Генерал-фельдмаршал светлейший князь Михаил Семенович Воронцов. Рыцарь Российской империи - Оксана Юрьевна Захарова

рану прямо на поле, извлекли пулю и повезли в небольшой крестьянской телеге, одно колесо которой было сбито пушечным ядром. «Таким манером мне удалось добраться до моей собственной коляски, которая была в обозе армии, и здесь я очень скоро увидел множество генералов и офицеров, легко и тяжело раненных; некоторые из них были моими близкими друзьями. Там же я в последний раз видел генерал-лейтенанта Тучкова и моего храброго командира князя Багратиона, которые вскоре оба скончались от ран. Эти два человека в молодости были друзьями по оружию, затем соперниками, наконец, врагами; они сухо приветствовали друг друга накануне сражения, а затем вскоре увиделись вновь в этом месте, чтобы скоро встретиться в мире ином»[124].

Раненых постепенно перевезли в Можайск, где каждый дом превратился в госпиталь, но, узнав, что М.И. Кутузов решил отступать, двинулись в путь по направлению к Москве. По дороге к М. С. Воронцову присоединились его близкие друзья: генерал-майор Э.Ф. Сен-При (1776–1814) и генерал-майор Н.В. Кретов (1773–1839), раненные: первый – в грудь, другой – в кисть руки. Затем к ним прибавились другие офицеры из дивизии М. С. Воронцова и из Нарвского полка; некоторые были смертельно ранены. К счастью, здесь оказался главный хирург дивизии, слегка раненный мушкетным выстрелом в кисть руки. Через трое суток М. С. Воронцов и его товарищи прибыли в Москву. Рана, нестерпимо болевшая в течение 24 часов после ранения, перестала мучить Михаила Семеновича, и, хотя он еще не мог вставать, он почувствовал себя намного лучше и более был обеспокоен самочувствием своих товарищей. «Это может показаться невероятным, что даже при тех серьезных обстоятельствах, а возможно, отчасти вследствие их волнующего значения, мы были почти всем довольны, веселы и даже ели с большим аппетитом. На самом деле критическая ситуация нарастала, и все мы предчувствовали, что этот кризис может сыграть благоприятную роль в судьбе нашего Отечества; мы осознавали, что так сражались, что французы не могли похвастаться выигранной победой, если бы не обстоятельства, вынудившие нас отступить и покинуть древнюю столицу» [125], – рассказывал М. С. Воронцов в своих «Записках».

1 сентября, за день до того, как русская армия покинула Москву, граф М. С. Воронцов с ранеными друзьями отправляется в старое родовое имение Воронцовых – Андреевское. Воронцов не сообщает подробностей этого отъезда, вскользь лишь замечая: «Значительное количество моих друзей и товарищей по несчастью согласились поехать со мной, и мы добрались туда на своих собственных лошадях и на 3-й день»[126]. А.Я. Булгаков в своих воспоминаниях отмечал: «Привезен будучи раненый в Москву, граф Воронцов нашел в доме своем, в немецкой слободе, множество подвод, высланных из подмосковной его для отвоза в дальние деревни всех бывших в доме пожитков, как-то картин, библиотек, бронз и других драгоценностей»[127]. Но, узнав, что в соседних домах и больницах находится большое число раненых, многие из которых не получают необходимую помощь, М. С. Воронцов приказал оставить в доме все вещи, а подводы использовать для перевозки раненых воинов в Андреевское. Это поручение было возложено на адъютантов Воронцова – Николая Васильевича Арсеньева и Дмитрия Васильевича Нарышкина. Им поручалось также предлагать всем раненым, которых встретят на Владимирской дороге, отправляться в Андреевское, ставшее в то время госпиталем, где впоследствии находилось до 50 раненых генералов, штабе– и обер-офицеров и более 300 человек рядовых [128].

Среди раненых были генералы – начальник штаба 2-й армии, уже не раз упоминавшийся в книге граф Э.Ф. Сен-При и шеф Екатеринославского кирасирского полка Николай Васильевич Кретов; а также командир Орденского кирасирского полка полковник граф Андрей Иванович Гудович, лейб-гвардии Егерского полка полковник Делагард, полковой командир Нарвского пехотного полка подполковник Андрей Васильевич Богдановский и многие другие, обагрившие своей кровью Бородинское поле. «Все сии храбрые воины были размещены в обширных Андреевских палатах, самым выгодным образом. Графские люди имели особенное попечение за теми, у коих не было собственной прислуги. Нижние чины были размещены по квартирам в деревнях и получили продовольствие хлебом, мясом и овощами, разумеется, не от крестьян, а на счет графа Михаила Семеновича; кроме сего было с офицерами до ста человек денщиков, пользовавшихся тем же содержанием, и до ста лошадей, принадлежавших офицерам; а как деревни графа были оброчныя, то все сии припасы и фуражи покупались из собственных его денег»[129], – писал А.Я. Булгаков.

Граф М.И. Воронцов

Графиня А.К. Воронцова

Граф Р.И. Воронцов. Портрет работы И. Канатчикова.

Из собрания Владимире-Суздальского историко-архитектурного и художественного музея-заповедника (ВСИАХМЗ)

Граф И.И. Воронцов.

Портрет работы Ф.С. Рокотова

Графиня П.Ф. Воронцова.

Портрет работы Д.Г. Левицкого

Граф С. Р. Воронцов.

Портрет работы Т. Лоуренса

Граф А.Р. Воронцов.

Портрет работы Шмидта

Графиня Ел. Р. Воронцова

Князь К.И. Дашков

Княгиня Ек. Р. Дашкова, урожденная графиня Воронцова

Граф А.И. Воронцов.

Портрет работы Ф.С. Рокотова

Граф А.Р. Воронцов.

Из собрания ВСИАХМЗ

Граф Д.П. Бутурлин.

Портрет работы Ф.С. Рокотова

Граф Д.П. Бутурлин

Графиня А.А. Бутурлина

Графиня А.А. Воронцова в детстве.

Портрет работы Д.Г. Левицкого

А.Н. Сенявин.

Портрет работы Ф.С. Рокотова

Графиня А.В. Браницкая.

Портрет работы Д.Г. Левицкого

Графиня Е.А. Воронцова.

Портрет работы Д.Г. Левицкого

Графиня Е.А. Воронцова. Портрет работы Луизы Дессеме

Граф С. Р. Воронцов.

С гравюры Буассена, сделанной с портрета Эванса

Граф М. С. Воронцов в детстве

При этом стол был для всех общий, но согласно желанию каждый мог обедать с графом или в своей комнате. Два доктора и несколько фельдшеров непрерывно наблюдали за ранеными. Как и все прочее, покупки медикаментов