Правдивый лжец - Джессика Стил

Элин прошла через кабинет и села у стола напротив итальянца, гадая о том, что последует дальше.

— Надеюсь, вы хорошо здесь устроились? — любезно поинтересовался он и сел только после нее.

— Да, спасибо, — так же любезно ответила Элин.

Если дело идет к увольнению, то начало более чем странное, подумала она.

— Вы с Тино Агостой находите общий язык?

— Наилучшим образом.

— Вы не огорчитесь, если придется покинуть компьютерный отдел?

Значит, все-таки увольнение! Элин надменно вздернула голову.

— По какой причине? — холодно поинтересовалась она и твердо посмотрела ему в глаза, обнаружив там, между тем как его взгляд окидывал ее гордо выпрямившуюся фигурку в хорошо сшитом пиджаке… нет, не намерение ее уволить, а нечто похожее на восхищение.

— Ну и нрав у этой женщины! — протянул он, помолчав.

Очевидно, ее резкий вопрос оказался для него неожиданностью.

— Я должна быть благодарна вам за несправедливое увольнение? — бросила она, раздражаясь и желая поскорее закончить разговор.

Но оказалось, что, предлагая ей попрощаться с компьютерным отделом, Макс Дзапелли вовсе не имел в виду увольнение.

— А кто говорит об увольнении? — парировал он, как Элин подумалось, даже несколько сбитый с толку таким ее предположением.

— Я решила… — начала она, но прикусила язык и заставила работать голову. — Вы хотите, чтобы я попрактиковалась в другом отделе? — осторожно поинтересовалась Она.

— Точнее, — сказал Дзапелли с тенью улыбки на лице, — я был бы очень благодарен, если бы этим вечером вы поработали для меня.

— О! — Ее охватил такой же трепет, какой она мимолетно почувствовала в тот момент, когда Тино положил трубку на рычажки.

— Ведь вы умеете печатать? — спросил он.

Элин серьезно посмотрела на него. Она побилась бы об заклад, что он прочесал ее личное дело самым частым гребнем!

— Я давно не печатала, — напомнила она. — Программы, с которыми я работаю на компьютере, снимают необходимость набора больших текстов.

— Не сомневаюсь, что вы отлично справитесь, — заявил он не допускающим возражений тоном и продолжил: — К сожалению, опытная секретарша, с которой я обычно работаю, заболела, и…

— Фелиция! — воскликнула обрадованная найденным выходом Элин, едва уловила ход его мысли. — Фелиция свободно владеет английским. Не может ли она…

— Вы хотите сказать, что не желаете поработать для меня? — с вызовом перебил он уже без тени улыбки на лице.

— Нет, конечно, нет, — вынуждена была ответить Элин, боясь услышать, что в таком случае в ее услугах вообще не нуждаются.

— Тогда позвольте мне продолжать, — холодно проговорил он и, сообщив, что Фелиция завалена работой, обрисовал занимавшую его проблему, которая должна быть изложена по-английски до конца дня.

Элин взглянула на пачку листов, исписанных от руки.

— Вы хотите, чтобы я перепечатала все это за вечер? — едва слышно спросила она.

В ответ он откинулся в кресле, довольно улыбнулся и протянул:

— Если это вас не затруднит.

— Рада буду вам помочь, — сказала она.

— Хорошо, — отозвался он и принял деловой вид, показав на стол возле окна, где стояла пишущая машинка. — Поскольку вам придется часто обращаться ко мне, когда почерк окажется неразборчивым, я распорядился принести стол сюда.

— Я должна работать… здесь? — Элин не успела толком разобраться, что она почувствовала, узнав, что ей придется сидеть в одной комнате с ним.

Но очень разволновалась и была уверена, что под его взглядом у нее будут трястись руки. Он кивнул.

— Ну, тогда… — начал он, но Элин торопливо перебила:

— Могу я сбегать в компьютерный отдел за сумочкой и пальто? — И в ответ на его вопросительный взгляд добавила: — Похоже, работать придется до полуночи, и я бы не хотела уткнуться в запертую дверь, когда закончу.

— Возвращайтесь как можно скорее, — сказал он.

«Слушаюсь и повинуюсь», — чуть не вырвалось у нее, но Элин молча, с любезным выражением на лице вышла и отправилась в компьютерный отдел.

Там она объяснила Тино, что, поскольку их работодателю нужна англоязычная машинистка на вечер, совместный ужин придется отменить.

— А завтра вечером вы свободны? — с надеждой спросил он, но Элин вдруг смутило его рвение.

— Э-э… Завтра я собиралась съездить посмотреть Больцано, — произнесла она ничего для нее не значащее название, вспомнив, что Фелиция советовала посетить этот город. — Не знаю точно, когда вернусь оттуда.

— Если у вас нет спутника для этой экскурсии, я с удовольствием съезжу с вами, — заверил Тино.

— Мм… — поколебалась она, но была вынуждена признаться себе, что чрезмерная отчужденность не всегда шла ей на пользу. К тому же Тино ей нравился, а избыток внимания все-таки лучше равнодушия. — Это было бы чудесно! — согласилась Элин и с тем большей легкостью, что еще несколько минут назад не имела вообще никаких планов на завтра, договорилась о времени, когда Тино заедет за ней.

После чего взяла сумочку, плащ и еще раз проделала путь до кабинета Макса Дзапелли.

Как Элин и предвидела, первую страницу она дважды испортила. Она взялась за страницу в третий раз с надеждой, что человек, сидевший неподалеку, остановит ее и скажет, что переоценил ее возможности, но он этого не сделал. Третья попытка… Элин заставила себя не спешить, и работа сдвинулась с места. Час спустя ее пальцы задвигались ритмично, и Элин, хоть и не била никаких рекордов, набрала вполне приличную скорость.

Напечатав несколько писем, она взялась за большой доклад. Стиль у Макса был лаконичный, и он хорошо владел фразой. Неожиданно для себя Элин увлеклась его мыслью. Увлеклась настолько, что чуть не подпрыгнула, неожиданно услышав за спиной мужской голос:

— Вам не трудно разбирать мой почерк?

Она повернулась в кресле, чтобы взглянуть на него. Впечатление от прочитанного было настолько сильным, что она забыла всю свою враждебность к нему.

— Похоже, вы очень постарались ради меня, — улыбнулась Элин, но, увидев, как он смотрит на ее губы, поспешила повернуться к столу.

Вскоре она снова была поглощена блестящими мыслями этого непростого итальянца. В кабинет дважды входила Фелиция. Первый раз, чтобы обсудить что-то с шефом, а второй — пожелать им обоим «Bueno notte[3]». Элин продолжала печатать после ухода Фелиции и закончила последнюю страницу в десять минут девятого. Дзапелли еще продолжал писать у нее за спиной, но Элин надеялась, что остальное подождет до понедельника, а к тому времени, если повезет, поправится его англоязычная машинистка.