Павлович записал в дневнике: «Николай натворил дел. Получается так, что специально делали, чтобы озлобить. Врагов много, но видно, что было много необоснованных арестов».

Это интуитивная догадка нового наркома НКВД или знание внутренних пружин процесса? Скорее, знание. Лаврентий Павлович был в составе делегатов XVII партсъезда в 1934-м, на июньском 1937 года пленуме ЦК, и знал настроения региональной «элиты», выраженные в записке Р. Эйхе с просьбой наделить его чрезвычайными полномочиями для уничтожения «вскрытой» им мощной антисоветской организации. В записке обосновывалась необходимость создания «тройки» с правом вынесения смертного приговора. И это было только начало.

Еще раз обратим внимание читателя: выборы по нормам сталинской Конституции – вот что пугало «элиту», опасавшуюся за свое благополучие, а потому требовавшую все больших и больших жертв!

Если бы выборы прошли именно так, как их намечал Сталин, а он, к слову сказать, планировал мирным, демократическим путем, с помощью выборов провести уже перезревшую в своей крайней необходимости ротацию руководящих партийных и советских работников, то негодяям не осталось бы места в системе власти. Как партийной, так и советской. И они пошли в атаку, спровоцировав репрессии под видом борьбы с вымышленными заговорами, чрезвычайно опасными заговорщиками, оппозицией и т. д., чем преследовали цель скрыть свои собственные преступные заговорщические планы и цели. Именно Эйхе вместе с Хрущевым в буквальном смысле слова вырвали у тогда еще отнюдь не всесильного, как обычно принято думать, Сталина согласие на проведение превентивных чисток страны от уголовных элементов, кулаков, различных контрреволюционных партий, имея в виду, конечно же, отнюдь не подлинную борьбу с ними. Они планировали под видом очистки от скверны устроить кровавую расправу с теми, кто выступал или мог выступить против «элиты». Причем конечная цель состояла в том, чтобы вздыбить всю страну, а затем свергнуть и физически ликвидировать Сталина. Именно на это и был направлен заговор Ежова, состоявшего в теснейшей связи практически со всеми первыми партийными секретарями на местах. У Ежова эти связи сохранились еще со времен работы в ЦК.

4 августа 1939 года на следствии Ежов подтвердил эту «догадку». Вот фрагмент допроса.

«Вопрос: Следствию известно, что проведенные органами НКВД СССР в 1937-1938 гг. массовые операции по репрессированию бывших кулаков, к.-р. духовенства, уголовников и перебежчиков различных сопредельных с СССР стран вы использовали в интересах антисоветского заговора.

Насколько это соответствует истине?

Ответ: Да, это целиком соответствует действительности.

Вопрос: Добились ли вы осуществления своих провокационных заговорщических целей при проведении массовой операции?

Ответ: Первые результаты массовой операции для нас, заговорщиков, были совершенно неожиданны. Они не только не создали недовольства карательной политикой советской власти среди населения, а наоборот вызвали большой политический подъем, в особенности в деревне. Наблюдались массовые случаи, когда сами колхозники приходили в УНКВД и райотделения УНКВД с требованием ареста того или иного беглого кулака, белогвардейца, торговца и проч.

В городах резко сократилось воровство, поножовщина и хулиганство, от которых особенно страдали рабочие районы.

…Когда были исчерпаны в областях установленные для них так называемые «лимиты» по репрессии бывших кулаков, белогвардейцев, к.-р. духовенства и уголовников, мы – заговорщики и я в частности вновь поставили перед правительством вопрос о том, чтобы продлить массовые операции и увеличить количество репрессируемых.