Советская Россия (СССР) и Польша. Русские антисоветские формирования в Польше (1919–1925 гг.) - Татьяна Симонова

О личности и послужном списке Пермикина в исторической литературе имеет место неоднородная информация. По данным второго штаба польского военного министерства, он родился в богатой, но обедневшей семье в Сибири; до февраля 1917 г. состоял на службе в императорской армии в чине ротмистра. Затем пошел на службу к С. Булак-Балаховичу, который в 1918 г. произвел его в полковники[301].

Военное командование Польши, не зная о приказе Врангеля (или не желая знать о нем), 27 сентября приняло решение переправить армию под командованием Бобошко в распоряжение 4-й польской армии, для этой цели было подготовлено 52 вагона. Несмотря на приказ генерала Соснковского от 30 сентября, из которого следовало, что дивизия Бобошко уже вышла на фронт[302], в распоряжение 4-й польской армии она не прибыла.

28 сентября армия под командованием Пермикина была переименована Врангелем в 3-ю Русскую армию (3РА), в составе которой Врангель надеялся увидеть и армию Булак-Балаховича и казачьи отряды. Польский Генеральный штаб не препятствовал переезду добровольцев из Польши к Врангелю, число которых, по его данным, составило к концу сентября 1920 г. 10 тысяч человек[303].

Особую надежду в период «русской акции» польские и французские военные возлагали на формирование казачьих отрядов на территории Польши, начиная с конца мая 1920 г., когда казаки-красноармейцы стали переходить на сторону польской армии. Польский историк З. Карпус отметил 9 случаев перехода казачьих отрядов в полном или неполном составе: 8 случаев в период с 27 мая по 17 сентября 1920 г. и один случай в 1919 г. на Литовско-Белорусском фронте[304]. Г. Ф. Матвеев полагает, что случаев перехода на сторону поляков было вдвое меньше, поскольку из упомянутых польским историком восьми случаев перехода четыре в сводках оперативного отдела Генерального штаба не упоминаются[305].

По данным на 22 сентября 1920 г., как следует из документа польского Генерального штаба, обнаруженного нами в фонде второго отдела штаба военного министерства, имело место 6 случаев перехода казачьих частей Красной армии на сторону поляков. 27 мая фронт перешла казачья бригада в районе Игумена, 31 мая – 3-я Донская бригада 14-й кавдивизии в районе Киева, 20 июня – 59-й Оренбургский полк под командованием Бека Мемдиева под Березиной, 20 июля – 1-й Кубанский полк 9-й кавдивизии в районе Кременчуга, 18 августа – полк им. Троцкого 8-й кавдивизии под командованием Г. Духопельникова, 17 сентября – полк 14-й кавдивизии в районе Клевании[306].

Факт перехода Уральского казачьего полка на сторону поляков подтверждается другим документом: 17 сентября 1920 г. полк был включен генерал-майором Бобошко в состав Русского отряда приказом № 69[307]. Кроме групповых имели место и единичные переходы казаков на сторону поляков.

Этот контингент был включен в казачью кавалерийскую бригаду под командованием есаула М. И. Яковлева[308] и казачью бригаду в составе трех полков под командованием есаула А. И. Сальникова (майора Первой Конной армии). Казачья бригада есаула Сальникова была образована летом 1920 г. из перешедших к полякам казаков, плененных в Новороссийске (в составе Донского полка войскового старшины Д. А. Попова и батареи есаула И. И. Говорухина).

На 25 сентября 1920 г. французская военная миссия в Польше имела информацию о состоянии всех антибольшевистских российских частей на фронте, в тылу и «находившихся в стадии формирования». Сводка была составлена на основе данных, полученных из военного министерства Польши, польского генерального штаба, РПК Б. Савинкова и от военного представителя генерала Врангеля в Польше генерала П. С. Махрова[309].

По данным сводки, на фронте находилось три подразделения. Во-первых, армия Булак-Балаховича в составе: 3 пехотных полков, артиллерийского дивизиона, 2 кавалерийских полков, технического батальона. Общая численность армии Булак-Балаховича (вместе с приданными ей 2 тысячами сабель из 3-й польской армии) составила 7,5 тысячи. Собственно армия Булак-Балаховича подразделялась на 2 части: 1-ю оперативную группу, которая включала 3 тысячи солдат с 3 орудиями и резервную группу в составе 2,5 тысячи кавалеристов и 3-го танкового батальона.

Во-вторых, в составе 7-й польской территориальной дивизии на фронте находились две кавалерийские бригады: есаулов Сальникова и Яковлева. Бригаду донских казаков есаула Сальникова в количестве 600 человек предполагалось ввести в состав армии Булак-Балаховича. В сентябре при ней была сформирована батарея есаула И. Г. Конькова. Кавалерийская бригада под командованием есаула Яковлева (входила в состав корпуса генерала Бредова) состояла из терских и кубанских казаков и насчитывала 1200 человек.

В районе Калиша продолжалось формирование двух военных частей: армии под «предположительным командованием» генерала Бобошко и 3 конноартиллерийских полков под командованием генерал-майора В. А. Трусова. Армия формировалась в составе 3 пехотных полков, эскадрона регулярной конницы, артдивизиона, танкового батальона, 2 кавалерийских полков, батальона управления и обслуживания и технического батальона. Предполагалось, что ее численность составит 5 тысяч человек. По поводу состояния этого соединения французская миссия дала следующий комментарий: «подготовлена к отправке на фронт. Регион – Брест-Литовск. Пехота в состоянии готовности. В кавалерии лошади плохие. В артиллерии нет пушек».

Численность конноартиллерийских полков генерала Трусова (донские, уральские и оренбургские казаки) предполагалось довести до 15 тысяч человек. На момент подготовки справки «воевало или было готово воевать» всего 8 тысяч казаков. Подготовку этого соединения во французской миссии также оценили невысоко: «лошади в очень плохом состоянии. Личный состав плохо обмундирован, нет ни сабель, ни карабинов».

Состояние армии под «предположительным командованием» Бобошко французские офицеры оценивали следующим образом: «офицеры – в процессе вербовки: Финляндия, Эстония, Латвия (Восточная миссия)». «Материальная часть пока не предусмотрена».

Штатный состав корпуса в планах («sur la Papier») составлял 15000 человек. К ноябрю 1920 г. планировалось увеличить его численность до 30 тысяч человек. Рядовой состав этой армии предполагалось набирать из военнопленных красноармейцев. На момент составления справки число военнопленных красноармейцев, записавшихся в эту армию, составляло 9 тысяч человек[310].

После длительного переезда 1 октября добровольцы из Эстонии и Латвии во главе с генерал-лейтенантом Паленом прибыли в Скальмержице[311]. Они составили костяк 2-й стрелковой дивизии и вошли в состав 3РА. Кроме нее в составе 3-й Русской армии была 1-я стрелковая дивизия под командованием генерала Бобошко, а также сводная казачья дивизия под командованием генерала Трусова. Вопрос о кандидатуре на пост командующего 3РА в тот момент не был решен.

К этому периоду времени в сводной казачьей дивизии Трусова были две бригады под командованием полковников Немцова и С. С. Де Маньяна. В состав бригад входили полки: Донской («Красновский», под командованием полковника Г. Я. Духопельникова), Оренбургский и Уральский, а также Кубанский дивизион и Донская батарея. После подписания перемирия между Польской и Советской республиками 12 октября казачья бригада есаула Сальникова вошла в состав Сводной казачьей дивизии 3РА под командованием генерала Трусова. Самостоятельно существовали Донской полк (с батареей) есаула М. Ф. Фролова (они не пожелали переправляться в Крым с частями Бредова и вошли в Украинскую народную армию[312]) и бригада (с батареей) есаула Яковлева.

Польская тактика затягивания переговоров в Минске делала их бессмысленными; 2 сентября стороны приняли решение перенести переговоры в Ригу. В этот период времени польская армия продолжала теснить Красную армию, а 26 сентября части Булак-Балаховича в составе польской армии заняли Пинск. Война подходила к концу, и начальник государства Пилсудский уже не видел большой необходимости в продолжении «русской акции» на территории Польши. Он заявил Савинкову, что позиция военного командования в этом вопросе будет зависеть от «отношения союзных правительств к русским формированиям в Польше»[313].

В новой международной ситуации Главное командование польской армии выработало основные политические принципы для корпуса своих военных атташе. Главный тезис новой политической концепции звучал так: «Польша искренне стремится к миру», но не уверена в таких же намерениях со стороны России. Во-вторых, Польша не принимает линию Керзона в качестве восточной границы, поскольку «заключение мира по этой линии означало бы большевизацию Восточной Европы на долгие годы»[314]. В-третьих, в этот момент польское военное руководство считало возможной «дальнейшую войну с большевиками», в качестве «естественного союзника» был определен Врангель. Военным атташе в отношении представителей Врангеля следовало демонстрировать «доброжелательные отношения». По отношению к украинцам военным представителям Польши следовало «занимать позицию наблюдателей и посредников»[315].