Ценитель - Сергей Котов

улыбнулся дедушка. — Например, никто точно не знает размер дефекта эксцентрика и его топологию. И машину, разумеется, никто разбирать не будет, до того, как проблема станет критической, — сказал дедушка, после чего указал на более качественную, чем оригинал сумку, немного поторговался и отсчитал за неё сумму наличными.

Мы выбрались из подземелья, нашли небольшую чайную возле метро и заняли столик, чтобы передохнуть.

— Скажи… эту неровность длины стежков — ты увидел благодаря этим настоящим очкам, да? — решился спросить я, когда хозяин чайной расставил перед нами чайные приборы.

— Я знал о ней, — ответил дедушка. — Но ты прав, очки нужны именно для этого. Подстраховка на случай, если бы что-то изменилось, и фирма нашла новый способ оставить метку экспертам. А ещё это в некотором роде дисциплинирующая вещь. Я стараюсь надевать её на день хотя бы раз в год.

— Но… зачем?

Дедушка колебался. Потом снял очки и протянул их мне.

— Думаю, ты уже знаешь достаточно, чтобы понять. На, надень, — предложил он.

Я осторожно взял очки в руки. В лицо пахнуло могильным холодом. На секунду перед глазами возникло видение: какое-то готическое кладбище и крохотная статуя ангелочка над могилой. От этой картины веяло такой безысходностью, что я невольно отшатнулся.

— Если не хочешь — не надевай, — сказал дедушка. — Мы можем вернуться к этому предмету позже.

Вместо ответа я стиснул зубы и нацепил очки на переносицу. Они оказались холодными — несмотря на то, что только что дедушка носил их. На них не остались ни следа его тепла.

Мир вокруг выцвел, потерял часть красок. И вдруг стали бросаться в глаза какие-то неприятные вещи, на которые раньше я не обращал внимания: бревно, из которого сделан чайный столик, источил жирный червь, на оконном стекле виднелись царапины, будто его скребли ножом. Глядя на хозяина чайной лавки, я вдруг отчётливо понял, что у него большие проблемы с поджелудочной и кишечником, и наверняка есть нездоровый запах изо рта. Под потолком, среди деревянных украшений гнездилась плесень, а какие-то насекомые в углу устроили кладку.

Я почувствовал, что к горлу начинает подкатывать тошнота. Стараясь не смотреть на дедушку, я сорвал очки и бросил их на стол.

— Эту пакость надо сжечь! — вырвалось у меня.

Дедушка приподнялся и с каменным выражением на лице шлёпнул меня ладонью по губам. Это был первый и единственный раз, когда он применил ко мне какое-либо физическое воздействие.

— Никогда, ни при каких обстоятельствах, ни за что на свете не призывай уничтожить настоящую вещь, не желай этого ни словом, ни делом. К злым вещам это тоже относится. Ты понял? — ледяным голосом сказал он.

Я не ответил, стараясь проглотить комок обиды, застрявший в горле.

— Извини, — более мягким тоном добавил дедушка. — Я должен был рассказать тебе об этом до того, как предлагать опробовать настоящую злую вещь… очки Кая принадлежат очень опасной категории. Даже зрелые ценители не всегда могут их выдержать.

Он грустно вздохнул. А мне вдруг разом стало легче, даже боль в губах исчезла.

— Очки Кая? — переспросил я.

— Ты ведь читал «Снежную Королеву»?

— А… в этом смысле… — кивнул я, вспоминая эту сказку. — Ледяные осколки в глазах и в сердце, да?

— Всё верно, — ответил дедушка. — Это очень опасная категория настоящих вещей. Особенно очки. Но они не перестают от этого быть настоящими вещами, которые мы ценим, понимаешь?

— Ладно, — сказал я. — Больше никогда такого говорить не буду… это какой-то обычай ценителей, да? Типа, невежливо и всё такое?

— Нет, Гера, — серьёзно ответил дедушка. — Это не столько невежливо, сколько опасно. Каждый раз, намереваясь словом или делом уничтожить настоящую вещь, ты призываешь в наш мир…

Он замолчал, глядя куда-то вдаль вдруг затуманившимся взглядом.

— Призываю кого? — спросил я, подождав несколько секунд.

— О, у него много имён, — встрепенулся дедушка. — Чёрный человек, Искрешитель, Тоффет… это неважно. Важно то, что призвать его может только ценитель. Это очень большая ответственность, Гера.

Мне вдруг стало не по себе.

— Получается, я только что случайно….

— Нет! — перебил дедушка. — Намерение должно быть твёрдо повторено не менее трёх раз. Иначе несчастных случаев было бы гораздо больше. Тем не менее, играть с этим нельзя.

— Я не буду, — пообещал я.

И с тех пор твёрдо держал это обещание.

Со временем я понял и научился ценить ту пользу, которую приносили злые вещи. Например, без них было бы очень сложно организовать надёжную защиту складов, да и самой жизни ценителя.

Иногда они оказывались на моём складе для свободной продажи. Например, сейчас в дневном контейнере на стеллажах лежало несколько отличных сторожевых вещей злой природы.

Я размышлял, не выберет ли мой гость какую-то из них — как по мне, его система охраны определённо нуждалась в усилении.

Однако эти предметы посвящённого не заинтересовали.

И вообще, клиент вернулся слишком быстро, всего через пару минут. Я даже не успел вернуться к площадке с мангалом, чтобы пошевелить угли и досыпать новых.

Клиент держал в руке мои старые кроссовки. Первую настоящую вещь, предназначения которой я до сих пор не знал, пускай и обладал ей многие годы.

— Что такое? Что-то не так? — с лёгким беспокойством спросил посвящённый.

— Нет-нет, всё в порядке, — ответил я, взяв себя в руки. — Рад, что вы нашли что-то для себя.

— Благодарю, — кивнул он.

— Они маленького размера, — предупредил я. — Тридцать восемь или даже тридцать девять. Вы… для себя берёте?

— Как раз мой, — улыбнулся гость. — Но, если позволите, я могу их примерить?

На этот счёт не было единых правил, позволять ли потенциальным клиентам пробовать настоящие вещи со склада. Каждый ценитель решал для себя сам.

— Конечно, почему нет? — ответил я. Мне хотелось загладить неловкость с моим отказом больше рассказать про «Круизёр». В конце концов, до сих пор гость вёл себя безукоризненно. Да и предназначение кроссовок меня интриговало. — Пойду принесу ложку для обуви. А вы пока присаживайтесь.

Я указал на веранду, где стояло несколько кресел и диванчик.

— Благодарю, — кивнул посвящённый.

Я дошёл до торца контейнера, оборудованного для проживания, и взял ложку. Вернулся к гостю.

Он уже успел разуться, отставив в сторону свои безукоризненные итальянские туфли. Впрочем, не