У черты - Александр Гордиан

«Здравствуй, Зона, я вернулся. Будь ты проклята за это!»

Глеб затряс головой, прогоняя воспоминания, и побежал размеренным бегом в сторону «Харчо»…

Дверь была заперта, бар выглядел мертвым. Неужели упустил? Глеб вспомнил, что по дороге к Вешкам джип Князя им не встречался. Для верности Рамзес надавил и долго не отпускал скользкую от грязи пипку звонка. Ничего не услышал, и начал бить в дверь ногами. «Харчо» не сдавался. Глеб приник к грязному окну, заслонившись от света ладонями. Темно и пусто.

Не может быть, чтобы бар остался без присмотра, твердил себе Глеб, давя в корне ощущение провала.

Он прошел вдоль фасада, свернул в тесный проулок, и за горой пустых ящиков нашел еще одну дверь. Черный ход выглядел не так внушительно как парадный. Рамзес примерился и в прыжке выбил дверь плечом, только металлическая планка замка жалобно звякнула о пол.

Дверь вела в кухню. В лицо пахнуло нечистым духом прокуренного помещения. Сталкер огляделся, но увидел только наглую крысу на разделочном столе. И впрямь, гнусная забегаловка! Рамзес осторожно двинулся к проходу в зал и с самого порога нырнул вперед, даже не осознав причины. В позвоночнике кольнуло ледяной иглой, а этого сигнала Глеб не игнорировал ни при каком раскладе.

Чутье не подвело. Хлопнул выстрел — словно шампанское открыли, что-то прошелестело над головой, едва не задев волосы, и ударило в стену. С шорохом посыпалась штукатурка, Глеб краем глаза заметил торчащий из доски хвост толстого дротика.

«Мама дорогая!», — удивился сталкер, перекатываясь.

В пол у самого лица тут же ударил еще один снаряд, дробя напольную плитку. Осколки царапнули по лицу. Глеб оттолкнулся ногами, заскользил по кафелю в направлении барной стойки, и третий дротик тоже прошел мимо.

Зато четвертый не попал в цель только чудом. Рамзес въехал под стойку ногами вперед, сгруппировался и едва успел дернуть головой. Враг правильно взял упреждение, металлический болт играючи пробил стойку, и только малого усилия ему не хватило, чтобы не застрять хвостом в трехсантиметровой доске. Дротик торчал всего в ладони от переносицы. Еще бы чуть-чуть и вошел в мозг до самого затылка.

Рассвирепевший сталкер мягким прыжком выбросился наружу. Инстинкт молчал, и правда, враг стоял у дальней стены, перезаряжая четырехствольного уродца, пистолет для подводной стрельбы. Убойный агрегат! На воздухе дротик летит недалеко, но крушит насмерть. Пуля может пощадить, дротик шансов не оставляет.

Брать Рамзеса живым враг, очевидно, не собирался.

«Ах, ты, сволочь!»

Бесконечную секунду уходила растерянность, и приходило яростное, до покалывания в мышцах, спокойствие.

Рамзес прыгнул. Для этого движения не придумали названия, просто выделяли голосом. Со стороны казалось, что буквально перетек из одного места в другое, и засечь, а тем паче прервать этот маневр, умел лишь такой же. Не человек — сталкер, мастер, ветеран. Или оборотень.

Пистолет, лязгнув, полетел в угол, но противник, вместо того, чтобы запаниковать или хотя бы растеряться, ушел от второго удара и ответил скользящим тычком ниже подбородка. Хотел сломать гортань, и Глеб едва сумел увести горло от кулака. Отпрыгнул.

Сталкер и бандит обменялись мгновенными оценивающими взглядами. Ненужные слова не прозвучали. Глеб не стал оправдываться, что ошибся дверью, бандит не стал утверждать, что стрелял в воздух.

Рамзес узнал стрелка. Плотный, круглолицый, с короткой стрижкой и пустым взглядом горчичного цвета глаз — этот боец стоял за спиной, пока они с Артуром мило беседовали. Еще Глеб понял, что схватка не будет простой. Сталкер привык чувствовать себя главным хищником, но враг возвышался над ним почти на голову и был гораздо шире плечами и торсом. За его манерой держаться чувствовался опыт, а хладнокровием он вполне мог потягаться с Рамзесом. Бандит не боялся. Смотрел Глебу в глаза, не отрываясь, но яростный посыл «отступи-упади-сдохни» игнорировал.

Крепкий орешек…

Бойцы начали убийственный танец, который должен был закончиться для одного из танцоров безымянной могилой в глухом лесу. А то и для обоих.

Глеб сделал ложный выпад. Бандит не очень ловко уклонился — гора мышц и сала не способствовала легкости движений. Ответил, по-медвежьи выбросив снизу длинную руку. Глеб нырнул под огромный кулак, и на взлете ударил бандита коленом в грудину, круша слабые нижние ребра, сминая диафрагму и через нее — сердце. Обычно после такого удара человек падал, где стоял. Колено сталкера утонуло в жире, наткнулось на мышечную плиту и пробить ее не смогло. Контуженая нога заныла, и Рамзес отскочил на исходную позицию. Бандит молниеносно ударил второй рукой и попытался достать ускользающего сталкера ногой. Тоже встал отдышаться. Сонное выражение не сходило с его лица, будто он не дрался, а мясо рубил.

«Он и рубит мясо! — понял Глеб, начиная атаку. — И, если я его не убью, будет рубить дальше».

Пошла вторая минута схватки. Так долго Глеб давно не дрался, обычно хватало двух-трех выпадов, которые обычный человек не в состоянии перехватить. Рамзес атаковал и уходил от ударов, он был легче, быстрее и угадывал намерения врага. Тот брал опытом, хладнокровием и кабаньей силой.

Вновь разошлись. Пот ручьями бежал по спине, и, главное, правая рука плохо слушалась. Один удар Глеб все же пропустил. Бандит тоже выглядел неважно, кровь стекала с висков частыми струйками и пропадала за воротником. Рамзес доставал его чаще, но терять сознание бандит не собирался.

«Он что, каменный?»

Враг не спешил нападать, и Рамзес, наконец, сообразил, что они постепенно смещаются в угол, куда отлетел стреломет. Бандит таки успел зарядить его одним зарядом, и увернуться от дротика, пущенного в упор, у Рамзеса шансов не просматривалось. Кабан, очевидно, понял, что в рукопашной кошку-сталкера одолеть не получится, и решил действовать наверняка.

«Взять оружие он не должен, — приказал себе Глеб. — Дьявол с ним, с допросом, уйти бы живым! Еще несколько шагов и…»

Не сметь паниковать! Расслабился ты, сталкер, разнежился. Привык рубиться с гопотой. А вот тебе противник, охолонись! Это профи, мечта, а не противник. Если для спарринга… Ни одного лишнего движения, никаких тебе звуков и бестолковых танцев в китайском стиле. Бьет как мясник сильно и как хирург точно.

Рамзес быстрым движением нащупал нож, и бандит воспользовался моментом. Он метнулся в угол, вытягивая в падении руки. Глеб стреломета не видел, но бандит, очевидно, знал что делает.

«Все! — понял Рамзес. — Аллес, приплыли! Сейчас я стану на пятьдесят граммов тяжелее, и это будет вовсе не водка…»

Говорят, время замедлилось. Рамзес знал это ощущение не понаслышке, в самые отчаянные минуты время для него действительно останавливалось. Замирало от момента, когда сердце впрыскивало в сосуды кровь, и до момента, когда расслаблялось. Черт тебе ворожит, говорил старина Ворон, но Рамзес знал, что не черт, а Зона дарит ему неподотчетные мгновения. Хотя, лучше бы черт, право слово!

Сердце сделало удар, кровь тугим потоком побежала по сосудам.

Глеб опустил бесполезный нож. Метать его он так и не научился толком, а идти в ближний бой поздно, бандит уже целится.

Стрелял враг так же, как бил, то есть убийственно точно. Глеб отстраненно наблюдал, как в облачке пороховых газов вырывается из ствола дротик. Как летит точно в лицо, как вращается для устойчивости. Рамзес пропустил его над головой и прыгнул, целясь ногами в бандитское брюхо.

Время запустилось в полете. Глеб еще увидел, как медленно расширяются зрачки убийцы, как, наконец, сменяется растерянностью торжество на круглой роже, но упал на вражье тело уже в реальном времени.

Как бандит понял? Или просто взял за правило менять позицию после выстрела? Рамзес едва задел врага по ребрам и врезался в стену. Кабан взревел от боли, не иначе Глеб что-то повредил ему, и быстро, как таракан, побежал на четвереньках за стойку.

А Рамзес захрипел, сжимая грудь напротив взбесившегося сердца, и несколько минут старался не умереть от инфаркта. Чудес не бывает, осуждал его Ворон, наблюдая подобное в первый раз. Каждое такое чудо ты оплатишь стократ, Рамзес…

Когда Глеб, изготовив нож, начал обыск, бандит уже исчез. Испарился, оставив после себя только отметины на многострадальном сталкерском теле.

Зато в дальней каморке нашелся спящим на раскладушке бармен Вадик. Глеб полил его из графина. Запахло сивухой, Вадик зачмокал и проснулся:

— Какого?..

Рамзес хлопнул его по шее, сбрасывая бессильную ярость, и придавил лицом к подушке:

— Кривого! Где хозяин?

— А я знаю? — возмутился из подушки бармен. — Он передо мной что — отчитывается?

— Врешь! — остервенился Глеб. — Я тебе, хорьку, уши сейчас отрежу. Для примера.

— Ага, попробуй! Тебе Артур их знаешь, куда пришьет?