Одна против целого мира - Ольга Оболенская

– «Заявление на материальную помощь семьи Усика В.А. в связи с его смертью», – холодея от ужаса, прочитала Марианна. Она подняла голову и посмотрела на Буданову.

– Что случилось?

– Деталей не знаю, они известны пока только Александру Николаевичу. Знаю, что ночью при подъезде к городу этот Усик свалился в пропасть. И погиб.

– Как погиб? – По-видимому, лицо Марианны так сильно изменилось, что Буданова рванулась к ней.

– Марианна Романовна, что с вами? Вам плохо?

Марианна действительно почувствовала, как на несколько секунд закружилась голова. Усилием воли она взяла себя в руки.

– Здесь душно. Плюс это неожиданное сообщение. Что я должна сделать?

– Подписать заявление.

Марианна поставила подпись. В воображении возникла увиденная вчера картина: трое бедно одетых ребят сидят за столом и едят картошку. Она хотела сегодня поговорить с их отцом, а им принести гостинцы.

– Возьмите, – протянула Марианна бумагу.

Буданова пристально посмотрела на нее.

– Все нормально? Вам не требуется помощь? Вы очень бледны.

– Спасибо, Галина Евгеньевна, все нормально.

Главный бухгалтер вышла, несколько минут Марианна сидела неподвижно. Затем вдруг вскочила с места и почти бегом бросилась к дверям.

Она быстрым шагом направилась к кабинету Сакурова. Туда ее гнало какое-то безотчетное чувство. Она не могла сейчас взвешивать, насколько целесообразно с точки зрения ее интересов ее визит к нему, ей необходимо было узнать, что же случилось с шофером. Мысль о том, что между вчерашним посещением его жилища и сегодняшней его смертью существует некая незримая связь, безостановочно пульсировала в голове. Она должна убедиться, что это не более чем совпадение.

То, что Сакуров пребывает не в самом лучшем настроении, Марианна определила, едва взглянув на него. Обычно гостившая на его лице улыбка даже не обозначилась при ее появлении.

– У вас ко мне что-то срочное, Марианна Романовна? Если нет, заходите чуть попозже, – встретил он ее непривычными словами.

– Я просто хотела узнать, – смущенная таким приемом, проговорила Марианна, – как все это случилось?

– Что случилось? – хмуро спросил Сакуров.

– Как погиб водитель? Когда?

Несколько секунд Сакуров молчал, зато его пальцы отбивали на столе нервную дробь.

– Судя по всему, погиб он рано утром. Можно сказать, почти ночью. В тридцати километрах от города. Дорога там делает крутой поворот, почему-то на этот раз он в него не вписался. Хотя этим путем он проезжал сотни раз. Машина упала в тридцатиметровую пропасть. Она разлетелась на части. Вот все, что на данный момент мне известно.

– Какой ужас!

Сакуров пристально посмотрел на молодую женщину.

– Да уж, хорошего мало. Но почему вас так взволновала эта история. На вас лица нет. Разве вы знали Усика?

Марианна попыталась взять себя в руки.

– Откуда я могла его знать. Меня просто потрясла смерть человека.

– Такая реакция делает вам честь. А сейчас извините, я намерен отправиться на место аварии.

– Разумеется. Извините, что побеспокоила вас в такой тяжелый момент.

Она поспешно вышла из кабинета. Рассказ Сакурова скорей лишь усилил у нее тревогу. Он так и не прояснил, существует хоть какая связь между ее посещением дома шофера и его гибелью. И пока она это не выяснит, она не сможет успокоиться.

Сакуров сидел в своем кабинете и задумчиво смотрел на дверь, за которой только что скрылась Марианна. Только что состоявшийся разговор, как глубокая заноза, не выходил из головы. Почему она так была взволнована, если никогда не была знакома с Усиком? Такое ощущение, что его рассказ не удовлетворил ее, она бы хотела знать о происшествии больше. Вот только зачем? Чем больше он общается с этой женщиной, тем больше странного и непонятного возникает.

10

Сакуров старался никому не показывать, но он был потрясен гибелью Усика. Это была первая смерть сотрудника его компании. Да не просто смерть, а трагическая гибель. Он знал хорошо всех своих шоферов, тем более их было не так уж и много. Усик был один из самых опытных, машину он мог водить, что называется, с закрытыми глазами. Насколько помнил Сакуров, он сел за руль в шестнадцать лет и с тех пор не выпускал его из своих рук. От других шоферов Усик, пожалуй, отличался излишней замкнутостью, ни с кем из своих коллег, кажется, он не дружил. Даже, насколько знал Сакуров, пил он в основном в одиночку и помногу. Но ни разу за рулем. И вообще не нарушал правил движения, за все время работы на него не пришло ни одного представления. Дорогу, на которой разбился, Усик знал наизусть, а это ущелье проезжал сотни раз. И никогда ничего с ним не случалось. Ему, как и всем остальным водителям, было прекрасно известно, что в этом месте следует соблюдать предельную осторожность, ехать на минимальной скорости. И в этот раз он ее не превысил. По крайней мере, анализ следов от протекторов, согласно отчету автоинспекции, дает основания для вывода, что шофер соблюдал скоростной режим. И все-таки свалился в пропасть.

Это происшествие не выходило из головы Сакурова. В нем заключалось нечто непонятное, что не вписывалось в повседневную логику событий. Но в какую-то логику эти события вписывались? Еще будучи на службе в десантных войсках, он твердо усвоил истину: все события связаны между собой цепью, ни одно из них не случается само по себе, одно непременно вытекает из другого. Случайность – это видимая часть невидимой закономерности; но для того, чтобы не стать ее жертвой, этот скрытый поток необходимо обнаружить и обезвредить. Эта безукоризненная логика не один раз помогала выходить невредимым из сложных и опасных ситуаций. Его не отпускает ощущение, что и сейчас он снова попадает в лабиринт каких-то странных, внешне никак не связанных событий. И в самом деле что-то за последнее время с ним и вокруг его фирмы происходит много непонятного. Он это ощущает все сильней, но пока вынужден бродить по этой галерее почти в полной темноте.

Сакуров сидел дома, не зажигая света. Так лучше думалось, внешние образы не мешали внутреннему сосредоточению. Так он поступал всегда, когда подступала потребность что-то тщательно обдумать, взвесить последствия своих действий. Но на этот раз даже такое проверенное средство не помогало; темно было не только в квартире, но и в его мыслях. Разгадка не появлялась, даже маленький лучик света никак не зажигался. И это раздражало его до такой степени, что ему все трудней было оставаться на месте. Любые неприятности, сложные моменты он переносил гораздо легче, находясь в движении. Но куда отправиться ему сейчас?

Внезапно к нему пришло решение. Он не раздумывал ни минуты, взял мощный фонарь, вышел из дома и сел в машину.

Сакуров уже не меньше часа бродил по дну ущелья. Спуститься сюда и днем было непросто, а поздним вечером, почти ночью, даже освещая себе дорогу сильным фонарем, можно было смело приравнять к небольшому подвигу. Обломков машины было множество, он тщательно обследовал их, пытаясь найти в них разгадку того, что случилось тут. Но пока никаких открытий так и не сделал.

Он сел на камень и стал смотреть на звезды. Ночь была безоблачной, и они тяжелыми гроздьями висели прямо над его головой. Казалось, что можно встать и сорвать их. И Сакуров внезапно остро ощутил свое одиночество. С тех пор как он расстался с женой, с тех пор, как она увезла сына на другой конец страны, он так и не нашел им замены. Связи с женщинами, в которые он вступал, лишь навевали иллюзии того, что он наконец повстречал близкого человека. Но всякий раз чувство подсказывало ему, что это не он, что поиск необходимо продолжить. Но как долго еще? Жизнь так скоротечна, уже скоро сорок. А это рубеж, отделяющий молодость от зрелости, за которой лежит снежная долина старости. А ведь казалось, совсем недавно, буквально еще вчера он был совсем юн. Он так зримо помнит, как поступил в училище, как познакомился с будущей женой, как получил первые свои офицерские погоны, украшенные золотыми звездочками. Он был способен ими любоваться так же бесконечно, как звездами, что висят сейчас над его головой. Но сколько бурных и разных событий прошло с тех пор, как быстро и незаметно пролетели эти года. И каков их результат, он сидит один-одинешенек на дне горного ущелья, где разбился его шофер. Странно, что именно сейчас к нему пришли эти мысли, казалось бы, в совсем не подходящий момент. Но он чувствует, что существует какая-то незримая связь событий между гибелью Усика и его одиночеством. Иначе он бы не стал думать об этом именно здесь.

Внезапно наверху раздался рокот мотора. Обычно в такое позднее время суток по этой трассе старались не ездить: ночью тут особенно опасно. Он думал, что машина проедет мимо, но шум мотора внезапно прервался. Сакуров понял, что автомобиль остановился как раз в том месте, где упал Усик. Интересно, кто же это может быть? И не вызвано ли появление этой машины недавним происшествием?