История религий. Том 1 - Крывелев Иосиф Аронович

Эллинистические религии были в основном терпимыми, они, в частности, не запрещали одному и тому же человеку поклоняться богам разного происхождения, приносить жертвы богам различных религий, не мешали их сосуществованию в культе. Христианство же предъявило претензию на исключительность и монополию. Став государственной религией, оно поставило задачу искоренения всех нехристианских религий, чего никогда не делала ни одна из последних. Нехристианские религии были вынуждены перейти к обороне в весьма неблагоприятных условиях. Их идеологи и адепты добивались, правда, лишь того, чтобы им было разрешено существовать наряду с христианством.

РАСПРОСТРАНЕНИЕ ХРИСТИАНСТВА

Причины, способствовавшие быстрому распространению христианства, весьма многообразны.

Эллинизация Востока, начавшаяся со времен Александра и непрерывно продолжавшаяся в дальнейшем, выработала относительное единство языка и склада мышления на огромной территории. Римская империя создала политическое единство и относительно одинаковые внешние жизненные условия. Существование земной мировой монархии создало почву для возникновения представления о небесной монархии, а также условия для организации всемирной церкви. Широкому распространению религии способствовали безопасные внутригосударственные пути сообщения, смешение населения, оживленный обмен товарами и идеями. В римском праве утвердилась идея единства человеческого рода. С постепенным уравнением в правах римских граждан и провинциалов, греков и варваров общество в значительной мере демократизировалось. Терпимость римской религиозной политики обеспечила в известных пределах христианским общинам условия для выживания. Существовавшие в империи коммунальные и провинциальные организации и союзы подготовили организационную форму для христианских общин и их объединений.

Победа христианства была подготовлена и теми процессами рафинирования, которые шли в эллинистических религиях и ко времени возникновения христианства достигли значительного развития. Разделение души и тела, бога и мира, сублимация понятия божества и принижение значения мира и плоти, стремление к спасению, рассматриваемому как избавление от низменной материи, — все это подготовило восприятие христианского вероучения широкими массами. В ходе синкретистского смешения дохристианских религий образовался, как отмечал Гарнак, осадок, в котором сплелись понятия «души, бога, познания, искупления, аскезы, спасения, вечной жизни, соответственно индивидуализм и человечность на смену национализму» 84. Эта смесь и составила совокупность внутренних условий развития и распространения христианства, она явилась его тайным союзником. Само собой разумеется, что перечисленные идеологические и собственно религиозные обстоятельства могут рассматриваться лишь как действовавшие в определенной обстановке социально-классовой, и в частности политической, борьбы, в ряде случаев породившей их и определявшей формы и границы их влияния.

Крах античных мировых порядков, рассматриваемый Ф. Энгельсом в качестве основной причины победы христианства, в IV–V вв. обозначился еще более ярко. Постоянные нападения варваров, военные поражения как Запада, так и Востока, неустойчивость императорской власти, резкое снижение жизненного уровня всех классов населения, эпидемии, атмосфера всеобщей сумятицы — все это создавало в массах ощущение краха старого мира, основным устоем которого было привычно считать незыблемость Рима как столицы мира и его символа, как гарантии устойчивости всего существующего. После того как Аларих в 410 г. легко овладел «вечным городом» и варварски разрушил его, казалось, что вообще наступает конец мира.

Для населения империи объединение в общей вере было важным условием успешной борьбы, не только военной, но и морально-идеологической, против наседавших варваров. В общественном сознании объяснение происходящих бедствий недостаточностью темпов христианизации выглядело убедительно, ибо оно увязывалось с фактом, казавшимся очевидным: старые боги оказались бессильными. В условиях безвременья обычно получают распространение поиски новых богов и богоискательские движения оказываются сильнее, чем охранительно-консервативные тенденции.

В средние века прежняя Римская империя, воплотившая в себе итоги и результаты развития западной ветви древней цивилизации, вступила в основном христианизированной.

1 Псевдонимность большинства, если не всех произведений Нового завета признают теперь и многие представители либерального крыла буржуазных церковных историков. Вот, например, что пишет профессор библейских исследований Мичиганского университета Р. И. Гофманн: «Новый завет есть коллекция псевдонимных писаний — под именами авторов, чья репутация и престиж, основанные на близости к Иисусу, могли бы способствовать легитимизации материала» (Hofmann R. Y. The Origins of Christianity//Free Inguiry. Vol. 5. 1985. № 2. P. 53). Это, вероятно, правильно.

2 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 8—13; Т. 22. С. 475–476.

3 См.: Виппер Р. Ю. Возникновение христианской литературы. М.; Л., 1946. С. 103–107.

4 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 22. С. 479.

5 В советской исторической литературе последнего времени появились работы, авторы которых придерживаются другой хронологической схемы датировки новозаветных произведений. Такую схему предложила, например, И. Свенцицкая. К началу второй половины I в. она относит не только Апокалипсис, но и ряд других произведений Нового завета, и прежде всего часть посланий Павла (см.: Свенцицкая И. С. От общины к церкви: О формировании христианской церкви. М., 1985. С. 64 и др.). Примерно на такой же позиции стоит и А. Ч. Козаржевский (см.: Козаржевский А. Ч. Источниковедческие проблемы раннехристианской литературы. М., 1985. С. 6, 55 и др.). Серьезной аргументации в пользу такого удревнения датировки новозаветных книг оба автора не дают.

6 Hofmann R. У. Op cit. Р. 51.

7 См. материал о плащанице: Кривельов Я. Та сама плащаниця? // Людина и Свит. 1982. № 8. С. 53–58; Арутюнов С., Жуковская Н. Туринская плащаница: отпечаток тела или творение художника? // Наука и религия. 1984. № 8. С. 18–24.

8 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 306–314; Т. 22. С. 465–492.

9 Там же. Т. 21. С. 13.

10 См.: Филон Александрийский. О созерцательной жизни // Тексты Кумрана. Вып. I. М., 1971. С. 376–391.

11 Ренан Э. История израильского народа. Т. II. Вып. V. СПб., 1912. С. 458.

12 Материалы по этому вопросу и их обстоятельный анализ см.: Амусин И. Д. Рукописи Мертвого моря. М., 1960. С. 217–258; Лившиц Г. М. Происхождение христианства в свете рукописей Мертвого моря. Минск, 1967. С. 187–196; Тексты Кумрана. Вып. I. М., 1971; Старкова К. Б. Литературные памятники Кумранской общины//Палестинский сборник. Вып. 24 (87). Л., 1973.

13 Современный исследователь Ф. Фильсон в специальной работе разобрал ряд возможных точек соприкосновения между кумранской литературой и Новым заветом и выяснил, в какой мере совпадали позиции кумранитов и первохристиан. Для характеристики первых он взял такие показатели: сознание греховности и покорность божьей воле; уход от мира в пустыню; замкнутость («эзотерический» характер); нетерпимость к чужим верованиям и взглядам; эсхатологические чаяния; дуализм и признание доброго и злого начал в мире; отношение к ветхозаветному «закону», к храму, ритуалу, храмовому календарю, к общности имуществ. Из восемнадцати сопоставленных таким способом признаков автор признал совпадающими только три, по пяти он установил наличие частичного соответствия, а в отношении десяти признал решительное расхождение (Filson F. V. The Dead Sea Scrolls and the New Testament///New Directions in Biblical Archaeology. N. Y., 1971).

14 См.: Лившиц Г. М. Указ. соч. С. 195.