Душа - Алиса Селезнёва

мысленно соглашалась с ними, всё равно не могла считать Тимура убийцей. Он не выскочил на меня ночью из-за угла, не приставил к горлу нож и не потребовал кошелёк с мобильником. Не сел пьяным за руль. Не растоптал меня из мести. Он просто хотел бургер и торопился домой. Его торопливость стоила мне жизни, но я не считала его убийцей, потому что он не хотел меня убивать…

В ушах набатом зазвучали слова из характеристики, написанной классным руководителем, которую в начале суда зачитывал адвокат: «Умный, воспитанный, не высокомерный. Зарекомендовал себя как трудолюбивый ученик. Участвует во многих олимпиадах, учится без «троек». Занятий не пропускает. Общителен, с учителями вежлив, Занимается баскетболом. Ранее за совершение правонарушений к ответственности не привлекался».

«Ранее не привлекался, а сегодня получил два с половиной гола условно», – прошептала я и перевела взгляд на судью, которая что-то говорила про апелляцию и десять суток, а потом стукнула по столу деревянным молоточком и скрылась в крохотной угловой комнатке.

Я вздрогнула. Зал начал пустеть. Первым его покинул Тимур, и я слышала, как в дверях он тихо обратился к отцу:

– Это всё? Меня действительно не посадят в тюрьму?

Крупный мужчина с большим животом и лысеющей головой похлопал его по плечу.

– Всё. Мы можем ехать домой.

И только тогда Тимур облегчённо выдохнул…

Я наконец-то заметила на его испуганном, белом, как полотно, лице радость и облегчение. Так выглядят младшие школьники на уроке математики, когда вдруг учительница настороженным голосом объявляет, что забыла карточки дома, а потому решила потратить ещё один урок на подготовку. Облегчение и радость. Радость и облегчение…

Папа и Ромка выходили из зала суда молча, Оксана Леонидовна всхлипывала:

– Два с половиной года условно за жизнь молодой девушки! Где это видано? У меня подруга больше получила за неправильные операции с ценными бумагами.

За какие именно «неправильные операции» Оксана Леонидовна не уточняла. Когда мимо нас прошли репортёры, Ромка буркнул себе под нос что-то не особо разборчивое про апелляцию. Папа прикрыл глаза и потёр левую половину груди. Комментировать что-либо сейчас ему, по всей видимости, было трудно.

На ступеньках у дверей в здание нас ждал Костя. Как всегда выспавшийся, одетый с иголочки и с намазанными гелем волосами.

– Ну, как? – спросил он, оттопырив шлёвку на дорогих джинсах. – Видел, как этот ублюдок вместе с батей в машину садился. Тюрьма, значит, ему не светит?

Ромка хмыкнул. Оксана Леонидовна промокнула глаза платком. Папа резко засобирался домой.

– Устал. Простите. – И, пожав руку Ромке, направился в сторону остановки.

− Надо что-то делать! – Костя обхватил руками голову и взъерошил волосы. – Подключить общественность. Устроить «шум». Я видел такое в кино – помогает.

– Я подам апелляцию.

– Этого мало. На их стороне деньги. Нам нужны люди. Много людей. Очевидцы. Сторонники. Журналисты.

Костя размахивал руками и изредка косился в сторону ступенек. Молодой парень с громоздкой камерой и плотная девушка с микрофоном со всех сторон обступили адвоката Тимура. «Семён Иванович Габардаев», – подумала я, заставив напрячься память. Маленький, жилистый, с большим черепом и в дорогом тёмно-синем костюме, он отдувался за всех разом – за отца, сына и себя любимого − без устали улыбался и всем видом показывал, насколько он доволен судьёй и приговором:

– В тот день на дороге оказался испуганный ребёнок… Семнадцать лет отроду – мальчик исправится. Ему надо дать шанс. Это не прожжённый вор, наркоман или насильник… Неосторожность. Всему виной неосторожность и случай.

Костя сплюнул. Я отвернулась: на белые мужские слюни, стекающие с асфальта, смотреть было по-прежнему противно.

– Вот пройдоха, – с чувством сказал он. – Павлин недоделанный. Слышали бы вы, что там папаша наговорил. Перед судом такой немногословный, а тут прям расщедрился: «Судьба. За нами криминала нет. Пусть земля Наташе будет пухом». Ещё и оправдаться пытается.

– Даже с похоронами не помогли, – вдруг зачем-то добавила Оксана Леонидовна, шмыгая носом. – Сами выкручивались, как могли… Слава Богу, друзья и соседи не бросили.

– И хорошо, что не помогли. – Ромка с такой злостью взглянул на мать, что та вздрогнула. – Не надо нам их сраных денег! Не хочу быть обязанным. Но «условку» ему тоже дарить не собираюсь. Не приговор, а насмешка.

– Может, вам на «Пусть говорят» съездить? А что? – Костя пожал плечами, – и группу «ВКонтакте» создать. Вообще я бы ещё и интервью дал какой-нибудь газете или телеканалу.

Оксана Леонидовна покачала головой, а Ромка как будто задумался. Я видела, как загорелись его глаза, чувствовала, как зашевелились извилины в черепе. Костя не просто подал ему идею, он посеял в его сердце надежду. Увидеть Тимура за решёткой Ромка хотел больше всего на свете, а потому медлить не стал.

Группа Натальи Ивановой появилась «ВКонтакте» вечером того же дня. Несколько моих фотографий, снимков автомобиля Тимура с места аварии и ссылок на статьи в интернете гордо открывали первую закреплённую запись, текст к которой начинался со слов: «Если у вас есть какая-то информация, которая поможет делу, то, пожалуйста, напишите нам». А далее прилагались Ромкина почта и объявление о новой дате суда.

В течение двух первых дней было тихо, даже очень тихо. Все как будто приходили в себя, отряхивались, вставали с колен и читали газеты, типа «В эфире», на одной из последних страниц которой напечатали статью обо мне. Ещё одна фотография в полный рост, краткая информация об аварии, итоги суда, выдержки из интервью Габардаева и старшего Алишерова. Последний абзац посвятили Ромке и его желанию подать апелляцию.

Первые комментарии прилетели третьего сентября утром. Десятки людей писали о том, что хотят справедливости, выражали сочувствие Ромке и папе, обещали молиться за мою душу, и в это же время выливали ушаты грязи на Тимура и его семью. Уже к вечеру мне стало казаться, что они подписались на мою группу только ради того, чтобы обвинять и оскорблять, словно именно от этого получали немалую порцию эндорфинов. Вот так… Казнь ради казни. Обвинения ради обвинений и неважно кого и зачем:

– Народ, бойкотируйте бизнес семейства: мойки, заправки, магазины. Игнорируйте сами и запретите родным, скиньте инфу друзьям. Нужно понимать, что на ваши деньги был куплен этот BMW, вашими деньгами оплачены взятки, а убийца сейчас жирует. Ваши деньги вновь понесут судьям, чтобы опять получить «условку». Ни копейки убийцам! Будьте принципиальными! Поддержите семью Наташи. Им очень тяжело.

– Этот гад с самого начала был уверен в своей безнаказанности. Бойкотируйте Алишеровых. Во вложении адреса их магазинов и моек. Пишите знакомым. Пусть все знают

– Сжечь ублюдков!

Я читала все комментарии из-за спины Ромки.