Свобода - Арне Даль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бергер нашел упоминание о поездках на Готланд и на Лофотенские острова — уже очень смелые мероприятия, но боже мой — Украина? Украина в самые хаотичные месяцы после распада Советского Союза? Не самое очевидное направление для группы людей с умственной отсталостью.
Умственно отсталых, однако не объявленных неправоспособными.
Бергер взглянул на бухту и кивнул сам себе. Вероятно, речь идет о жертвах первой волны торговли людьми, до того, как деятельность приобрела промышленный размах. Мафия еще только прощупывала пути миграции и рынок, это была пробная партия — легально ввезенные женщины, замужем за парнями, которые никогда не будут на них претендовать.
Это было еще до того, как возникли организованные каналы торговли людьми.
Бергер застрял на регистре правонарушений. Войти никак не удавалось. Со злости он стукнул по компьютеру. Работать в одиночестве становилось невыносимо.
Надо с кем-нибудь поговорить. Попросить кого-нибудь о помощи.
Он прекрасно знал, кто этот «кто-нибудь».
А еще ему необходимо выпить виски.
Молли Блум где-то «в Швеции» с маленьким ребенком на руках. С их общим ребенком. Она нужна ему здесь. Того, чего они добились вместе за пятьдесят дней в конце прошлого года, было бы как раз достаточно, чтобы найти Надю Карлссон. Потому что сейчас Надя — всего лишь размытый силуэт.
А Бергер совсем один. И расследовать этот случай ему предстоит в одиночку.
Общие контуры у него уже есть. Осталось наполнить их жизнью, плотью, кровью, вдохнуть в них душу. Надо как следует узнать Надю Карлссон, установить с ней личные отношения. И такая возможность у него есть, прямо под рукой.
Он долго смотрел на иконку «Н.К._Секретно». Но кликать на нее не стал. Еще не пора. Вместо этого он прогнал через поиск пожилых женщин из района Акалладален; возможно, удастся даже локализовать дряхлого как мир пуделя.
Потом ему удалось разыскать открытую допоздна транспортную компанию.
Затем он сделал перерыв, чтобы собраться с мыслями перед выполнением самой деликатной на данный момент задачи. Ему предстояло написать убедительное электронное письмо серьезно больному человеку.
Бергер зашел на довольно известный и вместе с тем несколько мутный сайт, где можно было создать новый, анонимный адрес. Он чувствовал себя так, будто прикоснулся к чему-то грязному.
Потом он открыл новое окно, вбил адрес [email protected] и в качестве темы указал нейтральное «Плата». Чувствуя острый страх перед пустым белым пространством, которое ему предстояло заполнить, он написал:
«Дорогой товарищ из Долины Смертной тени! Мне поручено заплатить вам заранее оговоренную сумму. Это можно сделать разными способами. Но вы, безусловно, понимаете, что не получите ни эре, пока я не буду точно знать, что с Надей все в порядке. Мое предложение стандартное. Мы встречаемся где-нибудь. Вы привозите невредимую Надю, я — сумку с наличными. Но мне необходимо удостовериться, что она жива и здорова. Мне нужны доказательства, и как можно скорее. Если у вас есть альтернативное предложение, я готов его рассмотреть, но все должно строиться на взаимном доверии. В создавшейся ситуации это нелегко. Всего хорошего, Икс».
Бергер долго сидел, глядя на монитор. Верный ли он выбрал тон? Слишком высокомерный? Недостаточно грозный? Или слишком грозный?
В конце концов он решил, что сойдет и так. Это не то, на что стоит тратить драгоценное время. Все громче тикающие секунды.
Затем он открыл папку с видеозаписями бесед Нади с психологом Ритой Олен.
14
— Свобода? — четко произнес женский голос с явной вопросительной интонацией.
Посередине в кадре сидит брюнетка, просто одетая, ног не видно, но угадывается, что на ней джинсы. Синяя толстовка с логотипом фирмы. Ее открытая улыбка не стирается с лица, но как будто скукоживается, в карих глазах поднимается тьма, все лицо словно пропитывается кислотой.
— Забудьте, — произносит она тихо, с еле заметным акцентом. — Я не могу об этом говорить.
— Вы сами об этом заговорили, Надя. До того, как мы включили камеру. — Вы сказали, что свобода — это последнее, чего вы хотите достичь. И усмехнулись.
— Но Рита, дорогая, вы сказали нечто совершенно невозможное, будто я должна быть абсолютно открытой, чтобы достичь свободы. В гробу я видала эту свободу.
— Скажите что-нибудь о свободе, прежде чем мы пойдем дальше, что угодно. Охарактеризуйте ее одним словом, не задумываясь.
— Нельзя говорить о свободе как о чем-то абстрактном. Это слово отравлено. Я всегда буду ненавидеть свободу.
Повисла минутная пауза. Надя Карлссон, похоже, не испытывала ни малейшего неудобства и не пыталась заполнить молчание всяким шлаком, в котором обычно любят копаться психологи. Рита Олен и не настаивала. Наконец она произнесла:
— Расскажите, почему вы обратились ко мне, Надя.
Надя поерзала на стуле. Опустила взгляд. Потом снова подняла глаза и сказала:
— Меня мучают жуткие кошмары.
* * *
